Сергей Пономаренко - Колдовской круг

Распрощавшись с ним, я быстро пошла в указанном направлении. Монашеская одежда могла служить мне маскировкой до тех пор, пока я буду молчать. Как бы ни пыталась я подделать мужской голос, стоит мне только заговорить, и я себя выдам — голос у Луиджины очень нежный. Ношение женщиной мужской одежды в Средневековье было в ряду самых злостных преступлений и стало одним из главных доказательств того, что Жанна д’Арк колдунья и заслуживает смерти на костре. Вызвать подозрение у ночной стражи и отправиться обратно в подвалы инквизиции мне не хочется. Я уже неплохо ориентируюсь в городе и понимаю, что Людовико указал мне самый короткий путь, а они пошли в обход, несмотря на то, что им приходится тащить на себе раненого Никколо. Многие монахи во времена Средневековья не отличались особым благочестием, не блистали умом и не могли похвастаться образованностью, поэтому часто становились героями сатирических новелл того времени. Наверное, Людовико и Никколо в случае встречи с городской стражей будут изображать подгулявших монахов, хотя доминиканский монастырь в Форли известен своими строгими правилами и неукоснительным соблюдением устава. С момента создания Ордена доминиканцев важнейшим направлением его деятельности была подготовка проповедников-миссионеров, которые с помощью слова должны были уметь убеждать язычников в преимуществах католической веры. В инквизиторском трибунале участвовали лишь отдельные члены ордена.

Я быстро шла по улочке, направляясь к кварталу семейства Маркобелли, и тут услышала за собой шум, свидетельствующий о приближении множества всадников. Неужели погоня? Убежать от конных стражников нереально, единственный выход — спрятаться.

Я заметалась в поисках укрытия, и тут судьба мне улыбнулась — мне удалось забраться на крышу конюшни, и я затаилась там. Место некомфортное, но меня там никто не мог видеть. Шум приближался, и из своего укрытия я увидела всадников в полном воинском облачении, словно они собрались на войну. Многие из них держали горящие факелы. Для погони за мной это было слишком. Воины ехали не спеша, так как за ними шла пехота. Враг подошел к городу и эти воины направляются к городским стенам? Но кто напал на Форли?

Неожиданно я заметила Катарину в нагрудной кирасе, а на поясе у нее висела кривая сабля. Похоже, графиня лично руководила этим воинством. Она остановилась рядом с конюшней, на крыше которой я укрылась, и я при желании могла, свесившись вниз, дотянуться до плюмажа на шлеме графини. К ней подъехал статный воин, сидевший в седле как влитой, в котором я узнала начальника гарнизона крепости Равальдино, сеньора Чезаре делла Сколини.

— Сеньора графиня, еще немного, и мы полностью окружим кварталы Маркобелли и Орчиолли. Какие будут приказания?

— Как это какие? Всех уничтожить, от мала до велика! Никого не щадить! — жестко произнесла графиня.

— Простите, сеньора графиня, я не совсем понял ваш приказ. Ведь главные заговорщики уже арестованы и ждут своей участи в подвале замка. Может, достаточно будет арестовать взрослых мужчин и допросить их в замке?

— Я никого арестовывать не намерена. Все Маркобелли и Орчиолли должны быть уничтожены, искоренены. Семь лет тому назад я пожалела женщин и детей семейства Орси, позволила им уйти из города. За это время щенки Орси подросли, обзавелись волчьими клыками и вернулись. Один из них сейчас находится в подвале доминиканского монастыря, я уверена, что он явился сюда для того, чтобы отомстить мне за смерть своего отца-заговорщика. Думаю, что где-то в городе или в предместье скрывается и Людовико Орси, скорее всего, он возглавлял заговорщиков, лишивших меня супруга.

— Сеньор Джакомо Фео был вашим супругом? — удивленно воскликнул воин.

— Да, мы тайно обвенчались в церкви, я получила на это разрешение святейшего Папы. Я не спешила объявлять об этом событии, зная, как будет недоволен дядя, миланский герцог.

— Простите, графиня, может все-таки…

Но Катарина не стала его слушать, а с гримасой неудовольствия выкрикнула:

— Сеньор Альфонсо! Вы мне нужны!

Тот не заставил себя ждать. Появившись, как из-под земли, он боялся даже посмотреть на графиню, вид у него был очень виноватый.

— Вы барджелло города и отвечаете за порядок в нем. Почему в Форли убивают уважаемых людей и происходят смуты?!

— Сеньора графиня, я же не раз докладывал вам, что у меня нет доверия к Барбриано Маркобелли.

— Так почему вы не арестовали его и не допросили с пристрастием? Почему вы не знали о том, что первая фрейлина собиралась меня отравить? Ваша вина очевидна, и вы заслуживаете наказания!

— Только прикажите, сеньора графиня, и я сделаю все что угодно, лишь бы вы не лишили меня своей милости! — взмолился барджелло.

— Вы знаете, как поступают неверные, турки, с жителями захваченного города?

— Вырезают всех до одного, сеньора графиня.

— Я хочу, чтобы так поступили с семействами Маркобелли и Орчиолли, никто из них не должен остаться в живых. И тогда я подумаю о смягчении вашего наказания!

— Я готов, сеньора графиня!

— Я передаю вам командование солдатами, так как кастелян замка оказался слишком мягкотелым. Дома заговорщиков, принадлежащие этим семьям, разрушить, имущество разделить между солдатами, тела убитых вывезти за город и тайно закопать. Помните: никого не щадить!

— Сеньора графиня! — с горечью воскликнул старый воин. — Но мы же не турки! И я только спросил…

— Мои приказы выполняются без рассуждений и неукоснительно! Берите командование на себя, барджелло, а сеньор Чезаре будет вашим помощником. От того, как он проявит себя, будет зависеть, останется ли он кастеляном замка.

Радостный барджелло бросился выполнять чудовищный приказ графини, а та задержала кастеляна.

— Мы не турки, сеньор кастелян, но за добро платим добром, а за предательство воздаем сторицею, чтобы впредь ни у кого даже мысли не возникало об этом. Вы поняли меня, сеньор кастелян?

— Вполне, сеньора графиня.

— Тогда идите и выполните мой приказ! И действуйте беспощадно!

Кастелян развернул лошадь и бросился догонять солдат. Катарина осталась одна, если не считать четырех телохранителей, стоявших поодаль. Вскоре оттуда, куда ушли солдаты, донеслись крики, плач, мольбы о помощи; небо посветлело от огня пожаров. Катарина смотрела в ту сторону, читала молитву, и слезы текли из ее глаз, но она не сделала попытки остановить резню.

Меня била нервная дрожь, страшно было представить, что там происходит. Настоящий ад! Вооруженные солдаты врываются в дома, где спят мирные жители, не подозревая, какая ужасная участь ждет их самих и членов их семей. «Никого не щадить!» — эти слова обжигали и требовали от меня действий. У меня промелькнула мысль окликнуть графиню и умолять, чтобы она остановила побоище, но, зная характер графини и то, что для нее Луиджина — отравительница и колдунья, я вовремя удержала себя от опрометчивого шага. Что могу я, беглянка, которую саму ожидает мучительная смерть? Она, не раздумывая, вновь отправит меня в подвалы инквизиции, а потом будет спокойно наблюдать за тем, как меня казнят. В этом мире нет жалости, но есть раскаяние в содеянном. Однако от XXI века Средневековье отличается лишь прямотой желаний и действий.

Я закрыла уши руками, чтобы не слышать воплей, и время остановилось для меня. Про себя я читала молитвы, стараясь ни о чем не думать. Лишь когда стало светать, я спохватилась и посмотрела вниз. Катарины там не было. Возвращались разрозненные группы довольных солдат, нагруженных добычей и больше похожих на разбойников. На улице стало людно: появились горожане, надеющиеся поживиться остатками кровавого пиршества, напоминающие повадками и намерениями стервятников. О том, чтобы куда-то идти при свете дня, не могло быть и речи. Если стало известно о нашем побеге и о том, что мы переоделись монахами, то уже множество соглядатаев рыщут по городу, рассчитывая заработать награду за поимку колдуньи и ее сообщника. Надеюсь, Людовико и Никколо удалось добраться до безопасного места. Для меня же короткая дорога оказалась ловушкой. Оставаться на крыше конюшни было тоже рискованно, следовало найти более укромное местечко. Но где его найти? Может, уступить место Луиджине, и она сама его найдет? У нее же должны быть друзья, которые смогут ее спрятать. Но она не знает обо всех происшедших событиях и наверняка отправится домой, где ее будут искать в первую очередь. Выходит, мне самой надо найти приемлемое решение.

Я увидела черный флаг, свисающий с окна соседнего дома. Ужасная антисанитария то и дело приводила к вспышкам чумы, этого страшного заболевания. Для борьбы с ним применялись различные методы. Самый простой: изоляция заболевших, помещение их в лазарет, находившийся далеко за городом, что обрекало их на верную смерть. Выживали непостижимым для врачей образом единицы из многих тысяч больных. Согласно приказу графини на доме, где имелись заболевшие, вывешивали черный флаг, давая тем самым знак «чумным» докторам, что следует явиться за больным, чтобы переправить его в лазарет. Как правило, члены семьи больного сразу покидали дом, где затаилась «черная смерть», пытаясь спастись бегством и тем самым способствуя ее распространению. Ничего лучше, кроме как спрятаться в «чумном» доме, я не придумала. Но не было полной уверенности, что в этом доме не остался кто-либо из его обитателей. Кроме того, надо было еще сообразить, как попасть внутрь. Спуститься на улицу я никак не могла: там было слишком людно, и монах, спускающийся с крыши, явно привлечет к себе пристальное внимание. Посмотрев на тыльную сторону дома, я придумала другой способ, более рискованный и менее приятный.