Нездешние (СИ) - Зимовец Александр

— Абсолютно.

— Ну, и отлично.

Он делает еще один росчерк в блокноте, причем с таким нажимом, что едва не протыкает страницу. Я смотрю на него, как завороженный.

— В общем, так, Игорь. Слушай меня внимательно, — он как-то резко переходит на «ты». У меня такое чувство, что даже голос у психолога изменился, стал ниже и наполнился какими-то металлическими нотками. Такими голосами говорят в кино актеры, играющие больших начальников. — Возможно, то, что я сейчас тебе скажу, покажется тебе бредом, но поверь, что в действительности все очень серьезно. Ты не первый и не десятый, с кем я разговариваю на эту тему, и большинство из твоих предшественников горько пожалели о том, что меня не послушали. Доступно?

— А что, они прям все не послушали? — переспрашиваю я.

— Почти, — вздыхает Коновалов. — И я надеюсь, что ты будешь благоразумнее.

На мгновение в учительской воцаряется полная тишина. Я нарушаю ее, машинально чуть отодвинув свой скрипучий стул от странного психолога.

— Одним словом, — продолжает он, — в самом скором времени на тебя выйдут очень непростые люди. И начнут делать очень заманчивые предложения. Ты меня понимаешь?

Я молчу, переваривая услышанное. Это что, как-то связано с тем спамом, который валится на меня со вчерашнего дня? Но откуда он-то знает?

— Судя по тому, как забегали твои глаза, я предполагаю, что уже вышли, — произносит он, чуть понизив тон. — Неудивительно. Вышли ведь уже, так?

Я все еще молчу.

— А у вас в вашем Центре какое звание? — спрашиваю я.

— Ах-ха! — усмехается он. — Ну, допустим, капитан. И что с того?

— Нет, ничего, — говорю я. — Такой же из вас психолог, как из меня звезда балета.

— Да это, собственно, я только для учителей твоих психолог, — отвечает капитан, немного смутившись и подтянув вниз рукав водолазки. Я успеваю заметить у него возле запястья татуировку, изображающую раскинувшую крылья черную птицу. — А с тобой мне поговорить надо по существу, без этой всей мутоты. В общем, слушай сюда. Эти ребята, кто бы они ни были, начнут предлагать тебе бочку варенья и корзину печенья за то, чтобы ты влез в их дела. Не соглашайся и звони мне, доступно?

— Вы все ходите вокруг да около, — говорю я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, хотя получается не очень. — Что, по-вашему, они мне предложат?

— Ну, скажем, тебе предложат поучаствовать в некой игре. Они это могут представить по-разному, суть не в этом. Главное, помни — ни в коем случае не соглашайся, и вообще — не вступай ни в какие разговоры с этими людьми. Поверь мне — так будет лучше и для тебя самого, и для твоих близких.

— А можно, все-таки, узнать, кто они такие?

— Игорь, — капитан вздыхает и заглядывает мне в глаза. — Я понимаю, что я сейчас только растравил твое любопытство, но поверь мне — в таких делах чем меньше знаешь, тем лучше. Да и мне слишком многое придется тебе рассказать такого, чего я не имею права разглашать кому попало. Я подписку давал. Но я очень тебя прошу — когда они выйдут на тебя, а они наверняка выйдут, ты сразу поймешь, что это именно они. Так вот когда это произойдет — откажись играть в эти их игры. И свяжись со мной — вот визитка.

Он щелчком пальца отправляет в мою сторону картонный прямоугольник с номером телефона, после чего поднимается из-за стола.

— Подождите, это что, все?! — я тоже встаю и делаю движение, словно хочу загородить капитану выход из учительской. — Но я же так ничего и не понял.

— А оно, может, и к лучшему, — устало улыбается капитан. При этих словах в дверь заглядывает Колобок.

— Заходите, заходите, Галина Борисовна, — говорит Коновалов, надевая куртку. — Мы с Игорем уже закончили.

— И, что теперь с ним будет? — спрашивает она взволнованно.

— Ничего не будет, — улыбается капитан. — Мы пришли с ним к полному взаимопониманию по всем вопросам. Верно, Игорь?

— Да… Наверное… — только и выходит ответить у меня.

— Ну, и чудесно.

Словно подводя черту под странным разговором, за дверью начинает звенеть звонок.

Глава 3

Дата: 20 октября 2020 года.

Статус: турнир активен.

Количество участников: 35.

Настоятельно рекомендуем участникам турнира соблюдать осторожность при взаимодействии друг с другом.

Отдельные участники могут проявить чрезмерную агрессию.

Просьба по возможности проводить встречи в безопасных местах, санкционированных Фирмой.

Выйдя из учительской, я сажусь на подоконник и начинаю размышлять о том, что же, все-такие происходит. Все это казалось бы каким-то изощренным розыгрышем, если бы не слишком большие задействованные силы и совершенно непонятная конечная цель. Словно и непонятный капитан, и мой сотовый оператор, и бог знает кто еще сговорились, чтобы потроллить меня. В то же воемя, никакого другого объяснения в голову не приходит. Что, например, значит, «предложат поучаствовать в игре»? В «Синего кита», что ли, поиграть? Мне кажется, этим уже даже малолетки не развлекаются. И капитан Коновалов совсем не похож на дурака, который верит в «группы смерти» и прочие байки из Интернета.

Но тогда что же происходит? Меня пробирает легкая дрожь при мысли о том, что все это, может быть, именно то, чем кажется. Какая-то неведомая жуть, вползающая в мою жизнь. Я привык быть скептиком. Считать, что инопланетяне бывают только в кино, привидения приходят только после третьего стакана, а таинственные звонки из ниоткуда существуют только для того, чтобы прорекламировать новый тариф. А вдруг нет? Что тогда? Как с этим жить, и куда бежать от этого? К капитану-психологу Коновалову? А точно ли он поможет, или он сам часть этой жути?

Мои мрачные размышления прерываются заунывной мелодией звонка. Словно вторя ему, в моем кармане начинает вибрировать телефон. Я достаю и вижу новое сообщение: «Позвони! Это не шутка! Они могут убить тебя уже сегодня!». Разозленный, я выключаю телефон. Однако посреди урока он вдруг включается сам и начинает вибрировать. «Я не успокоюсь, пока ты не ответишь!» — написано на экране. Черт, как он это делает?!

После школы я иду домой. Впрочем, иду я туда весьма условно — я был бы рад не прийти туда вовсе или прийти туда только к вечеру, как вчера. После того, что я рассказал о своей семье, думаю, вы меня понимаете. Пару кварталов мы проходим с Пашкой, обсуждая текст новой песни.

Года полтора назад Пашкет заболел музыкой, и его посетила гениальная идея создать собственную группу. Музыкантов он рекрутировал из нашего же класса — всех, кто умел хоть немного сносно на чем-то играть. Надо ли говорить, что слово «сносно» в отношении их игры можно использовать только из жалости, но зато энтузиазм Пашки, а также его какой-никакой талант вокалиста принесли плоды. Сейчас они иногда выступают на каких-то площадках на разогреве, а летом собираются подать заявку на фестиваль.

Пашкет пробовал и меня в это дело затащить, но так как слуха и голоса я лишен напрочь, то отморозился от ждавшей меня за поворотом славы рок-звезды, и теперь помогаю ему с текстами. С текстами у него беда.

Вот и сейчас я пытаюсь что-то втолковать ему насчет стихотворного размера, а он уверяет, что под хороший риф и так сойдет. В принципе, определенная логика в его словах есть: многие в текст не вслушиваются. Нолично я терпеть не могу плохие стихи.

На повороте мы расстаемся. Пашке налево, а мне прямо — вдоль шоссе, мимо парка. Никто из нашего класса в тех краях больше не живет, так что хожу я обычно один. Точнее, именно там живет Таня, но хожу я все равно один, сами понимаете. Не навязываться же ей в провожатые. Да и как бы я это обосновал? Портфель предложил понести, как в пятом классе?

Из размышлений о том, как сделать текст Пашкета более съедобным, меня выводит вибрация телефона. Я включаю экран и вижу там сообщение с незнакомого номера: "Ты в большой опасности. Позвони сюда". По коже пробегает нехороший холодок. Я невольно оглядываюсь по сторонам.