Осенние (СИ) - "Джиллиан"
Остро заточенный кончик карандаша нерешительно коснулся чистого листа. Затаив дыхание, я представила себе лицо не Валеры, а Жени («Начни сначала!»).
Моя кисть задвигалась, и я с нарастающей радостью и изумлением увидела, что передо мной легко появляются знакомые черты Валеры!.. Дальше всё пошло-побежало по накатанной: я не только рисовала, но и работала ластиком, очищая от пятен обгорелое лицо Валеры. Под конец рисованное лицо было почти полностью очищено от пятен, которые появлялись при впадении в ощущение автописьма. Приближение автописьма и его влияние на мой рисунок я теперь чувствовала ясно.
Ликующая и счастливая, я взяла мобильник. Костя, пусть и всего лишь во сне, помог мне. И мне захотелось в благодарность тоже сделать ему подарок. Набрала: «До твоего отъезда остаюсь в городе!» и отправила ему.
Только встала со стула и наклонилась выключить настольную лампу, как мой мобильный характерно пискнул. Не поняла. Эсэмэска? Может, реклама? Снова подняла телефон. «Спасибо, солнышко!»
Смотрела на эти слова, ничего не понимая. Потом перевела взгляд на часы. Половина четвёртого… И вот тут — мне будто в лицо ледяной водой швырнули. Не плеснули, а именно — швырнули.
Пришлось выключить-таки свет. Казалось, он добавлял жару, который я почувствовала, когда поняла…
Вот же я дура… Ой, какая же я дура…
Села на стул, положила руки на подоконник — на них подбородок. На улице темнота. Только тот же одинокий фонарь напротив соседнего дома, в котором устало желтеет единственное окно.
Как он сказал — время-бонус?
Я словно до сих пор видела всё обрывками-отрывками, и вдруг все разрозненные детали сложились в единую картину.
Женя. Он учится, готовится сдавать экзамены. Одновременно он готовится к выставке — и сам её готовит. Мгновенно вспомнилось, как он, присмотревшись к моим цветным картинкам, сказал, что надо менять концепцию выставки и что у него уже есть несколько акварелей на ту же тему. Когда он успел нарисовать их?… А как он сказал Аркадию, что готов уступить свои акварели подешевле, лишь бы посетить его личную галерею! Я тогда в душе похихикала: ишь — художник! А отцовские корни, торгашеские, всё-таки есть — экономиста-то! Ну да… Это-то я увидела. А вот мимо прошло, что Женя настолько увлечён своей будущей профессией художника, что сразу высказал пожелание побывать в галерее Аркадия. Для него это не экскурсия, а вклад в обогащение (я беспомощно пожала плечами — другого слова подобрать не могу) собственного видения личного художественного мира. Женя так настроен на учёбу и оттачивание личного мастерства, что хватается за любую возможность получить новое впечатление, найти что-то новое, что может расширить его возможности как художника! И он постоянно работает!
Что делаю я?
Мне дан дар. Я смогла его слегка расширить, увлекшись цветными карандашами. Мне дана возможность запечатлеть человека, которого я могу спасти. Я попыталась — и сделала это.
И что?
У меня полно свободного времени, а что делаю я? Постоянно ною! Нашла красивое местечко в городе — порисовала его. И счастлива. А Женя постоянно мотается по пленэрам — в поисках нужного пейзажа. Спасла Костю и Валеру — но боюсь появляться на Новом Арбате. Ха… Как не спасти ещё кого!
Мне столько дано!.. А я занимаюсь дарованным, как…
Плыву по течению. Надо — так надо. Нет, так фиг с ним…
Костя и Женя не просто предприимчивые люди. Они увлечённые. Они работящие. Они помечтали, выбрали себе цель — и стремятся к ней. Я… Какова моя цель в жизни? Нет ну правда? Пусть вот так — высоко! К чему я стремлюсь?
Где-то то ли читала, то ли слышала: мечты сбываются, если ты делаешь им шаг навстречу. Я узнала, что Костя собирается в Канаду. Подумала ли я хоть разочек, что неплохо бы выучить разговорный английский или французский? Уж разговорники-то везде найти нетрудно! Нет. Отмела мысль о Канаде сразу.
Не знаю этикета в том обществе, которое смутно представляю.
А попробовала хотя бы раз почитать умные книжки по этикету или хотя бы набрать в поиске Интернета слова «этикет, правила поведения в обществе»?… Нет. Неправильно выразилась: попробовала хотя бы взять за труд задуматься об этикетной учёбе?
Я сидела красная — видеть себя не видела, но чувствовала, как горю со стыда.
А если он не хочет меня разочаровывать, поэтому и не говорит о конкурсе? Может, он хочет мне сделать подарок, преподнести сюрприз?
Он — работает ночами: вон как быстро откликнулся! Бонус-время, блин…
А мне — трудно даже рассказывать ему, что творится в это время в мире, в городе, показывать ему свои новые рисунки, чтобы хотя бы так отвлечь от работы, хоть слегка переключить на что-то — кроме работы?!
Приходится делать странные выводы: я самовлюблённая эгоистка. Плачусь, что мой… Стоп. А я не думала… Плачусь, что мой любимый (да! Мой любимый!) с головой ушёл в работу, стараясь создать наше будущее! Не-ет, не зря он тогда сказала, что я отгораживаюсь от него даже в словах.
Взбудораженная открытием, я долго не могла уснуть. Выводы, которые я постепенно вытаскивала наружу из собственных мыслей, я не всегда могла выразить в словах, но сейчас понимала главное: да, я последую тому не то прочитанному, не то услышанному совету. Я буду делать шаги навстречу. Не знаю, хочет ли Костя точно быть со мной. Но я-то теперь определилась! Да, я хочу выйти за него замуж — и я сделаю это! Я начну делать шаги ему навстречу, потому что фиг с тем, что не определился он. Зато определилась я!
Заснула, показалось, на пару минут. Вскочила так активно, что Мурзила глянул на меня с одеяла — и так откровенно вздохнул, что пару минут я давилась от смеха, глядя на него, обиженного.
Обычно я звоню Тане минут за десять до выхода. Обычно не люблю говорить по мобильному на ходу. А сейчас…
В длинном плаще, в ботинках и в привычной джинсе, я мчалась по улице и поспешно говорила в трубку:
— Таня, давай встретимся в книжном магазине — ну, он через дорогу и чуть дальше вашей библиотеки… Ага, он ещё раньше всех в городе открывается — в половине девятого. Мне там кое-что нужно… Ну да — и карандаши тоже.
Привычно прохладного, даже холодного утра я как-то не замечала. Шагала быстро и радовалась, что Танина библиотека недалеко от старого огромного сквера, куда можно пойти сразу после посещения книжного магазина. Специально вышла из троллейбуса пораньше, чтобы прогуляться пару остановок, и улыбалась так, как будто «Ура! Склад нашли!» И утро как по заказу — солнечное, хотя вечером намёк был на облачность. Но здесь, где у дороги ряд лип, с сухими, невзрачными, но так сладко пахнущими листьями под ними, а от дворов сметает ветром яркие кленовые листья, улица, даже с хмурыми поутру, озабоченно идущими по ней прохожими, казалась праздничной.
Таня нашла меня в отделе канцтоваров, где я уже приценивалась к настоящим краскам, но очень сильно сомневалась. Зато к двум пачкам цветных карандашей я купила акварельные мелки, которые так любит Женя! Вот уж что близко к цветным карандашам, а значит, постепенно начну пробовать себя в разных рисовальных техниках.
— Привет, это что у тебя?
Озадаченная Таня вытащила у меня из-под мышки огромную книгу-альбом.
— «Самоучитель по рисованию карандашом», — прочитала она и снова уставилась на меня. — А зачем тебе? Ты же умеешь!
— Я очень хочу понимать, как я рисую, — объяснила я. — И я хочу научиться рисовать профессионально (насчёт вчерашнего срыва решила не говорить). Пока деньги есть, буду покупать пособия и учиться.
— А сможешь? — засомневалась Таня. — Сейчас желание есть, а потом? Вдруг потом не захочется?
Совершенно обалдевшая, я неприлично уставилась на неё. Те свои черты характера, которые я восприняла как открытие ночью, для подруги были давно известными?! Для Тани не секрет, что я лениво плыву по течению жизни?!
Уже мрачно и решительно сказала:
— А я Женьке скажу про самоучитель! Пусть он меня ругает время от времени — тогда хоть с его помощью чему-нибудь научусь!
