Другие - Casperdog
— Так точно. Ясно.
— Своден. Выполнять. — и полковник рукой махнул рукой на дверь.
Капитан, стараясь сдержаться, на негнущихся ногах дошел до двери кабинета. ТАКОГО полковника он не видел никогда, хоть и работал с ним уже не первый год.
— Что-то я сделал не так. Стыдно-то так… — подумал капитан и, «просочившись через приоткрытую дверь, рванул выполнять приказ. Сейчас для него было самым страшным одно — не увидеть полковника ещё раз в таком состоянии.
Капитан уважал своего шефа. Не потому, что тот был справедлив и кристально честен, а потому, что, увидев его однажды на праздничном вечере, когда Ярому пришлось надеть парадный китель, буквально остолбенел от того колличества наград, что там находились. И это были далеко не юбилейные медали, которыми награждали чуть ли не всех. Это были боевые ордена и медали. И их было столько, что даже начальник Главка выглядел по сравнению с ним бледно. А сейчас тот «сорвался», причём на него.
Ярый, совсем озверевший от такой подставы, хотел вначале закончить совещание на сегодня, но, с трудом подавив свои гнев и досаду на подчинённого, пошёл к журнальному столику, который с парой кресел стояли в углу кабинета. Взял бутылку минеральной воды, незадумываясь, пальцами сорвал крышку и, не отрывая горлышка бутылки от губ, за несколько глотков опустошил её.
Вернулся на место. Сел. Постучал пальцами по столу. Потом поднял глаза на присутствующих.
— Извините. Сорвался. Майор. Продолжай.
Майор, после паузы, и продолжил. Было заметно, что следущая тема ему намного ближе и интересней.
— Слушаюсь. По образцам крови, что нашли на пригорке у места ДТП. Свежая. Эксперты по ДНК-маркеру дали следующее заключение. Группа, резус — это есть в отчёте. Хочу только особо отметить следущий момент. Кровь, что мы исследовали, принадлежит мужчине 55–60 лет и… внимание… представителю негроидной рассы. Только, скорее, не чистокровному негру, а мулату. Полное заключение здесь. — И майор, сделав два шага к столу полковника, подал ему папку.
— Заинтересовал, прямо скажем. — Полковник взял папку в руки, но вдруг дёрнулся, вспомнив недавний разговор с генералом. — Пождите…
Ярый поднял трубку селектора.
— Товарищ генерал. Разрешите?
— Что у тебя, Сергей Павлович? Давай, только вкратце. Дел много.
— Товарищ генерал. А в группе, которую Вы упоминали, были негры или мулаты?
— Странный вопрос, не находишь?
— Есть основания, поверьте.
— Так, подожди секунду…
— … Фотография у меня сейчас перед глазами. Всей этой группы. Что ж, ты угадал. Возьми с полки пирожок. Двое из группы явно не европейцы. Один негр, а второй, судя по всему, помесь воды на киселе.
— Мулат?
— Похоже.
— А возраст, приблизительно какой?
— Лет 60. А к чему вопрос?
— Товарищ генерал. Я Вам докладывал вчера, что недалеко от места, где сгорела машина, мои нашли следы крови. Так только что майор Васильев доложил, что тип группы принадлежит кому, угодно только не европейцу. Скорее — мулату.
— Это точно?
Полковник взглянул на майора и вопросительно поднял брови. Все в кабинете слышали разговор, поэтому майор просто показал на лежащую перед полковником папку.
— Майор подтверждает заключение на 99 процентов.
— Это становится ещё интереснее. А что я тебе говорил, полковник, буквально несколько минут назад, а? Чуйка-то моя опять не подвела. Согласен?
— Так точно, товарищ генерал.
— У тебя всё?
— Всё.
— Тогда больше не мешай. До вечера…
Положив трубку на место, Ярый обвёл глазами присутствующих.
— Вопросы есть? Тогда работайте. Совещание закочено.
Все поднялись и двинулись к дверям. У самого порога их догнал голос полковника.
— Алексей Евгеньевич, прошу, задержись на минуту.
Тот вернулся и сел на крайний к выходу стул.
— Алексей Евгеньевич, что сегодня с тобой?
— Ничего. — Буркнул в ответ майор.
— Алексей… Колись…
— Сергей Павлович. Что ты на меня смотришь как кот из того мультика, из Шрека? Всё равно так же не получится изобразить.
— Лёшь. Ну что у тебя случилось?
— Палыч. Вот скажи мне. Только честно. Как на духУ. Ты хорошо Игнашева знаешь?
— … Лёш. Ты обиделся на его слова?
— Да какие обиды? Мерзко это — ТАК, совершенно незнакомому человеку, судить о нашем друге. Не зная о нём практически ничего.
— А тебя, Лёш, кто за язык тянул рассказывать о нём этому самому, как ты говоришь, «совершенно незнакому человеку». Зачем начал рассказывать то, что, в принципе, даже близким своим не надо было бы говорить. Ты это не находишь странным?
— Так ты ж его родственник. Тем более он — руководитель отдела в нашей конторе. Человек много раз проверенный и не чужой тебе. Ты сам его представил мне как одного из самых близких…
— Алёша. Самый близкий человек у меня один. Это ты. И ты, паразит этакий, сам это знаешь. Ну, я не говорю о Вике и Кате. С ними я тебя не сравниваю. Вы разные. Но для меня вы трое — родные. И ближе Вас у меня никого нет, и не будет.
— А Дима? Зять?
— Дима — славный парень. Он стал мне близким человеком. Но он — не вы.
— А Игорь?
— Что Игорь? Лёша? Ты мне опять душу травишь. Чего ты хочешь от меня? Что б я перед тобой встал на колени и в любви признался? Так я это только что и сделал. Что тебе ещё от меня надо? Знаешь, мы сейчас с тобой поссоримся. Я это чувствую.
— Серёж. Остынь. Я просто хотел тебя предупредить, что подполковник Игнашев не из нашей «семьи». Вот чувствую я это всей своей душой. И никакие слова меня не переубедят в обратном. Хоть он и рядом по службе, хоть и твой родственик, но он не такой мы с тобой. Он совсем другой.
— Лёш. Он — офицер. Служака. Согласен с тобой в том, что он другой. Так это и не удивительно. Ведь таких, как мы с тобой, вообще больше нет на белом свете.
И полковник ухмыльнулся с какой-то болью в душе.
— И Игорь не входит в это число?
— Да что ты заладил — Игорь да Игорь? Он сам от нас отказался. Отказался от нашей дружбы. Отверг протянутые руки помощи. Что теперь? Искать его и на карачках, кланяясь, просить его о прощении???Так я не чувствую перед ним никакой вины. Всё, что случилось с ним — это его, слышишь, ЕГО вина. Он не просил нашей помощи. Не просил встретиться и ХОТЯ бы посоветоваться. Алексей! ЧТО ТЫ ОТ МЕНЯ ХОЧЕШЬ??? — опять закричал полковник.
В кабинет заглянул Михаил.
— Товарищ полковник. У вас всё нормально?
— Лейтенант. А тебя не учили хотя бы стучаться? Что
