Тайна чёрного кинжала - Валерий Локоть
Мои размышления прервал резкий звук дверного звонка. Вчерашние приключения добавили мне осторожности, и, тихо подойдя к двери, я посмотрел в глазок. На лестничной площадке стояли двое молодых парней, в одном из которых я узнал Петра, сына Ирины Васильевны.
Спросив для проформы «Кто там?», я впустил их в квартиру.
- Привет, Юрка! – Пётр пожал мне руку и представил своего товарища: - Знакомься, это Вартан. Мой старый дружбан и кореш. У тебя какие планы на сегодня?
- Да, в общем-то, никаких.
- Нишчяк! Собирайся, поедем гульбанить. Мамка моя сказала тебе в Афганистан скоро лететь, так мы с Вартанчиком хотим тебе город показать. У Вартана Жигули копейка, он её подрихтовал, светомузыку поставил, крутая тачка получилась. Потом можем на речку махнуть.
Ребята оказались весёлые, и я с ними уже через полчаса нашёл общие темы для разговоров.
Покатав меня часа два по центральным улицам, Вартан подъехал к Старому городу.
После прошедших событий я не испытывал особого желания рассматривать местные достопримечательности, но оказалось, что у него здесь живут родители.
Его папа и мама представляли из себя крепкую пару, пронёсшую свои нежные чувства друг к другу через годы совместной жизни.
Отцу на вид было около шестидесяти и звали его Авет, а матери Алмаст не было и пятидесяти, по крайней мере мне так показалось из-за её моложавого вида.
В скромном дворике, чем-то похожем на двор дома Нурии, уже стоял накрытый стол. Каких только закусок на нём не было!
Из холодных закусок хозяева поставили яхна гушт (отварное холодное мясо), казы (колбаса, приготовленная из конины), узбекский салат с редькой, салат Ташкент с бараниной. На первое подали шурпу, на второе бараний шашлык с острым салатом Шакароб, и когда уже казалось, что в меня ничего не влезет, принесли плов, от аромата которого у меня опять потекли слюнки. И всё это великолепие шло под русскую водку.
К подаче шашлыка, после принятой на грудь поллитры, я решился на несколько вопросов.
- Вартан, я слышал, что в Ташкенте есть много легенд о джиннах, а каких-либо других монстров в этих сказках не упоминают?
Мой новый друг завис, обдумывая мой вопрос.
- Слушай, сразу не скажу. Дедушка мой Арам, царство ему небесное, когда я маленький был, рассказывал наши армянские сказки, а другие я не помню.
Отец Вартана, сидевший напротив, внимательно посмотрел на меня:
- Юра, джан, с чем связан твой интерес?
- Просто интересно, есть ли хоть доля правды в таких рассказах.
- Что тебе сказать, когда я был маленький, больше пятидесяти лет назад, родители перестали выпускать гулять детей в вечернее время и ночью. Говорили, что один взрослый и несколько детей пропало. Их искали. Но нашли только странные следы, которые вели в подвал древнего разрушенного здания. В подвале обнаружили туннель и какую-то одежду пропавших. Несколько смельчаков пошли по следам дальше и не вернулись. И тогда наши аксакалы замуровали и запечатали все входы в это подземелье символами, защищающими от сил зла, но ещё долгие годы ходили разговоры о древних чудовищах, которые приходят по ночам, чтобы напасть на одиноких путников или детей. А сегодня на рынке, когда я покупал продукты, там снова начали шептаться, что кто-то видел этих монстров.
«Это точно вчерашние узбеки», - подумал я, - «значит, им удалось выбраться из туннелей…»
Дни быстро летели. Мы с Петром и Вартаном, спасаясь от городской духоты, пару раз съездили на Чарвакское водохранилище, которое появилось в результате строительства каменно-насыпной плотины.
После разрушительного землетрясения 1966 года Ташкент и окрестные посёлки начали отстраивать заново и, чтобы решить проблему нехватки электроэнергии, построили Чарвакскую ГРЭС. Искусственное озеро затопило близлежащие земли и скрыло под слоем ила и воды многие исторические памятники. Зато голубая гладь воды, в которой отражаются изумительной красоты горы и возможность отдохнуть от суеты городской жизни на живописном берегу с лихвой компенсируют потерянное. В озеро впадают три реки: Угам, Чаткал и Пскем, которые весной наполняют его водой доверху. Летом это великолепные бурлящие потоки, а зимой воды в них мало, но можно любоваться ущельями, по которым они протекают…
13 августа я проснулся рано утром, и приведя себя в порядок, приехал в штаб 40-й Армии и поднявшись на второй этаж, подошёл к двери с номером двадцать семь. Постучал в дверь и, спросив: «Разрешите?», зашёл в кабинет. Комната была небольшой. Прямо у входа стоял первый стол, за которым, склонившись над бумагами, сидел молодой капитан, на его стуле висел китель с погонами с четырьмя звёздочками на каждом, а на петлицах блестели общевойсковые эмблемы, такие же были у военнослужащих мотострелковых войск. За его спиной у окна стоял второй стол, за которым никого не было.
- Товарищ капитан, здравия желаю! – поздоровался я с офицером. – Разрешите представиться?
- И тебе не кашлять, - с недоумением посмотрел капитан на стоящего перед ним в гражданской одежде молодого человека, - представляйся.
- Младший лейтенант Соколов, переводчик языка пушту, представляюсь в соответствии с предписанием для распределения к дальнейшей службе.
- Почему не по форме одеты? – решил построить меня штабной офицер.
Легенду об этом я придумал, ещё когда меня посетила мысль не тащиться в офицерской форме по солнечному Ташкенту, потея от здешней жары и многочисленных патрулей комендатуры.
- В аэропорту чемодан мой потеряли, ищут. – И я честными глазами посмотрел на военного чиновника.
- Да? Что-то часто у переводчиков чемоданы с формой теряются, ты на моей памяти уже пятый такой, – с ехидной улыбкой проговорил капитан.
Я молчал, спокойно размышляя о том, что «ни хрена ты мне кэптан не сделаешь и дальше Афгана не пошлёшь».
- Ладно, давай сюда предписание, удостоверение личности офицера, отпускной билет. Отметки на отпускном о постановке и снятии с учёта по месту проведения отпуска все есть?
- Так точно. – Я даже в Сочи не поленился заскочить в комендатуру и поставить печати.
- На тебя уже есть запрос из спецназа ГРУ, официально 7-й ОМСБ (отдельный мотострелковый батальон), а по сути 186-й Отдельный отряд специального назначения, – и с ухмылкой спросил: – Как, товарищ младший лейтенант, коленки не затряслись?
- Никак нет, товарищ капитан. – Знал бы ты, родной, что когда-то мне уже приходилось топтать афганские хребты,
