Лора Вайс - Наследница (СИ)

Меня отправили в сельский детдом, он оказался единственным, где на тот момент было свободное место. Да и чего желать от приюта в захолустье? Мы ж находились в самой заднице российской глубинки, в селе Жупровица. Говорят, у России две беды – дороги и дураки на дорогах, здесь же были только дураки, а о дорогах так никто и не позаботился, посему жили мы нормально только в сухое время года, когда же начинались дожди или не дай Бог ливни – все, «Атлантида» стабильно уходила под воду.

Но это ерунда, Жупровица, как в очередной поговорке, она не тонет. Серьезная проблема, с которой пришлось столкнуться – это выживание в суровых детдомовских условиях. Здесь воистину царили дикие законы, законы стаи. Руководство плевать хотело на ребят, они занимались более важными вопросами, как бы с города выбить очередную матпомощь и справедливо распилить между собой. Ну, а воспитанники жили своей жизнью: старшие гоняли мелких, мелкие лупили себе подобных – авторитет нарабатывали, выслуживались перед старшими; наши слегка повзрослевшие девушки вовсю спали с сельскими, правда, тайком от своих детдомовских парней. Узнай те об этом, все… зажали бы сворой в углу и пустили по кругу, раз негодяйка так вероломно отдалась чужаку. Парни тоже особо не отставали, после школы бегали на заброшенный продсклад, там братва снабжала их травой, а те уж снабжали школяров из как бы благополучных семей. Законы бизнеса здесь постигались быстро. Девки давали взрослым дядям, чтобы взрослые дяди давали им на мороженое и ту же самую траву, а пацаны толкали траву, чтобы купить хотя бы б/у плеер.

И это оказалось не самой большой бедой нашего детдома, страшнее были внутренние разборки как между ребятами, так и между работниками и ребятами. В такие моменты все разбегались по своим комнатам как тараканы. Мелкие вообще сидели под одеялами и прудили на матрасы, а старшие нервно курили, высунув носы в форточки.

Да, разборки здесь были покруче любых  боев без правил. Если детки разбирались между собой, неважно парни или девчонки, то клоки волос летели в разные стороны, зубы россыпью возлежали на коридорном линолеуме, гематомы украшали невинные детские мордашки, которые приходилось вскрывать в медпункте, иначе не рассасывались, а также разодранные бока, разбитые головы и прочие прелести. Победивший в сей схватке выходил хоть и без зубов, но счастливый, его сразу начинали уважать, бывалые даже слезали с подоконников, чтобы пожать руку и поделиться заветным бычком. А проигравший тихо зализывал раны, получая параллельно пендалей от сверстников.

Что же случалось, когда работники вступали в бой с воспитанниками, естественно, в воспитательных целях?  Взрослые всегда оказывались изобретательнее и изощреннее в методах. Вот в эти моменты дети были едины, сплочены. Никто и никогда не вставал на сторону «царей» детдома, никто и никогда не вторил им и не насмехался над наказанными.

У нас практиковались обливания ледяной водой, раздевания догола и порка ремнем со стальной пряжкой по всем возможным местам, прижигания бычками, а еще много такого, о чем у нас не принято говорить вслух, поскольку то было крайней степенью унижения.

Конечно, существовали в нашем «адовом пекле» и нормальные взрослые, этакие сердобольные бабули из местных, они много причитали, жалели, тайком угощали чем-нибудь домашним. Наши девчонки зачастую бегали к этим старушкам за жизненным советом, мол, какое снадобье выпить, если случайно залетела или как быть с первой и настоящей любовью к мальчику из хорошей семьи, куда заныкать краденое ну и  всякое прочее. Бабки всегда помогали, что многим позволило миновать детдомовский подвальный абортарий, колонию для несовершеннолетних и бегства, ведь беглецов здесь ловили быстро. Сами посудите, село в окружении полей, единственная остановка до ближайшего городка, а водители автобусов хорошо осведомлены о некоторых непокорных, посему, если видели подозрительного оборванца, тут же звонили нашим «царям». В общем, беглецам потом ой как трудно приходилось.

А я? А что я? Рокси жить особо никому не мешала, меня долгое время вообще обходили стороной как нашенские собратья, так и царьки, лет эдак до десяти, потом  я проявила характер и задружилась с некоторыми, с теми, что были постарше. Так у меня появились два лучших друга. Костик по прозвищу Гелик, он любил лапшу на уши вешать, будто есть у него крутой дядька, который водит гелик и живет за границей, мы же слушали Костика с пониманием и где-то сожалением, придумал пацан себе мечту. Ну и Димон, этот обошелся без кличек, просто Димон, в общем-то, он и был простым парнем, без комплексов, без заморочек, если сказал «дам в пятак», значит, подойдет и даст. Мои пацанчики, как я их нежно называла, стали моей опорой и защитой, моей отдушиной и просто отличными собеседниками, что удивительно, любили читать. Один, правда, подсел на фантастику, с его-то фантазией и неудивительно, а второй больше по документалистике, особенно любил Зернову с ее «Иной реальностью», Залтанса с его «Средиземкой». Димон мечтал после детдома пойти в армию, в военно-морскую пехоту, а Гелик – найти своего дядьку. Я же ни о чем не мечтала, жила сегодня, жила завтра и так изо дня в день.

Снов по-прежнему не видела, не понимала многих людей, поскольку наблюдала в них все признаки деградирующей личности. Кстати, наши девчонки меня так и не приняли, я оказалась не «ихнего разливу», в куклы не играла, Елисейскими полями не грезила, да даже подделками рыночными, мужики сельские меня не интересовали, иных точек соприкосновения, увы, не нашлось. Поэтому и подалась к парням, с ними общих интересов обнаружилось куда больше.

Мы любили бегать после школы в поля. Там, в отдалении от села, под чистым небом вырыли себе землянку, набросали всякого старья внутрь, вроде матрасов после умерших бабок, облезлых табуреток и даже керосиновую лампу откопали, можно было бы и фонарем обзавестись, но все ж лучше у местного дедка выпросить керосин бесплатно, чем искать деньги на батарейки.

Назвали это место «остров буян», прямо как у Филатова. Там мы выкуривали по сигаретке, предавались фантазиям, могли почитать, обсудить последние события в детдоме и просто поржать без причины. Воистину райское место. И кто сказал, что Рай на небесах, когда вот он, на земле, а точнее, в земле.

Когда мне исполнилось пятнадцать, царьки решили отправить на подработку, а то чего это я жру «их» хлеб в нахаляву, не дело. Привели за ручку в местный продуктовый магазин и отдали в услужение хозяину Редкову Николаю Александровичу, а проще Коляну, он тут был из блатных, все ж целый магаз держал. Редков оказался редкостным козлиной, хотя чему тут удивляться. На второй же день попытался залезть мне под юбку, думал получить и продавщицу, и секс-игрушку в одном лице, но быстро обломался. Честно, я даже не поняла, как это произошло, все из-за моих странностей. Колян зажал меня в подсобке, начал было стягивать с себя портки, мне же в этот момент захотелось перегрызть ему глотку, видимо особые мысли отразились и на лице. Морда Коляна в тот миг побелела, да он чуть концы не отдал, тут же натянул штаны обратно, еще и прощения попросил, а в довесок позволил забирать со склада продукты, которые шли под списание. Продукты были хорошими, свежими, как выяснилось, дата на упаковке не всегда сулит тухлятинку. Я набирала целый пакет всякого разного, и мы с друзьями шли в землянку, где устраивали пир горой и ржали над дебилом Коляном. Пацаны обожали слушать историю о том, как тот чуть не обосрался при виде моей «неземной» красоты.

- Может, у тебя хвост растет из задницы? – гоготал Димон, усердно соображая, почему хозяин магаза так перетрухал.

- Не, хвоста нет, - ответила я и передала им тарелку с бутерами.

Бутеры я делала знатные, на толстый кусок хлеба укладывала по три ломтя сыра и по кусману колбасы сверху, иногда и маслину прикалывала зубочисткой. Надо было успеть съесть все, холодильника-то не было, а в детдом не потащишь, там фишку быстро просекут и враз прикроют лавочку, мол, либо тащи на всех, либо зубов не досчитаешься.

Ребята налетели на тарелку, и с двух сторон послышалось жадное чавканье, изголодались други мои. Они-то давно уже подрабатывали, Гелик с местным столяром по домам ходил, а Димон тусовался в морге, мало приятного, но никуда не денешься, умирать людям еще никто не запрещал. Те крохи, которые им платили, целиком отдавались царькам, а те уж от щедрот душевных позволяли продолжать жевать «их» хлеб. Поэтому моя работа стала самой-самой для нас всех, пацаны даже поправились.

И вот, мы хорошенько отужинали и разлеглись на матрасах. До отбоя оставалось около часа. Полчасика поваляемся, а потом уж пойдем в «казармы».

- Чего делали сегодня? – спросил Гелик, испустив сладостную отрыжку.

- Таскал покойников, с утра аж пятерых привезли. Трое жирные, блин. Думал, сам окочурюсь.  Спина до сих пор ноет. А у тебя чо?