Мой муж — зомби (СИ) - Траум Катерина
— Добро… пожаловать… — прошамкал он почти неразличимо, и казалось, даже эта малость отняла у него кучу сил. Устало прокряхтев, он откинулся в коляске и тяжело моргнул, а после перевёл мутный взгляд на сына.
Ох, чёрт. Стыд жёг грудь, когда мне пришлось с той же натянутой улыбкой начать лгать.
— Вы уж простите, мы ненадолго. Вадим только сегодня с больницы, ночью удаляли гланды — говорить ему совсем нельзя. Захватила с собой своего двоюродного брата, он медик, поможет если что…
— С днём рождения, — неловко подхватил Матвей и протянул старику свёрток. — Простите, что навязался — вдруг зятю плохо станет…
Владимир Сергеевич машинально принял подарок и растерянно захлопал глазами. Он как будто вообще не уловил ничего из наших слов и вдруг повернул голову назад в ожидании спасения от своего молчаливого помощника, которого я посчитала новым секретарём.
— Давай помогу развернуть, пап, — как ни в чём ни бывало метнулся тот разрывать подарочную бумагу, и я в шоке застыла на месте.
— Папа…? — ахнула я, чувствуя, как бешено стучащее сердце ухнуло в пятки.
— Да, вы, наверное, меня не знаете, — широко улыбнулся мне «секретарь», походя комкая упаковку. — А вот Вадику стыдно не узнать родного брата! Хотя понимаю, столько лет прошло… Я Виктор, старший брат Вадима.
Он протянул руку, но я настолько застыла от потрясения и узнавания в чертах лица Виктора наследственных широких скул и глубокой посадки глаз Демчуков, что забыла про команды. К счастью, Матвей сориентировался быстрее и одним малозаметным движением пальцев велел зомби принять пожатие.
— Брат… Сколько лет прошло. Возмужал! И жена — красавица. Юля, правильно?
Повинуясь бокору, Вадик кивнул, и я наконец-то позволила себе встрять в эту совершенно не отдающую родственной теплотой встречу:
— Постойте… А вы, значит, помирились с отцом?
Переведя взгляд на Владимира Сергеевича в ожидании хоть какого-то кивка, я икнула от нового потрясения: оказывается, мы подарили тому не просто картину. И сейчас он слепо шарил высохшими дрожащими пальцами по полотну с семейным портретом. Это явно рисовалось на заказ со старых фото: на диване сидела милая пара, сам значительно омоложенный свёкр и его покойная жена, красивая блондинка с идеальной осанкой. Рядом стоял Вадик, тоже моложе, чем сейчас — нескладный подросток в белой рубашке. А на полу перед ними полубоком сидела улыбающаяся девочка лет двенадцати в нежно-розовом платье и с длинными золотистыми кудряшками.
И никакого старшего сына тут не значилось точно.
Владимир Сергеевич всё продолжал обводить пальцами силуэты жены и дочери, гладил их волосы. С новым стыдом заметила скопившуюся в уголках его глаз влагу: что ж, он точно не зомби, как показалось мне поначалу. И помнил, кто он, и кто его семья. Но почему тогда позволял этому уроду Виктору стоять рядом с ним?!
— Какой красивый портрет, — с елейной улыбкой заметил тот, мягко вытягивая картину из рук отца. — Повешу в его спальне. И Юля, мы, конечно, не знакомы, но всё-таки давайте наши семейные вопросы останутся между мной и папой. Последнюю неделю он не проводит и дня без обезболивающих уколов, так что ему тяжело адекватно реагировать. В том положении, в котором он сейчас, очень трудно продолжать держать глупые обиды на родных детей.
Я с трудом сглотнула едкие слова, которые просились на язык: ничего себе, глупая обида — да он фактически убил эту прелестную девчушку и собственную мать заодно! Ах, если бы Вадим сейчас был жив и мог спустить гадёныша с лестницы! Не сомневаюсь, что он бы не подал ему руки, если бы сам принимал решения.
— Конечно, — сдавленно процедила я, изо всех сил держа себя в руках. — Это не моё дело. Рада, что о Владимире Сергеевиче есть, кому позаботиться в такое время. Мы пойдём, присоединимся к гостям.
— Да, добро пожаловать в наш дом, — подчеркнув слово «наш», кивнул Виктор на распахнутые двери в столовую, откуда доносились голоса и музыка.
Как же зачесалась ладонь в желании дать ему пощёчину. Он точно не имел права здесь находиться и прикасаться к портрету с уничтоженными им людьми.
Я лопатками ощущала, как он смотрел нашей процессии вслед, пока тянула Вадика за собой. В голове творился хаос: то, чего опасалась с самого начала, всё-таки произошло. Виктор вернулся, сумел занять место рядом с отцом, а значит, вполне мог бы и заставить того переписать завещание…
— Не могу понять, что с ним такое, — прошептала я, чуть подавшись влево, чтобы меня слышал только идущий рядом Матвей. — С Владимиром Сергеевичем. Он не мог простить этого ублюдка, точно не мог…
— Простить за что?
Я мысленно чертыхнулась: точно, он же не имел понятия о трагедии Демчуков. Но делиться таким, входя в просторную столовую, наполненную гостями, официантами и стойким запахом роз, было однозначно не к месту. Вздохнув, я протиснулась к ближайшему уголку с бархатным диванчиком и усадила на него Вадима.
— Держи, — сунул мне в руку приятно прохладный бокал Матвей, успевший мимоходом добыть нам шампанское. — А то тебя трясёт так, что зубы стучат. Расслабься, пока не вызвала никаких подозрений.
Благодарно ему улыбнувшись, я поймала подбадривающий взгляд болотных глаз и пригубила бокал. Вряд ли он понимал, что весь наш план летел к чёртовой матери, но за источаемое им уютное спокойствие я была очень признательна.
— Спасибо. Давай покрутимся тут для приличия минут пятнадцать, да…
Договорить мне не дали. К диванчику подошла поздороваться пожилая семейная пара: сухонькая дама в старомодном бархатном платье и седовласый мужчина, которого я пару раз видела на званых ужинах и помнила по свадьбе. Вроде бы, кто-то из постоянных партнёров «Райстар». Пришлось быстро включаться в игру, с извиняющейся улыбкой объяснять немоту Вадика, напоследок погладив его по волосам и дав команду «укажи на горло», что он выполнил с блеском.
— Ох, как же вас угораздило так заболеть, Вадим Владимирович! — всплеснула руками дамочка, едва не расплескав своё шампанское. — Сейчас, наверное, гланды куда проще удалить, а вот мне помнится в советское время наживую драли, представляете…?
— Люда, ну кому это интересно, — смущённо закашлялся её муж. — Кстати, ты Рому не видела? Я как раз хотел его представить сегодня, всё-таки мне скоро на покой, а он займёт моё место.
— Я тут, пап, — раздался за его спиной смутно знакомый мужской голос, и увидев его источник, я залпом опрокинула в себя остатки содержимого бокала.
Эта бритоголовая макушка вспомнилась на удивление легко — учитывая, в каком состоянии нестояния я видела широкоплечего парня в прошлый раз возле «Сохо». Ночью. Застывшим с открытым ртом.
— А, вот и мой сын, Роман, — довольно прищурившись, мужчина вытолкал его вперёд, и тот протянул руку Вадику. — Наследник и гордость!
«Наследник и гордость» перехватил мой удивлённый взгляд и побледнел. Вытянутая рука затряслась, и хоть Вадим послушно пожал её под командой Матвея, у бедняги выступила испарина на лбу.
— Приятно познакомиться, — попыталась я сгладить странную паузу. — А это мой двоюродный брат, Матвей.
Вот это точно было зря. Бокор протянул Роме руку, и тот моментально отпрянул назад. Его родители наблюдали за сценой с полным непониманием, пока он нелепо пытался скользнуть подальше. Мне в нос ударили пузырьки шампанского, и я тихо хихикнула: смотреть, как лощёный «наследник и гордость» откровенно боялся Матвея, оказалось смешно на грани с лёгкой истерикой.
— А мы же знакомы, кстати! — широко улыбнувшись, объявила я. — Это же вы мне машину помяли тогда возле клуба, да?
— Д-да…
— Ничего страшного, все мы иногда можем перебрать с алкоголем, — я активно закивала, зато отец Ромы побагровел и с силой дёрнул его на себя.
— Ты помял машину жены Демчука? — прошипел он, а его жена рассыпалась в извинениях:
— Простите, как же неудобно вышло! Ну вот что делать с этим мальчиком, всё шатается ночами где попало! Оболтус!
Семейка спешно ретировалась, дав мне с облегчением выдохнуть. Я отставила бокал на поднос пробежавшего мимо официанта и без сил в дрожащих ногах плюхнулась на диван рядом с Вадиком.
