Келли Линк - Вляпалась!

Из-под двери просачивается кое-какой воздух, но его мало. Здесь плохо пахнет. Я завернул Геро в шаль и спрятал ее в гардеробе. Она там с [Нудлсом]. Я положил [Нудлса] ей в руки. То и дело я засыпаю, а проснувшись, понимаю, что не знаю, какие цифры я уже набирал, а какие — нет.

Старики, наверное, гадают, что произошло. Они решат, что это имеет какое-то отношение к видео. Их люди будут пытаться сгладить негативные последствия. Интересно, что будет с моим Лицом. Что будет с ней. Может быть, однажды ночью я вылечу. Моя душа-Ба полетит прямиком к ней, словно птица.

Однажды кто-то откроет дверь, которую не могу открыть я. Я буду жив или нет. Я могу открыть флакончик, а могу оставить его закрытым. Что бы вы сделали?

Я говорю об этом с [Геро], здесь, во мраке. Иногда я принимаю одно решение, иногда другое.

Умирать от жажды тяжело.

Я не очень хочу пить собственную мочу.

Если я открою флакончик, то умру быстрее. Это будет мое проклятие тому, кто откроет гробницу. Почему ты должен жить дальше, когда мы с ней мертвы? Когда никто не помнит наших имен?

[Геро].

Тара.

Я не хочу, чтобы ты узнал мое имя. На самом деле это было его имя.

История происхождения

— Дороти Гейл, — произнесла она.

— Ну, наверное, — сказал он враждебным тоном. Может, он сожалел, что первым не додумался до этого. А может, он не думал, что возвращение домой — такой уж геройский поступок.

Они сидели на склоне горы. Когда-то давно в небе над их головами, над Дорогой из желтого кирпича, медленно проплывали воздушные шары, в литых пластмассовых корзинах которых сидели посетители парка аттракционов «Страна Оз». Кое-какие опорные столбы покосились и прислонились к тощим, маленьким, предприимчивым соснам. Теперь, когда их работа закончилась, в этих столбах было нечто величественное. Падшие великаны. Потрескавшиеся желтые кирпичи заросли изъеденным насекомыми синим папоротником.

Домик дяди и тети Дороти Гейл был хитро спланирован. Поднявшись по тропе, вы заходили в прихожую и осматривались. Вас проводили через кухню. В кухонных шкафчиках стояла посуда. В вазе — маргаритки. На стенах — картины. Следуйте за своей Дороти в подвал вместе с остальными членами группы, посмотрите, как торнадо из фильма кружится по темной, грязной стене, а когда все потопают наверх по другим, но точно таким же с виду ступеням и заходят в другую, но такую же подвальную дверь, перед ними открывается тот же дом, те же комнаты, но накренившиеся из-за торнадо. Пол в гостиной теперь под косым углом, а когда выходишь через (заднюю) переднюю дверь, из-под дома торчит пара гипсовых ног в чулках. Пара рубиновых башмачков. Дорога из желтого кирпича. Ты уже больше не в Северной Каролине.

Теперь весь дом лежал в руинах. Ни одна из картин не висела ровно. По стенам ползали саламандры, а в раковине на кухне рос ядовитый плющ. В подвале — грибы и старый матрас, который кто-то стащил вниз по лестнице. Хотелось верить, что Дороти Гейл переехала.

Было четыре часа утра, и они оба были слегка пьяны. Ее звали Баннатин Паудерфингер. Его она называла Бисквит.

Она сказала:

— Да брось, конечно же, это так. Рубиновые башмачки — это типа ее суперсила. Эта история — о том, как все это время она была супергероиней, только сама этого не знала. И она прибывает в Страну Оз из другого мира. Как Супермен, только наоборот. И у нее много помощников.

Она представила, как они рука об руку скачут по дороге. Борются со злом. Бросают на него дома, выливают ведра воды. Поют глупые песенки и не заботятся, слушают их или нет.

Он фыркнул. Она отлично знала, о чем он думает. Помощники нужны людям, которым лень написать объявление о поиске сексуального партнера.

— Волшебник Страны Оз. У него даже есть тайная личность. И он хочет, чтобы все было зеленое, все его вещи — как у Зеленого Фонаря.

Замечание по поводу зеленого было справедливым, но оно настолько не имело никакого отношения к ее мысли, что она едва сдерживалась. Волшебник Страны Оз был мошенником. Она сказала:

— Но он не великий и ужасный. Он только притворяется великим и ужасным. Злая Ведьма Запада куда более великая и ужасная. У нее есть летучие обезьяны. Она словно безумный ученый. У нее даже есть тайное уязвимое место. Вода для нее, как криптонит.

Она всегда думала, что актриса Маргарет Гамильтон — чертовски сексуальная. То, как она ехала на велосипеде, а ветер поднимал ее и уносил, будто невидимый любовник; этот забавный, насмешливый, пронзительный музыкальный фрагмент, появляющийся из ниоткуда. Этот нос.

Обернувшись, она увидела, что он снова нацепил свой дурацкий костюм задом наперед. Как часто такое случалось? У нее в нижнем белье обнаружился муравей. Она решила считать это эротичным, а потом подумала: а вдруг это клещ? Но нет, это был муравей.

— Маргарет Гамильтон, детка, — сказала она. — Я бы с ней переспала.

Он, конечно, смотрел, как она дергалась. В данный момент он был слишком пьян, чтобы что-либо сделать. Ее это устраивало. Сама она была слишком пьяна, чтобы чувствовать неловкость оттого, что у нее в трусах муравьи. Прямо как в той песне Эллы Фицджеральд. Finis, finis[14].

Этот болван, ее старый приятель, сказал:

— Я б на это посмотрел. Но она превращается в большую лужу, если ей в лицо что-нибудь выплеснуть. Это плохо. Когда идет дождь, она что, скажет: ой-ой, извините, сегодня я не могу бороться с преступностью? Кстати, тут интересный сексуальный подтекст. Очень лесбийский. Девушка встречает противницу, делает так, чтобы та намокла и растаяла. При этом она еще и верещит, словно у нее оргазм.

Как он мог так говорить, будучи пьяным? Она нашла на себе еще муравьев. Она что, лежала на муравейнике, пока они этим занимались? Бедные муравьи. Бедная Баннатин. Она встала, сняла платье и нижнее белье — хватит с нее дурацких прикидов — и тщательно вытрясла их. Задирайте свои маленькие ножки и убирайтесь, чертовы муравьи! Она сделала вид, что вбивает в него немного здравого смысла. А может, она хотела вытрясти немного здравого смысла из него. Кто знает? Она не знала.

Она сказала:

— Маргарет Гамильтон не стала бы бороться с преступностью, милый. Она бы захватила мир. Ей просто нужен гидрокостюм. Сексуальный гидрокостюм.

Она снова оделась. Может, вот что ей нужно. Гидрокостюм. Он бы защитил ее от таяния. Алкоголь совсем не помогал. Как его называли? Социальная смазка. И он помогал ей меньше волноваться. Как анестезия. Потом, когда он снова уедет из города, это поможет ей держаться. Как суперклей.

Под рукой не было ведра с водой. Она могла выплеснуть на него остаток пива, но тогда бы он только посмотрел на нее и сказал: зачем ты это сделала, Баннатин? Его бы это обидело. Увалень.

— Почему ты на меня так смотришь, Баннатин? — спросил он.

— Вот. Выпей еще, — сказала она, протягивая ему пивную банку. Да, она сидела на муравейнике. Это точно был муравейник. Крошечные муравьи-супергерои высыпали, чтобы защитить свой муравейник и прогнать огромный, злой, хотя и бесконечно желанный рок в виде задницы Баннатин. — От этого у тебя на груди вырастут волосы, а потом снова выпадут.

— Тебе понравился парад?

Каждый год одно и то же. Шарики, устремляющиеся вверх с такой скоростью, словно им не терпится вырваться из города, толпа людей с лицами, похожими на пудинг, на пикапах, а на тротуарах — девочки-подростки с плакатами. МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ. Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ВСЕХ. Я ХОЧУ ОТ ТЕБЯ СУПЕРДЕТЕЙ. Девочки-подростки без лифчиков. Бедные маленькие шлюшки. Увалень всего этого никогда даже не замечал, а если замечал — тем хуже было для них. Она могла бы такого им порассказать.

— Ага, — сказал он. — Было здорово. Лучший парад всех времен.

Любой другой человек решил бы, что он говорит совершенно искренне. Никто не знал его так, как знала она. Он выглядел таким милым и обходительным, но даже когда пытался быть нежным, все равно оставлял синяки.

Она сказала:

— Мне понравилось, когда они стихи читали. «Парень большущий, подпрыгнув легко, / В небо взвился высоко-высоко».

— Ага. Так чья это была идея?

Она сказала:

— Парад спонсировала «Дейли Катастрофи». Миссис Дули из старшей школы заставила всех своих учеников написать стихи. Я сохранила один экземпляр. Подумала, ты захочешь его для коллекции.

— Самое лучшее в спасении мира — это стихи. Вот зачем я это делаю.

Он бросал камни в сову, которая почему-то сидела на ветке дерева. Наверное, больная. Обычно совы так не делают. Камень сбил немного листьев. Бум! Оторвал немного коры. Паф! Сова продолжала сидеть на месте.

Она сказала:

— Не будь козлом.

— Извини.

Она сказала:

— Выглядишь усталым.

— Ага.

— Все еще плохо спишь?

— Так себе.

— Красная Шапочка.