Рассказы - Грэм Мастертон

Джими больше не объявлялся. Не знаю, как покойники переплывают море, но точно знаю, что они это делают. Это одинокие фигурки, стоящие у поручней зарегистрированных в Исландии транспортных судов, всматривающиеся в пенную кильватерную струю. Это безмолвные пассажиры на местных автобусах.

Возможно, он убедил старуху забрать вуду обратно. Может, нет. Но я пришпилил к стенке у себя на кухне обложку альбома «У тебя есть опыт?», иногда смотрю на неё, и мне хочется думать, что Джими упокоился.

Перевод: Владимир Иванович Малахов

Лэрд Дунайн

В альков портной прокрался, оставил лоскутки,

Подушки были мягки, и простыни тонки,

В альков портной прокрался, оставил лоскутки…

Р. Бернc. «Портной»

Graham Masterton, «Laird of Dunain», 1992

Вдалеке, среди лугов, окутанных золотистым утренним туманом, появился лэрд Дунайн, облачённый в шотландскую юбку и толстый серо-жёлтый свитер, с меховой кожаной сумкой на боку. Его бледное худощавое лицо привлекало взгляд художника, ярко-рыжая борода походила на языки пламени, волосы спутались, словно заросли чертополоха.

Типичный шотландец — такими их изображают на банках с печеньем и бутылках виски. Но этот человек выглядел таким суровым и печальным, и на лице его отражался духовный голод.

Клэр увидела его в первый раз за все время, проведённое здесь. Она вытянула руку с кистью и постучала Дункана по плечу:

— Гляди, вон он! По-моему, он смотрится потрясающе! Все девять учеников художественной школы обернулись и уставились на лэрда, который с надменным видом шагал по усыпанной галькой тропе позади замка Дунайн. Сначала он делал вид, что не замечает их, и выступал, сцепив руки за спиной и высоко подняв голову. Очевидно, он был занят лишь тем, что вдыхал чудесный летний воздух, осматривал свои владения и размышлял о вещах, о которых обычно размышляют шотландские горцы: сколько оленей убить на охоте и как убедить членов Комитета по развитию Северного нагорья провести в замок электричество.

— Интересно, он согласится нам позировать? — спросила Марго, толстушка с кудрявыми волосами, приехавшая из Ливерпуля. Марго призналась Клэр, что занялась рисованием потому, что блуза художника скрывает её полные бедра.

— Можно попробовать попросить его, — предложила Клэр, обладательница прямых тёмных волос, собранных в пучок, и серьёзного лица с ясными чертами.

Её муж, её бывший муж, часто повторял, что она похожа на «школьную учительницу-атеистку». Её рабочая блуза, обруч на волосах и круглые очки лишь усиливали это впечатление.

— Он так романтично выглядит, — вздохнула Марго. — Как Роб Рой. Или Добрый Принц Чарли[8].

Дункан принялся рыться в своей коробке с акварелью, пока не обнаружил обкусанный окурок. Затем зажёг его при помощи пластиковой зажигалки с переводной картинкой, изображавшей полуголую девицу.

— Проблема с занятиями живописью в Шотландии, — начал он, — в том, что всё вокруг выглядит так дьявольски романтично. Вы вкладываете сердце и душу в пейзаж с видом Гленмористона, а затем обнаруживаете, что получился какой-то коврик для кошки от Вулворта.

— И все же мне хотелось бы, чтобы он позировал нам, — сказала Марго.

Художники расположились со своими мольбертами на поросшем травой склоне к югу от замка Дунайн, как раз над обнесённым каменной стеной огородом. За огородом луг медленно, плавно понижался и достигал берегов Каледонского канала, соединяющего северо-восточную оконечность озера Лох-Несс и залив Инвернесс, переходящий дальше в залив Мари-Ферт. Вчера на канале проходила регата, целый день по воде скользили парусники, и отсюда казалось, что они, как в странном сне или кошмаре, плывут среди полей и изгородей.

Мистер Моррисси крикнул:

— Обратите особое внимание на освещение, сейчас свет золотистый и очень ровный, но это ненадолго.

Мистер Моррисси, лысый суетливый человечек с покатыми плечами, был их преподавателем; он первым приветствовал учеников в замке Дунайн и показал им спальни («Вы будете в восторге, миссис Брайт… такой вид на сад…»); сейчас он руководил их занятиями по пейзажной живописи. Он был неплохим педагогом, в своём роде. Наброски его отличались строгостью, рисовал он монохромные работы. Он не потерпел бы сентиментальности.

— Вы приехали в Шотландию не для того, чтобы изображать сцены из «Гленского монарха»[9], — сказал он, собрав группу на железнодорожной станции в Инвернессе. — Вы здесь, чтобы писать жизнь и природу в освещении, равного которому нет во всем мире.

Клэр вернулась к наброску углём, но, продолжая уголком глаза наблюдать за хозяином замка, заметила, что лэрд медленно направляется через луг к ним. Почему-то это взволновало её, движения её стали более быстрыми и небрежными. Неожиданно она обнаружила, что лэрд стоит всего в двух-трёх футах от неё, по-прежнему сложив за спиной руки. От него исходили какие-то мощные флюиды — она словно почувствовала, как его густая рыжая борода покалывает внутреннюю сторону её бёдер.

— Что ж, неплохо, — в конце концов произнёс он с сильным шотландским акцентом. — Я бы сказал, что у вас есть задатки художника. Вы отличаетесь от остальных хохотушек Гордона.

Клэр покраснела и почувствовала, что не в состоянии продолжать работу. Марго хихикнула.

— Ну же, — сказал лэрд, — я вам не льщу. Вы хорошо рисуете.

— Это не совсем так, — возразила Клэр. — Я начала заниматься всего семь месяцев назад.

Лэрд подошёл ближе, и Клэр ощутила исходящий от него запах твида, табака, вереска и чего-то ещё приторно-сладкого — она никогда прежде не слышала такого запаха.

— Вы неплохо рисуете, — повторил он. — Ваш рисунок хорош; и могу побиться об заклад, что и кистью вы владеете не хуже. Мистер Моррисси!

Мистер Моррисси поднял на лэрда взгляд — лицо его стало совершенно белым.

— Мистер Моррисси, вы не будете возражать, если я похищу у вас эту необъезженную кобылицу?

Преподаватель явно колебался:

— Мы собирались посвятить сегодняшнее утро пейзажу.

— Да, конечно, но сейчас ей не повредит немного портретной живописи, не правда ли? А я умираю от желания получить собственный портрет.

Мистер Моррисси с большой неохотой ответил:

— Нет, думаю, это не повредит.

— Тогда решено, — объявил лэрд и тут же принялся складывать мольберт Клэр и собирать её коробку с красками.

— Минуточку, — начала Клэр, готовая рассмеяться при виде подобной наглости.

Лэрд Дунайн устремил на неё пристальный взгляд своих зелёных глаз — зелёных, словно изумруды.

— Простите, — извинился он. — Вы ведь не возражаете? Клэр не смогла удержаться от улыбки.

— Нет, — ответила она. — Я не возражаю.

— Вот и отлично, — сказал лэрд Дунайн и повёл её в замок.

Марго негодующе фыркнула им вслед.

Он позировал в полутёмной комнате на верхнем этаже;