Ирина Скидневская - Фэнтези-2005
Вслед за Нумом родилась двойня — две девочки, Инга и Елга. Они поделили между собой живую и неживую природу.
Инга приобрела безграничную власть над животными и растениями. Стоило ей поднять руку, как из чащи выходили волки; барсы, неуловимые, как тени камней, спускались с отвесных круч; из глубоких берлог, грузные и неотвратимые, как темные годы, поднимались невыспавшиеся медведи; туры, лоси и буйволы, опустив венценосные головы, спешили к ней. По ее знаку дуб опускал могучие ветви на плечи противников, лесной орешник хлестал их упругими прутьями, тростник сек острыми краями листьев.
Елга, сестра Инги, управляла погодой; казалось, что ветры, смерчи и молнии жили в ее волосах. Одним движением брови она затягивала небо тучами, строя из них замки и баррикады. Одним взглядом заставляла лавины сходить с гор. Снег, дождь и град верно служили ей.
Вскоре Инга получила титул Царицы Зверей и Растений, а Елга — Хозяйки Погоды.
Брат мой Джуис познал секреты владения всеми видами оружия, изобретенного к тому времени. Он без промаха метал ножи, дротики, копья, отлично фехтовал клинками. Сталь любила его руки — она двигалась, вилась, металась в них, обретая реальную твердость, вес и форму оружия, лишь касаясь плоти врага. Джуис по праву получил титул Владыки Стали.
Однако больше всех в искусстве ведения боя преуспел наш самый младший брат — Эгль: ему для этого не требовалось ничего, кроме собственного тела. В нужный момент он становился безупречной машиной смерти. Он рассыпал удары с такой скоростью, что трудно было заметить движения — казалось, тело его только слегка колышется, а противники по непонятной причине разлетаются в разные стороны. Когда пришло время, Эгль получил самый почетный титул — Мастер Своего Тела. Он стал первым среди нас, стал главой отряда, призванного встретить и остановить то, что позднее певцы прозвали Темным Демоном, а мыслители нарекли Воплощением Зла, впервые пришедшего в этот мир.
Словом, их было шестеро… И во всех книгах написано, что их было шестеро. И, кого ни-спроси в Королевстве Юм, каждый скажет тебе: «Их было шестеро»… И это весьма похоже на правду.
Братья и сестры тренировались с утра до вечера, я часто наблюдал за их упражнениями из высоких окон своей мастерской. Их уже не учили ни философии, ни алхимии, они ничего не знали о свойствах трав и камней, и, самое главное, они понятия не имели о тайных связях между предметами в этом мире. Этому учил только Первый Маг — лишь только он обладал способностью проявлять тонкие, невидимые нити, что, скрывшись от наших глаз за пеленой повседневной реальности, соединяют разные, подчас несопоставимые предметы и явления. Лишь он умел находить законы этих взаимодействий. За это его с давних пор и звали Первым. Но его поблизости не было. Не думаю, что он собирался задерживаться так долго, но кто же знал, что все окажется столь сложно и запутано…
Жизнь двора, да и всего города вообще, заметно изменилась — все стали мрачными и неразговорчивыми и, кажется, только и жили, что ожиданием страшных событий. Не стало праздников и народных гуляний, перестали петь песни и слагать стихи — даже при дворе. У каждого из моих братьев и сестер была конкретная цель, была своя часть в общем деле, в общем великом предназначении — им некогда было заниматься чем-то другим. С этим нельзя было не считаться. И только я, наверное единственный во всем королевстве, пытался жить по-старому, как ни в чем не бывало. Я читал книги, писал картины, вечерами подолгу играл на флейте. При дворе часто смеялись надо мной. Вскоре это стало считаться хорошим тоном. Меня считали чудаком, а многие — даже недоумком. Все думали, что я веду себя так экстравагантно, потому что завидую своим братьям и сестрам, их силе и могуществу. Но на самом деле — я это понял гораздо позже, уже здесь, в хижине на склоне Синей Горы, — я просто пытался сохранить равновесие хотя бы внутри себя, раз уж весь мир пошел вразнос. Втайне я наивно верил, что вот вернется Первый Маг и все станет на свои места, все будет правильно и красиво, как когда-то. Наверно, и вправду я был чудаком…
И вот наступил Черный день, предсказанный почти четверть века назад. Мы сразу узнали его по звуку, по цвету, по освещению…
Долина, что за Синей Горой, провалилась к самому центру земли, из провала повалил дым, тень дыма упала на город. Все вокруг стало сумрачным: яркие краски, казалось, были приглушены, и только шероховатая фактура предметов бросалась в глаза — притягивала взор, заставляла забыть все и погрузиться в транс. Весь город затих — жители боялись выходить из домов, и только странные, неизвестно где рождающиеся, гулкие звуки прокатывались от строения к строению, тревожа чахлое эхо. В народе начали говорить о гигантской темной фигуре, которую якобы видели беженцы из сел, ближайших к Синей Горе. Они бежали, побросав все, и теперь табором жили посреди Дворцовой площади, ожидая помощи и покровительства. Тогда впервые появилось название Темный Демон, так понравившееся певцам. Чуть позже мыслители назвали его Воплощением Зла, впервые пришедшего в этот мир.
Как водится, во дворце собрался Совет Мудрецов; к ним вышел Король и мы — семеро его детей.
Встал Великий Стратег и неспешно начал речь:
— Прошло ровно двадцать четыре года с того дня, как уважаемый всеми нами Первый Маг предсказал нам беду, а сам исчез. За это время не было от него никаких вестей, и даже слух о нем не достигал наших границ. Однако случилось все в точности так, как он предсказал, и вот пришло время и нам исполнить предначертанное. Выросло шестеро королевских детей, принцев и принцесс, сильных и властных, владеющих тайным знанием и древней мудростью. Лучшие маги и воители все эти годы готовили их к бою — и нам не стыдно за своих учеников. Пора снаряжать их в поход…
— Постой, но у меня семеро детей, — прервал Великого Стратега король.
— Нет смысла беспокоить вашего старшего сына, — решительно возразил Великий Стратег, — он не создан для военных действий. Ему лучше остаться в городе… — Помедлив, он добавил: — Не стоит отягощать отряд бесполезными людьми. Если помните, Первый Маг ничего не говорил о численности отряда — он не уточнял, все ли дети короля должны войти в него. На мой взгляд, руководствоваться в этом вопросе следует все-таки здравым смыслом…
Я молчал — я знал, что спорить бессмысленно. Я чувствовал (зная то, что я знаю, это было не трудно), что Верховный Стратег выражал общее мнение: мнение всех магов и мудрецов Совета, мнение всех моих братьев и сестер. И только отец мой, движимый то ли ощущением высшей мудрости, ныне почти забытой, то ли простой отеческой любовью к первенцу, пытался меня защитить:
— Но ведь именно он получил из рук Первого Мага перстень, носящий имя Сердце Мира, и хранил его все эти годы. Этот перстень должен освятить предстоящий бой и помочь одержать победу…
— Мы все, — Великий Стратег картинно обвел рукою весь зал и чуть наклонил голову, — премного благодарны ему за то, что он сохранил эту реликвию, этот, так сказать, символ… Но теперь пришли другие времена, и он должен передать перстень Эглю — младший брат подготовлен лучше всех. Он умеет больше всех, он первый среди них — он должен стать в этом бою главным…
Никто ему не возразил — да и мог ли кто возражать? Действительно, трудно найти человека, подходящего для боя лучше, чем Эгль. За это Великий Стратег его так и любил — больше всех своих учеников. Любовь эта была взаимной, и Стратег это знал. Великий Стратег… Он действительно был великим стратегом — уже тогда он думал о том, что будет, когда отряд вернется из похода, когда умрет наш отец и встанет вопрос о престолонаследии… Я об этом не думал — не хотел. Потому и молчал. Я чувствовал (зная то, что я знаю, это было не трудно), что и думать, и говорить об этом не только рано, но и вовсе бессмысленно. И все же нужно было что-то сказать.
— Что скажешь ты, сын мой? — обратился ко мне отец. — Почему ты молчишь?
— Мне кажется, я должен идти, — сказал я, хотя мог ничего не говорить.
— Сейчас не время для личных амбиций, брат, — твердо возразил Эгль. Он думал, что перебил меня, но я и не собирался продолжать. — Я понимаю, тебе, конечно, обидно, ты…
Эгль осекся, он хотел сказать: «Ты завидуешь» — я это почувствовал. Зная то, что я знаю, это было не трудно.
— Ты не прав, Эгль, — вмешалась сестра Камилла, — амбиции тут ни при чем — трудно найти человека менее амбициозного, чем наш старший брат. Ему просто неловко оттого, что нам предстоит рисковать жизнью, а он останется дома… Пусть это тебя не смущает, брат, — она повернулась ко мне. — Так будет лучше и для тебя, и для нас…
Тут снова нашелся Эгль.
— Ты и вправду не создан для боя, — собравшись с мыслями и сделав свой голос по возможности мягким, он повторил слова своего любимого учителя. — Такой человек в походе не просто бесполезен — он вреден. Ты должен отдать мне перстень, носящий имя Сердце Мира, а сам остаться в городе, с отцом и матерью. Так действительно будет лучше.
