Юлия Ламичева - Пастухи призраков (СИ)
– Не надо! На улице холодно, проклятый холод, как же я мёрзну! – она раскрыла ладони над плитой, едва не касаясь пламени.
– Что, уходишь и оставляешь всё гореть? Пожара не боишься?
Галкины зрачки блеснули в ямах глазниц.
– Я боюсь холода. И темноты. В темноте я с ума схожу.
Лена вытерла со лба пот.
– Можно продукты в холодильник сунуть, а то камбала потечёт? Кстати, я купила сыр и лаваш, как насчёт бутербродов?
– Я не ем, – ответила Галка. – Бутерброды.
– Знаешь, а я бы на твоём месте ела, с маслом да побольше. Ты жутко похудела, подруга, хотя от меня это звучит смешно.
Есть действительно не хотелось, тут и дышать-то было трудно. Из пустого холодильника Лене на ногу вылетела огромная чугунная сковорода.
– Он давно не работает, – сообщила Галка равнодушно. – С тех пор, как электричество отключили.
– В смысле? Как отключили?
– Летом. Не помню. Людям не нравится, когда у меня есть свет, не понимаю, почему?
Лена огляделась. Признаки еды отсутствовали даже на уровне крошек. Бутылок тоже не было – ни полных, ни пустых, хотя они могли бы хоть как-то объяснить происходящее. Ещё эти свечи! Образцом нормальности Галка и в прежние времена не являлась, однако, несмотря на безалаберность и вечные поиски мужчины мечты, с жизнью она справлялась. Боле-менее.
Поколебавшись, Лена сняла толстовку. Под ней была майка без рукавов, но в такой жарище не до эстетики. Взглянув на разнесчастные Ленины локти, Галка покачала головой.
– У тебя всё болячки? А я думала, ты снова собаками занялась.
– Я в торговом центре работаю. Ну, всё шмотки, знаешь.
Галка оглядела её критически.
– Не обижайся, но с твоей… внешностью… в нормальном магазине…. И возраст. Извини, просто сказала.
– Ну, ты знаешь, я умею убеждать, – криво усмехнулась Лена. – Достаточно, чтоб разрешили выйти на испытательный срок. Утром они фигеют, за какой радостью вчера меня допустили, но с продажами у меня нормально, и это быстро доходит до начальства. На последнем месте я уже три года. Дерматит одолевает – беру отпуск за свой счёт, на днях как раз собираюсь, – костяшками пальцев Лена бережно почесала самые зудящие места.
– Зря я тебя тогда на рынок затащила, – вздохнула Галка. – Собаки тебе больше подходят. Дрессировала бы собачек, и никаких болячек.
Лена махнула рукой.
– Ерунда! Дрессировщик я никакой, не люблю принуждать. Ну, я за мир и прочую жувачку. Отдельный ацкий ужас – хозяева. В первую очередь надо работать с ними, а люди совершенно не по моей части.
– Однако людей ты очень даже принуждаешь, – подмигнула ей Галка. – Не отсюда и болячки? Совесть мучает?
– Совесть?! – возмутилась Лена.– Я ж в лучшем случае полчаса действую. Если б придуркам не нравилось, они бы, едва отпустит, ломились возвращать товар, а вот не ломятся. Да я им жизнь облегчаю! Чайку, что ли, выпьем?
Галка уставилась на неё, напряжённо обдумывая предложение.
– Чайку? – переспросила она.
– Пить хочется, сил нет.
– Пить? Воду?! – синюшное Галкино лицо дёрнулось от отвращения.
– Можно воду, – смешалась Лена. – Что-нибудь у тебя есть попить?
В горле першило. Поскольку Галка продолжала таращиться, точно Лена предложила ей поучаствовать в обряде харакири, пришлось обслужить себя самой. В чайнике воды не оказалось. Кран издал ряд непристойных звуков, но не выдал ни капли.
– Тебе что, и воду отключили? – ахнула Лена.
– Она капала, капала, я думала, что сойду с ума. Я повернула, там, – Галка указала в сторону туалета. – И она перестала капать. Не вздумай снова лить тут воду! – в голосе Галки звякнули истерические нотки.
Страх из-за отсутствия у Галки какого-либо запаха с новой силой накатил на Лену, как возле супермаркета. «Это просто Галка», – сказала она себе, но тело не желало соглашаться, наоборот, стремилось к выходу. Разумеется, плевать Лена хотела на какое-то там тело.
– С тобой всё в порядке? – осторожно спросила она.
– Со мной? Да, конечно. Мне надо уехать. Тебе опять снился волк, – последнюю фразу Галка произнесла, констатируя факт, без удивления или любопытства.
О своих снах Лена не рассказывала никому, разве что папе, но больше никому, в этом она была совершенно уверена.
– С чего ты взяла?
– Это видно, – пожала плечами Галка.
Лена продолжила ощупывать ситуацию, аккуратно и готовясь к худшему, точно языком – дупло в зубе.
– Что мы всё обо мне? Сама-то чем занимаешься? – спросила она, надеясь, что это прозвучало весело.
Вопрос поставил Галку в тупик.
– Я? У тебя новая собака! – вдруг воскликнула она. – Ты же поклялась собак после Густи не заводить.
Не успев удивиться её осведомлённости, Лена рассказала, что бывшие коллеги из ментовского питомника затащили в гости, а там сука доходяжная, в общем, Лена её забрала.
– Но откуда ты зна…
– Не видела у ментов лаек, – перебила Галка, – да ещё таких огромных, прямо волк.
– Вообще-то Фанта ротвейлер, – медленно ответила Лена.
Галка с сомнением разглядывала что-то у неё за спиной.
– Фанта? Имя смешное, – ещё один длинный взгляд Лене через плечо. – Я в собаках не разбираюсь, но по мне эта псина больше смахивает на волка.
Лена вскочила, оборачиваясь, толкнула холодильник. Пыльные кастрюли загрохотали, сталкиваясь с крышками. Коридор был тёмен и пуст. Вот дура, в самом деле вообразила…. Раздался детский плач, к ужасу Лены, из соседней комнаты. Галка убежала и вернулась с ребёнком на руках.
– Ты разбудила Нюсю! – с упрёком произнесла она.
Всклокоченный деть ревел, накручивая на пальчики чёрные прядки. Глазки у Нюси были явственно раскосыми, а мордочка показалась Лене совершенно багровой – не столько от рёва, сколько от бесконечных свечей и диатезной корки.
Следующие несколько часов в Лениной памяти сохранились смутно. Галка источала флюиды безумия. Были рыдания на тему «Мать на порог не пустит, и так старшая на ней… Старшая хоть от мужа… Недельки на три… ну, на месяц! Забери!». «Если останусь здесь, умру! Я точно знаю. Ленка, это страшно!».
Лена гладила её по голове и шее, точно собаку, чуть не за ушами чесала, успокаивая. Одним из Лениных кошмаров была мысль, что, случись с ней чего ужасное, не на кого будет оставить Фанту. Взяла бы Галка Фанту? Точно взяла бы. Даже рискуя лишиться на этом деле некоторых частей тела. Она же с Августой три недели гуляла, когда Лена на сборах ногу вывихнула. Густи все боялись, а Галка больше всех, но обматывалась Густиным поводком, и вперёд. Долго потом удивлялась количеству кошаков на районе. «Буквально под каждой лавкой, быстро бегают, заразы, прямо летают!».
В отношении Нюси Галка придерживалась менее аскетических установок, чем в своём собственном: в бомжпакет летели бутылки детской воды (одну из них Лена самовольно употребила) и банки с питанием. Улучив момент, Лена обнюхала девочку. Бред и ерунда, но ей стало намного спокойней, когда она убедилась, что ребёнок пахнет, и довольно сильно – немытым ребёнком. Лучше так, чем никак!
Голову будто тряпками стянуло, дико хотелось спать и на воздух – подальше от газовой духоты. Перед глазами плавала фарфоровая баночка в переплетении цветов и иероглифов. Галка столовой ложкой черпала из неё что-то зелёное, перекладывая в склянку из-под питания, после чего банка перекочевала в бомжпакет, где упокоилась на горке памперсов. Несла при этом Галка такое, что Лена сочла за благо отключить мозг. Когда Галка принялась мазать себе этой штукой глаза, Лена сбежала.
***
– Что ж ты ребёночка не уймёшь? – дёрнула Лену за рукав тётка. – Мамаша тоже!
За спиной болтался рюкзак, плечо оттягивал бомжпакет, а затёкшие ладони сжимали ручку коляски, в которой хныкала Нюся.
Ой, чуть свою остановку не проехала!
Коляску помог выгрузить сострадательный подросток.
– Нарожают, а заботиться не умеют! – бурчала вдогонку тётка.
***
Александра Порфировна поставила недопитую чашку. Эти с картошкой с ума посходили, в такую рань звонить. Картошка у них дрянь, Зинаида покупала – за неделю сгнила. Настырные! Выдвинула грузное тело из-за стола, набросила платок. Поползла по бесконечному коридору гостиничного типа, споткнувшись впотьмах об Валькины санки, лампочки опять покрали, нету на них управы. Добралась до двери.
– Кто там?
– Александра Порфировна, я Лена, помните? Из сорок седьмой квартиры.
– Лена? Это что ж, Галинина дочка с тобой?
Ида воскресшая, не знала б с пелёнок, поверила бы, что такие из гробов заново выходят. Александра Порфировна скрутила дулю в кармане от греха.
– Галина вчера ещё укатилась. Ты ушла, она следом укатилась. И дверь заперла. Она не запирала, девчонка сутками одна сидела, Валя ходила кормить, Галина и не запирала. А вчера заперла, я ж за стенкой, на слух не жалуюсь.
