По зову рода (СИ) - Журкович Андрей

— Да мне откуда знать-то? Я ж не слежу за всеми, на мне вона свой дом, и того хватает.

— Может, кто из дому сбежал? Невеста иль муж заблудивший? — продолжал настаивать ведун. — Такие дела всегда на слуху! Уж ты бы точно знал, — добавил он, чтобы слегка поддеть самолюбие пацана.

— Да не, дядь, ничего такого не припомню… хотя… слушай, был год назад один случай… Точно! У Златомира сыновья Прозор и Тихомир в разбойники подались. Поговаривали, сперва они хотели свою банду среди местных собрать, а когда ничего не вышло к кому-то прибились. У нас же как… все люди мирные, живём мы у кнеса, как у Сварога за пазухой… На кой нам воду мутить-то? Батька сразу сказал, что Прозорка зря брата подбивает, что он дурак и плохо кончит.

— А что много кто знал об их замыслах?

— Ну батька мой знал, он вообще всегда и про всех знает.

— Это как?

— Так на шахте ж у кого хошь язык развязывается… работать-то оно всегда за болтовнёй приятнее.

— Эт ты верно говоришь, — улыбнулся Казимир. — А где, говоришь они жили Прозор и Тихомир эти?

Найти жилище Златомира отца семейства, в котором жили мятежные братья не составило труда. Мастеровые и старатели все селились неподалёку друг от друга. Однако, как зайти в дом, да выспрашивать у людей, при каких обстоятельствах исчезли их родичи, Казимир постеснялся. Он топтался у порога небольшой избы, уже собираясь уйти, как вдруг дверь отворилась и на улицу вышел крепкий и коренастый мужик. Его седые волосы облепили потный лоб, а тугие бугры мышц были видны даже через рубаху. Плечи по ширине едва протиснулись в дверной проём, а ноги ступали так, словно столбы вбиваются в землю. Заметив ведуна, он бросил на него подозрительный взгляд.

— Тебе чаво? — его голос был низким под стать звериной мощи обладателя.

— Ты Златомир? — обронил Казимир, собираясь с мыслями, что же сказать.

— Ну.

— Мне сказали, ты видел болотника, который наводит шороху на шахту, — на удачу пискнул ведун, глядя, как громадный мужик надвигается на него словно стена. — Правда ли то?

Ведун сказал первое, что пришло в голову, опасаясь поднимать тему о сбежавшем сыне в разговоре с таким-то медведем. Внезапно, он увидел, что по лицу Златомира словно тень пробежала. Вся суровость этого колосса, будто на миг потеряла яркость, отступая перед чем-то таким… чего он не мог понять или принять.

— Я не знаю, чего видел… — медленно произнёс тот. — Тебе кто такое сказал? — он оглянулся на свою избу. — А кто это об том треплется?

— Да так… — Казимир попытался небрежно махнуть рукой, но вышло не слишком убедительно. — На базаре слышал… от кого-то.

В глубине души ведун, едва ли не кричал! Он соврал на удачу, и попал в точку.

— И ты пришёл языком почесать к моему дому? — голос Златомира вдруг стал твёрже камня и наполнился гневом.

Казимир и глазом не успел моргнуть, как мужик сгрёб его за грудки, встряхнув так, что тот едва не подлетел в воздух.

— Я бродячий ведун, — быстро затараторил Казимир, пытаясь убрать огромные кисти с ворота нового плаща. — Меня попросили помочь с болотником.

Старатель вдруг переменился лицом, тотчас разжав пальцы. Поставив Казимира на место, он даже попытался разгладить его смятую рубаху, ведя себя так, словно ему до ужаса неловко.

— Ты это… не взыщи… Я ж думал, болтун какой-то припёрся, добрым людям докучать… А ты правда ведун?

— Правда, меня ваш воевода Ратибор нанял, чтобы помог разобраться, — нехотя признался Казимир.

Вообще ему очень не хотелось об этом упоминать, поскольку уговор с воеводой гласил, что помощь Белозерску должна быть оказана тайно. Но ведун попросту боялся, снова не угадать с ответом перед обладателем таких внушительных лап.

— Зайдём, — коротко буркнул тот, мельком глянув по сторонам.

Оказавшись в избе, Казимир тотчас почувствовал кисловатый запах браги. Ещё тут царил жуткий беспорядок и было очень грязно. Только теперь ведун понял, почему Златомир выглядел таким хмурым, когда вышел на порог, — он крепко пил, и судя по тому, как выглядел дом, пил уже не один день. Словно в подтверждение мыслей ведуна, хозяин достал из-под стола низкий дубовый бочонок, и потрясши им в воздухе, приложился к отверстию, сделав несколько глотков. Отбросив опустевшую тару прочь, старатель обвёл мутным взглядом свой дом, остановившись на Казимире.

— В общем так. Было дело месяца два назад. Земля уже подоттаяла, начали мы закладывать новую штольню. Копали долго, наконец добрались до жилы. Я проходчик, стал быть, рою первым, а как найду, пускаю молодых. В тот день, когда пошла рудная порода, я оставил парней трудиться, а сам решил смотаться отдохнуть денек другой, да выспаться в тепле. Иду я значит по тропинке… каждый же листик иль травинку знаю… сколько там хожено… Вдруг, глядь, а от трясины лезет тварь какая-то… Сам весь зелёный, ряской и тиной обмотанный… и орёт на меня.

— Орёт? — опешил Казимир. — Ты его понимал?

— Да нет, конечно…Он, как бы это сказать… То ли рычал, то ли хныкал… Выл, короче… Так заунывно, знаешь…

Златомир вдруг обхватил голову руками, икнув. Помолчал-помолчал, да и продолжил:

— Я ж трусом никогда не был… а тут… не знаю, что со мной случилось… словно ёкнуло в груди что-то… Он ко мне, я от него… И бежать…

— Это происходило не раз? — спросил Казимир, боясь, что тот замкнётся. — Болотник снова на тебя выходил.

Златомир снова икнул, и зажмурив глаза, затряс головой, кивая.

— Четырежды гад бросался из трясины… Иду… Вот она дорожка, нет никого… И раз… На тебе!.. Стоит… и руки свои тянет!

— А другие старатели его видали?

— Да, как-то с ребятами шли и опять он из трясины выполз… тьфу ты…

— И они что? Те, которые с тобой его увидали?

— Дык, что… драпали тоже… Это знаешь… вот сейчас при свете дня, да в городе кажется… как… А когда ты с этой тварью сталкиваешься… Он… я не знаю… Словно, всю душу одним взглядом скомкал, да вытянул!

— А без тебя его кто-то встречал? — спросил Казимир главное, что взбудоражило его разум ещё не оформившимися догадками.

— Да почем мне знать… Вроде, нет.

— И как теперь? Ходишь работать?

Златомир покачал головой.

— А другие?

— Пару семей работают, но на ближней шахте. Это они тут петухами ходят, что ничего не боятся, а сами поди там сидят, теней своих шарахаются. А у меня теперь… ничего… Жинка к родне ушла в Рощи. Сказала, проведать…, да я уж думаю, не вернётся… Я бы тоже не вернулся.

— Я знаю, как вашего болотника угомонить, — вдруг решительно заявил Казимир. — Но ты должен пойти со мной.

— Иди ты… — буркнул Златомир. — Я туда ни ногой.

— Надо, — ведун постарался, чтобы его голос звучал твёрдо. — Ты хочешь, чтобы эта тварь и дальше людей по болоту гоняла? Пока никого не поймал ваш болотник. Обождём, пока поймает?

Златомир угрюмо молчал, старательно отводя взгляд. Наконец, он тряхнул головой и тихо буркнул:

— Ладно уж.

День уже клонился к вечеру, но Казимир настаивал, что идти нужно прямо сейчас.

— Ты ж его не по утру встречал, так?

— Ну так…

— То-то и оно. Покажешь мне точное место, а как явится — беги.

— Чего это?

— Раньше ты что делал? Бежал?

— Ну…

— Вот потому и не погиб никто. Ты и теперь беги.

— А ты? Что? — неуверенно протянул Златомир, с сомнение глядя на ведуна. — Один супротив этого болотного?

— Тут сила не нужна, — ответил Казимир. — У меня с ним другой разговор будет.

Златомир снова глянул на ведуна, теперь в его глаза читалось уважение, смешанное с изумлением. Они двинулись в путь, не собираясь и больше ничего не обсуждая. Казимир вовсю глядел по сторонам, на всякий случай запоминая обратную дорогу, старатель помалкивал. Златомир мучался с похмелья, а ведун не хотел спрашивать лишнего. Тяжёлая судьба рудокопа открылась ему, как на ладони. Ведун боялся лишний раз растревожить истерзанную душу, а потому благоразумно молчал. А ну как передумает!

Всё случилось так неожиданно, что Казимир даже не сразу понял, что идёт один. Он оглянулся, увидав Златомира шагах в двадцати позади. Того подменили словно. Мужик стоял, как в землю вкопанный, выпучив глаза и следил за чем-то в недрах редких елей, растущих на болотце. Казимир проследил за его взглядом и охнул, тотчас почувствовал, как застучала правая нога, дрожа от окатившего, словно ведро холодной воды, приступа паники. Со стороны болот шло нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. Тина и ряска облепляли тело так плотно, что не было видно кожи. На месте глаз сияли две чёрные, как смоль дыры. Тварь передвигалась на четырех ногах, в двух из которых с трудом можно было различить руки. Болотник явно увидал Златомира, а может учуяв, искал именно его. То и дело он глухо ревел, а звук, эхом отскакивая от деревьев, кратно усиливался, превращаясь в многоголосный рык.