Дэн Симмонс - Двуликий демон Мара. Смерть в любви
— У меня нет оружия.
— Это не твое сражение, — отозвался седоволосый воин, ехавший рядом с Отрезавшим Много Носов. — Но ты должен опознать сусунов, убивших наших мальчиков.
Хока Уште вспомнил, как он лежал в барсучьей норе лицом в землю, когда кони шошонов проносились над ним. Он промолчал.
К наступлению темноты они достигли границы Бэдлендса. Отряд устроил холодный привал, несколько разведчиков врассыпную пошли дальше в поисках шошонов. Они надеялись ночью найти вражескую стоянку, бесшумно приблизиться и напасть на них с первыми проблесками зари. Бруле, как и все остальные лакота, не любили сражаться по ночам.
Бруле не нашли стоянки. Весь следующий день они шли по следу, но большой военный отряд шошонов разделился на четыре или пять групп, и их следы почти затерялись на каменистых пустошах Мако-сича. К исходу третьего дня погони Хромой Барсук изнемогал от усталости и голода — они питались только васной и сырым мясом подстреленных мелких животных — и мечтал поскорее вернуться к собственным поискам. Его никто не спрашивал, но он считал, что Поворачивающий Орел со своими товарищами прежде всего не должен был убивать женщину-шошонку и ее мужа. Он не отважился сообщить свое мнение Отрезавшему Много Носов.
На четвертый день двое разведчиков вернулись на стоянку чрезвычайно возбужденные. Хока Уште прислушался к невнятной скороговорке бруле и понял, что разведчики нашли не шошонов, а вазичу. У юноши забилось сердце при мысли, что он воочию увидит пожирателей лучших кусков, но он спросил Бизоньего Глаза:
— Разве вы хотите отомстить не шошонам?
Шаман взглянул на него с прищуром.
— Они скорее всего уже перевалили через горы. Мы совершим месть там, где сможем.
К этому времени военный отряд зашел далеко на запад, гораздо дальше, чем хотелось бы Хоке Уште и остальным — ведь там находилось укрепление вазикунов, которое лакота называли фортом у Соснового ручья, а пожиратели лучших кусков — фортом Филипа Керни. Но именно рядом с фортом Отрезавший Много Носов со своими воинами и устроил засаду.
Настоящего вождя отряда звали Заряжающий Левой Рукой, но Отрезавший Много Носов был военным вождем и составлял планы боевых действий. Он послал седоволосого друга, Расправляющего Крылья Орла, и еще шестерых, чтобы они заманили вазичу к ручью. Воины шумно спорили за право пойти на такой подвиг. Хока Уште не изъявил желания принять участие в деле, поскольку по-прежнему не понимал, какое все это имеет отношение к его оюмни и почему вдруг убийство солдат-вазикунов станет местью за смерть Поворачивающего Орла. Но он помалкивал.
Когда Расправляющий Крылья Орел и его люди стали уводить за собой вазичу от крепости, выкрикивая насмешки и пытаясь совершать деяния славы, Отрезавший Много Носов поставил своих воинов в засаду на северной стороне Соснового ручья. Хока Уште получил задание стеречь лошадей в тополиной роще под северным склоном холма, пока вазикуны не окажутся у самой засады. Оттуда он слышал крики и выстрелы, но ничего не видел.
План удался. Двадцать девять солдат-вазичу и воз, который они сопровождали из форта, погнались за Расправляющим Крылья Орлом с товарищами и убили только одного из них — Высокого Убийцу Воронов. Оставшиеся шестеро завели солдат в речную долину. Под конец седоволосый воин приказал своим людям спешиться и повести лошадей в поводу, словно изнуренных, чтоб заманить солдат к самой реке.
Как только вазичу оказались у реки — слишком глубокой, чтобы перебраться вброд, и слишком быстрой, чтобы переплыть без труда, — Отрезавший Много Носов и его воины принялись стрелять по ним из винтовок, пистолетов и луков. В бою пали еще два бруле — Одна Сторона, получивший пулю в глаз и умерший на месте, и Храброе Сердце, раненный в живот и скончавшийся в муках через два дня, — но все до единого солдаты-вазичу погибли в перестрелке.
Как я сказал, самого сражения Хока Уште не видел, но когда стрельба прекратилась, он спустился к реке и впервые в жизни увидел пожирателей лучших кусков. К тому времени почти все они уже были раздеты, но несколько все еще оставались в своих синих рубахах и штанах. Первым вазикуном, попавшимся Хромому Барсуку на пути, оказался мальчишка не старше Нескольких Хвостов. Стрелы вонзились подростку в бедро и живот, но смертельным стало пулевое ранение в грудь. Хока Уште опустился на колени, с удивлением рассматривая вазикуна: волосы ярко-рыжие, кожа бледная, точно белое лягушачье брюшко, а широко раскрытые мертвые глаза — голубые-преголубые. Он глазел бы на такое диво и дольше, но тут подошел бруле по имени Пинающий Медведь и сказал: «Его скальп — мой. Этого вазичу убил я». Это был вызов, но Хока Уште молча отступил, предоставляя воину забрать трофей.
Вокруг двух трупов безостановочно кружила желтая собака.
— Это собака вазичу, — крикнул Пинающий Медведь, срезая скальп с рыжеволосого мальчика. — Но мы не стали ее убивать, она славная. Мы возьмем ее с собой и научим служить настоящим людям.
Около воза лежали голые мертвые вазичу с нелепо вывернутыми конечностями. Воины Отрезавшего Много Носов, бросившиеся ловить лошадей, с трупами ничего особенного не сотворили, только повыдергивали из них стрелы да сняли скальпы. Хромому Барсуку пожиратели лучших кусков — с волосатыми лицами, волосатыми телами и кожей цвета рыбьего брюха — показались уродливыми, но это были просто мужчины — с животами, задницами и детородцами, как у любых человеческих существ.
По-настоящему его заинтересовала телега. Он слышал о повозках с колесами, но никогда еще таких не видел. Эта была покрыта сзади белым брезентом, и когда Хока Уште наклонился, чтобы заглянуть в нее, навстречу ему внезапно рванулось оскаленное лицо умирающего солдата вазичу — как если бы пожиратель лучших кусков хотел его укусить. Хока Уште вскрикнул от неожиданности и отпрянул, а вазикун замахнулся на него каким-то металлическим предметом, но в следующий миг выронил его из руки, испустив дух. Хока Уште машинально подхватил предмет — увесистый, тяжелее ножа, но совершеннее бесполезный в качестве оружия: с двумя тонкими металлическими ручками вместо одного черенка и без какой-либо режущей или бьющей поверхности. Хромой Барсук обнаружил, что, если дергать ручки туда-сюда, маленькие железные челюсти на другом конце раскрываются и закрываются. Очевидно, вазичу пользовались таким приспособлением для хватания и вытаскивания разных предметов.
«Получишь подарок от пожирателя лучших кусков, чья душа отлетела». Слова из видения. Хока Уште спрятал диковинный инструмент под набедренную повязку и залез на коня, взятого во временное пользование у Отрезавшего Много Носов.
— Мы возвращаемся, — сказал военный вождь бруле. — Мы добыли лошадей и совершили месть. Вазикуны обвинят во всем сусунов и отомстят вместо нас.
Хока Уште кивнул и сказал:
— Я рад, что Поворачивающий Орел и его друзья отомщены. Теперь пойду своим путем.
Отрезавший Много Носов нахмурился:
— Хромой Барсук, мои жены и я надеялись, что ты останешься жить с нами и женишься на Видящей Белую Корову.
Хока Уште моргнул. Он видел девушку лишь мельком, когда призрак исполнял серенаду. Почему все пытаются женить его?
— Я бы с радостью, — сказал он, — но видение моей ханблецеи требует, чтобы я продолжал странствие. — Он соскользнул с позаимствованного белого скакуна.
— Возьми коня в подарок, — великодушно промолвил Отрезавший Много Носов. — Его зовут Кан Ханпи — белый сок древесины, который вазичу называют сахаром, — и его украл сам Поворачивающий Орел.
— Пиламайе, ате. — Хока Уште поклонился в знак благодарности.
Отрезавший Много Носов подал знак, и воин Расправляющий Крылья Орел выступил вперед с ножом, луком, стрелами и одеялом для Хромого Барсука. Вождь Заряжающий Левой Рукой протянул мальчику странный предмет: сосуд с плещущейся в нем жидкостью, размером поболе горлянки, запечатанный и очень гладкий на ощупь. То была вещь вазичу.
— Это кувшин со священной водой, — пояснил Отрезавший Много Носов, употребив слова «мни вакен», которыми лакота обозначали виски.
Хока Уште боязливо взял сосуд, зная заключенную в нем силу и опасность.
Заряжающий Левой Рукой оскалился:
— В повозке вазичу еще дюжина таких кувшинов. Пей осторожно. Со священной водой в человека входят духи без всякого приглашения.
Хока Уште снова поклонился в знак благодарности, воины выкрикнули «хока хей!» и пустились галопом обратно на северо-восток, а Хока Уште развернул коня на юго-запад и поехал прочь от этого места смерти.
В горах Биг-Хорн охотились горные кроу, шошоны, северные шайенны, северные арапахо и даже роды оглала-сиу из народа икче вичаза, но ни одно из племен не владело этими сумрачными холмами, и немногие храбрецы отваживались соваться туда в одиночку. Хромой Барсук отважился, но старался держаться подальше от рек, вдоль которых во множестве стояли форты вазичу — точно бусины, нанизанные на бизонью жилу. Кан Ханпи без труда переплыл Паудер-ривер, несмотря на ледяную воду, и неуклонно поднимался в горы, минуя реки Оттер-Крик, Форест-Крик и Уиллоу-Крик, пока не достиг местности, где не было никаких рек и лежали остатки зимнего снега. На высоте по ночам примораживало, и Хока Уште плотно кутался в единственное одеяло, подаренное воинами бруле. Звезды в кристально ясном небе светили ровно, не мерцая. Вокруг не было ни души.
