Ренсом Риггз - Дом странных детей

Солнце клонилось к закату, когда мы наконец двинулись в обратный путь. Эмма не отходила от меня ни на шаг, и ее рука то и дело как будто случайно касалась моей. Проходя мимо яблони на окраине поселка, она попыталась сорвать яблоко, но, даже привстав на цыпочки, не дотянулась до плодов. Поэтому я поступил, как настоящий джентльмен: обхватив ее за талию, приподнял вверх, изо всех сил стараясь не кряхтеть и любуясь ее протянутыми ввысь белыми руками и сверкающими на солнце влажными волосами. Когда я поставил ее на землю, она легонько поцеловала меня в щеку и протянула мне яблоко.

— Ты это заслужил, — улыбнулась она.

— Яблоко или поцелуй?

Она рассмеялась и побежала догонять остальных. Я не знал, как называется то, что между нами происходит, но мне это нравилось. Нас объединяло какое-то глуповатое и хрупкое, но очень доброе чувство. Я положил яблоко в карман и бросился вдогонку за своими новыми друзьями.

Когда мы подошли к болоту и я сказал, что мне пора домой, Эмма демонстративно надула губы.

— По крайней мере позволь мне тебя проводить, — с глубоким вздохом произнесла она.

Мы помахали остальным и направились к кургану. Я изо всех сил пытался запомнить, куда она ставит ноги.

У входа я предложил:

— Пойдем хоть на минуту в мой мир.

— Я не могу. Мне надо возвращаться, а то Птица в чем-то нас заподозрит.

— В чем она может нас заподозрить?

Она кокетливо улыбнулась.

— В… чем-то.

— В чем-то, — озадаченно повторил я.

— Она всегда начеку, — засмеялась Эмма.

Я решил сменить тактику.

— Тогда почему бы тебе не прийти ко мне в гости завтра?

— В гости? В твое время?

— Почему бы и нет. Мисс Сапсан не сможет там за нами следить. Ты могла бы даже познакомиться с моим папой. Мы ему, конечно, не скажем, кто ты на самом деле. И тогда он, может быть, немного успокоится относительно того, куда я пропадаю и чем все время занимаюсь. Я провожу время с красивой девчонкой? Да это мечта любого любящего отца!

Я думал, что, услышав комплимент, Эмма улыбнется, но вместо этого она посерьезнела.

— Птица позволяет нам переходить на ту сторону всего на несколько минут. Только для того, чтобы петля продолжала работать, понимаешь?

— Ну и скажи ей, что именно этим и занимаешься!

Она вздохнула.

— Я бы с радостью. Но это плохая идея.

— Она держит тебя на очень коротком поводке.

— Ты даже не знаешь, о чем говоришь, — нахмурилась Эмма. — И отдельное спасибо за сравнение с собакой. Это было блестяще.

Я не понимал, как так получилось. Минуту назад мы флиртовали друг с другом и вот уже ссоримся.

— Я не хотел тебя обидеть.

— Не подумай, что я не хочу идти к тебе в гости, — прошептала она. — Я действительно не могу.

— Ладно, предлагаю компромисс. Не надо приходить ко мне на целый день. Пойдем всего на одну минуту, но прямо сейчас.

— На одну минуту? Что можно сделать за одну минуту?

Я расплылся в широкой улыбке.

— Ты удивишься.

— Скажи мне! — толкнув меня, потребовала Эмма.

— Я тебя сфотографирую.

Улыбка сползла с ее лица.

— Я сейчас не в лучшем виде, — с сомнением в голосе произнесла она.

— Да нет, ты выглядишь просто чудесно! Честное слово!

— Всего на одну минуту? Ты обещаешь?

Я позволил ей войти в курган первой. Когда мы вышли с другой стороны, мир был холодным и туманным, хотя дождь, к счастью, прекратился. Я вытащил телефон и с радостью отметил, что моя теория оказалась верной. По эту сторону петли электроника работала прекрасно.

— Где твой фотоаппарат? — дрожа всем телом, спросила Эмма. — Давай скорее с этим покончим!

Я быстро сфотографировал ее на телефон. Она только покачала головой, как будто ничто в моем странном мире уже не могло ее удивить. Потом начала убегать, а я гонялся за ней вокруг кургана. Она то пряталась, то выглядывала и позировала для моей камеры. Спустя минуту я сделал столько снимков, что почти полностью исчерпал память телефона.

Подбежав обратно ко входу в туннель, Эмма послала мне воздушный поцелуй.

— Увидимся завтра, мальчик из будущего!

Я поднял руку, прощаясь с ней, и она скрылась среди камней.

Я возвращался в город мокрый и промерзший до костей. Но одновременно улыбался до ушей, как полный идиот. До паба еще оставалось несколько кварталов, когда сквозь гул генераторов до меня донесся какой-то посторонний звук. Кто-то окликал меня по имени. Оглянувшись на зов, я увидел отца. Он стоял посередине улицы в промокшем свитере, а дыхание облачком тумана вырывалось у него изо рта, подобно дыму из выхлопной трубы в морозное зимнее утро.

— Джейкоб! Я тебя ищу!

— Ты велел вернуться к обеду, и вот он я!

— Бог с ним, с обедом! Пойдем скорее.

Мой папа никогда не пропускал обед. Я понял, что случилось нечто действительно серьезное.

— Что происходит?

— Объясню по дороге, — ответил отец, волоча меня к пабу. И тут он присмотрелся ко мне повнимательнее. — Да ты промок! — воскликнул он. — Бог ты мой, ты что, и вторую куртку потерял?

— Я, э-э-э…

— И почему у тебя красное лицо? Ты как будто обгорел на солнце.

Черт! Целый день на пляже без защитного крема.

— Я раскраснелся от бега, — заявил я, хотя мои руки от холода покрылись гусиной кожей. — Но что стряслось? Кто-то умер или что?

— Нет, нет, нет, — затряс головой отец. — Или… что-то вроде того. Несколько овец.

— Какое отношение это имеет к нам?

— Они уверены, что это сделали подростки. Своего рода вандализм.

— Кто это они? Овечья полиция?

— Фермеры, — отозвался отец. — Они допрашивают всех, кому меньше двадцати лет. И их, вполне естественно, интересует, где ты пропадал целый день.

У меня внутри все оборвалось. Я опять не придумал оправдательной истории и принялся лихорадочно соображать, что им сказать.

Мы подошли к «Тайнику Священников», возле которого собралась толпа разгневанных фермеров. Один из них был одет в грязный рабочий комбинезон и с угрожающим видом опирался на вилы. Другой держал за шиворот Червя. Тот был облачен в неоновые спортивные штаны и футболку с надписью МНЕ НРАВИТСЯ, КОГДА МЕНЯ НАЗЫВАЮТ БОЛЬШИМ ПАПОЙ. Он плакал, и у него под носом пузырились сопли.

Третий фермер, худой как жердь мужчина в похожей на колпак вязаной шапке, заметил наше приближение и ткнул в мою сторону пальцем.

— Вот он! — воскликнул он. — Расскажи нам, сынок, чем ты сегодня занимался.

Папа ободряюще похлопал меня по спине.

— Расскажи им, — попросил он.

Я попытался сделать вид, что мне нечего от них скрывать.

— Я исследовал дальнюю окраину острова. Большой дом.

— Какой большой дом? — растерялся Вязаный Колпак.

— Да та старая развалина в лесу, — пояснил мужик с вилами. — Только полный идиот туда полезет. Это гиблое местечко.

— С кем ты там был? — прищурился Вязаный Колпак.

— Ни с кем, — отозвался я, отметив удивленный взгляд отца.

— Брешешь! Я думаю, что ты был вот с этим, — заявил фермер, схвативший Червя.

— Не убивал я никаких овец! — снова заплакал Червь.

— Заткнись! — взревел фермер.

— Джейк, — мягко произнес папа, — а как насчет твоих друзей?

— А-а, папа, это полная ерунда.

Вязаный Колпак обернулся в мою сторону и яростно сплюнул.

— Ах ты, маленькое трепло! Тебя следовало бы выпороть тут, на виду у всех.

— Держи свои руки подальше от моего сына, — заявил папа своим самым убедительным голосом Сурового Отца.

Вязаный Колпак выругался и шагнул к отцу. Папа вскинул подбородок и выпятил грудь. Они не успели друг на друга накинуться только потому, что знакомый мне голос вдруг произнес:

— Погоди-ка, Деннис, сейчас мы со всем этим разберемся.

Мартин вышел из толпы и втиснулся между противниками.

— Начните с того, что рассказывал вам сын, — обратился он к моему отцу.

Папа впился в меня негодующим взглядом.

— Он сказал, что ходит в гости к друзьям на той стороне острова.

— Каким таким друзьям? — пожелал знать мужик с вилами.

Я понял, что, если не предпринять каких-то отчаянных мер, дело примет совсем скверный оборот. Понятное дело, что я не мог рассказать им о странных детях, хотя они все равно мне не поверили бы. Вместо этого я пошел на риск.

— Никого там нет, — прошептал я, опуская глаза и изо всех сил имитируя смущение. — У меня воображаемые друзья.

— Что он говорит? — прорычали Вилы.

— Он говорит, что его друзья не настоящие, а воображаемые, — с обеспокоенным видом ответил папа.

Фермеры изумленно переглянулись.

— Теперь вы понимаете? — с надеждой в голосе завопил Червь. — Этот парень — настоящий псих. Это наверняка он!

— Я не прикасался к вашим овцам, — возразил я, хотя меня уже никто не слушал.