Ведунские хлопоты - Дмитрий Александрович Билик
Мне казалось, что нечисть готова была даже посадить пришлого рубежника на плечи и возить по озеру, чтобы я кричал: «А теперь покатай меня, большая черепаха». Лишь бы получить еще лунного серебра. Учитывая, что я говорил относительно здравые вещи, возражений и последовать не могло.
— Где встретимся? — только спросил он.
Молодец, соображает.
— Есть одно место, совсем безлюдное. Туда человеку и добраться сложно. Значит, нас точно никто не увидит.
Я подробно описал берег, где познакомился с Михаилом Евгеньевичем и Олегом, его сыном. Разве что в качестве координат взял чуть дальше, договорившись встретиться у ивы. Ее я рассмотрел еще в первый раз, вот только не думал, что это пригодится.
— Я буду, — заверил меня Водяной царь.
— И я, — ответил ему, а сам вновь поклонился.
А что? Сгорел сарай — гори и хата. Начал пресмыкаться, уже поздно пытаться держать марку. Главное, что свое слово я еще скажу.
После этого я неспеша подошел к берегу, а Водяной царь напротив махнул своим, чтобы подплыли. Разговор и аудиенция были закончены. Конечно, я понимал, что после нечисть вспомнит эту странную беседу. И едва ли все выйдет в мою пользу. Ну ладно. Закроют мне проход в эти земли, плевать. Хотя еще непонятно, закроют ли. Планы у меня были наполеоновские.
С другой стороны, не скажу, чтобы я очень уж жалел. Цель, к сожалению, оправдывала средства. За лешего и двор, как говорится, стреляю в упор. В качестве двора и роли второго плана выступал заслуженный рубежник Выборга Витя Следопыт.
Евгеньич подобрал меня с таким нескрываемым любопытством, что готов был сожрать глазами. Я его понимал. Рубежник мало того, что пришел на закрытое собрание тайного общества водной нечисти, так еще долго о чем-то разговаривал тет-а-тет с предводителем местного дворянства.
Я же с невозмутимым видом сел, будто ничего особенного и не произошло. К тому же, возле острова творилось нечто интересное. Водяные, албасты, ичетики и прочие образовали вокруг Водяного царя несколько колец. И теперь, медленно покачиваясь, двигались то вправо, то влево. Вроде ничего особенного, однако это беззвучное действие, сопровождаемое разве что шумом подкатывающей к берегу воды, завораживало.
Сам Водяной царь, так и не выпустив из рук сверток, в неком трансе совершал какие-то странные движения. И только спустя некторое время я понял, что это танец. Хотя, скорее уж некая ритуальная пляска. За которую его точно бы не взяли в шоу «Танцы». Однако даже я, что уж говорить про водяную нечисть, не мог отвести взгляда от происходящего на озере близ Затопленной скалы. Про остальных на катере я молчу.
Не знаю, сколько мы так простояли. Наверное, минут двадцать, тогда как пляска и не думала затихать или останавливаться. Меня отвлекло лишь прикосновение Евгеньича.
— До конца будем, Матвей? — прошептал он.
— А это надолго? — спросил я.
— Надолго, — кивнул старик.
Я чуть не ляпнул: «Главное, чтобы не до рассвета». А рукой сделал жест, чтобы рубежник возвращался. Евгеньич достал длинное весло и стараясь не шуметь, стал разворачивать катер. А уже после мы принялись удаляться от самого странного действа, которое я вообще видел.
Двигатель старик завел лишь через четверть часа. И вот именно тогда спало оцепенение. Витя засмеялся, перевертыш тоже ожил, а сам Евгеньич все же не вытерпел.
— Матвей, а о чем вы там с Водяным царем говорили?
— О делах, — отмахнулся я, словно каждый день только подобное и проворачивал.
А что делать, если любопытство посредника между воеводой и водной нечистью уже было частью плана по спасению Вити? Ну и дополнительно моим алиби. Кстати, о Следопыте. Я повернулся к нему.
— Вить, дело есть.
— Какое дело? — тот выглядел вполне довольным.
Представляю, воевода, наверное, застращал его, что он поедет с отбитым на голову рубежником к самому Водяному царю, чтобы извиняться за косяки. И обязательно набедокурит. А тут мало того, что все прошло не так уж и плохо, да и на представление посмотрел. Что характерно — абсолютно бесплатно. Разве что бутылку воды пришлось купить.
— Мы с Водяным царем встретиться собрались. Я бы, как сказать помягче, очкую.
— Чего делаешь?
— Опасаюсь. Короче, можешь со мной поприсутствовать. Там ничего такого, поговорим и все.
— Вообще-то я…
По лицу Вити было понятно, что он очень не хочет видеться наедине с Водяным царем. И готов соврать сейчас что угодно, лишь бы от подобного свидания откреститься. Я благородно решил не давать поводов рубежнику лгать. И напомнил о самом главном.
— Витя, ты мне должен.
Да, немного некрасиво. И вообще настоящие мужики не «притягивают» за слова. У нас так во дворе говорили. Правда, там много чего болтали. И самый главный «пацан», которые мечтал стать бандитом, после армии устроился в ППС. Так что я не придавал большого внимания этой глупости.
— Сходишь со мной и мы в расчете, — выложил я главный аргумент.
— Хорошо, — согласился Следопыт.
Конечно, было немного не справедливо. Избавление от Лихо в обмен на «постоять» на сходке. Хотя учитывая реальную составляющую моего плана — все более менее честно.
— Матвей, а мы можем… в общем, руки пожать?
Хорош. Но это правильно, дружба дружбой, а служба службой. Даже если ты спасаешь рубежника от нечисти это не значит, что после вы становитесь с ним лучшими друзьями. Печатник тому яркое подтверждение. Так или иначе, но сделку мы заключили.
— Когда, где? — спросил Следопыт.
— На закате, — ответил я. — С другой стороны от домика Михаила Евгеньевича. Там камыши.
— Рогоз, — поправил меня двухрубцовый. — Камыш он по-иному выглядит.
— Ну пусть рогоз, — ответил я, довольный тем, что старик слушал наш разговор более, чем внимательно.
— А чего надо-то? Ты Водяному царю вроде серебро дал.
— Он мне принести кое-что должен.
Оставшуюся часть пути мы преодолели без всяких проблем. Даже тепло попрощались с Васильичем на берегу, каждый занятый своими мыслями.
Витю я довез до дома, пообещав завтра прихватить его велик. И рубежник отправился спать. Надо сказать, что я ему в чем-то завидовал. Потому что тут же развернул машину и поехал обратно. На настоящую встречу с Водяным царем, не на липовую, про которую наплел в лодке.
— Ну что? — спросил перевертыш, когда мы остались вдвоем.
От нетерпения, казалось, он готов был подпрыгнуть. И
