Специалист по нечисти (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
Синяя мазда подъехала, освещая окрестности светодиодными фарами. И припарковалась как раз на то место, которое я наметил, как будущую стоянку для машины. Сдается мне, личной жизни у Наташи нет не только по причине высоких требований и большой успешности. А как ей быть, если ты все время работаешь на посылках у рубежницы?
Интересно, эта самая консалтинговая фирма вообще существует или тоже фикция?
Моя замиренница выпорхнула с заднего сиденья, спрыгнув на землю. Одета она сегодня была эффектно — черное платье с рюшами, клатч, небольшие лодочки, бархатные перчатки и покрытая вуалью шляпка. Хотя на фоне Натальи, которая еще каблучища надела, выглядела как племянница или даже дочка.
— Рада видеть тебя в добром здравии, — улыбнулась Инга, подойдя к забору и взявшись за калитку.
Она стояла так секунд пять, пока до меня наконец не дошло.
— Представая хозяином сего дома, я, Зорин Матвей, приветствую благородную сестру. Если ты пришла сюда с чистыми помыслами и не тая зла, то не потерпишь вреда для себя, не будешь уязвлена в промысле и знаниях.
Инга ответила похожей клятвой, после чего наконец оказалась на моем участке. Наташа лишь махнула рукой и села обратно в машину. Мы шли по дорожке к домику, смотрясь, наверное, странно.
— Ты задаешь себе вопрос, зачем я приехала? — спросила Инга.
— Скажем так, мне было бы очень любопытно.
— Рассказать тебе последние новости. И научить, как жить дальше.
Глава 2
Инга терпеливо ждала, пока я хлопотал по хозяйству. А что, если так воспитан? Сначала надо предложить гостю какой-то продуктовый минимум, чтобы ему было чем руки и пищевод занять. И вообще жить стало не так грустно. А уже потом разговоры разговаривать.
Хорошо, что через доставку я заказал овсяное печенье и вафельный торт — последний очень уважал Григорий. Плохо, что взял только пакетированный чай. За это мне уже прилетело от беса.
Рубежница приняла мои подношения легким кивком. Да уж, выглядело это презабавно. Словно королева заглянула в паб рабочих. Она даже взяла овсяное печенье, правда не снимая перчаток, и откусила. Лицо Инги удивленно вытянулось. Как если бы она нашла бриллиант в куче навоза.
Я тем временем сел напротив нее. С моего места был виден проход в гостиную. А еще оказалась видна маленькая толстая фигурка с рыжей бородой. При этом живот Григория предательски торчал из-за косяка. Я сразу вспомнил инцидент со шторой и невероятное умение беса прятаться. Хотелось встать и шугануть его, но я стеснялся присутствия замиренницы. Еще скажет, что у меня в доме дисциплины ноль, а всякая нечисть ведет себя так, как ей захочется. Что, к сожалению, отчасти было правдой.
На помощь мне пришла сама Инга. Она отложила печенье и вытащила из сумочки небольшой камертон. Такую фиговину, похожую на вытянутую двухзубчатую вилку, которую используют для настройки музыкальных инструментов.
Вот только камертон был непростым. Я сразу это почувствовал. Более того, еще никогда прежде не сталкивался с таким. Он будто хранил в себе несколько хистов сразу. Ладно, не их, а слабые отголоски. И словно даже светился. Или мне это просто показалось.
Инга взяла чайную ложку и ударила по камертону. Лично я ничего не почувствовал. Да, раздался высокий звук. А вот Григорию подобная «настройка» его нервов очень не понравилась.
Бес завопил так, словно его поймали черти и собирались сделать с ним нечто противоестественное. Хотя эти ребята могут. В общем, Григорий метнулся к выходу и, судя по хлопанью двери, скрылся на улице.
Я удивленно поглядел на Ингу и та улыбнулась, убирая камертон в сумочку.
— Очень редкий артефакт, — сказала она. — Что-то вроде свистка с ультразвуком для собак. В роли собак выступает нечисть. Да, действует всего пару секунд, но первый раз всегда неприятен. Так мы хотя бы сможем побеседовать без лишних ушей.
— А с ним все будет в порядке?
— Конечно, я же говорю, действует пару секунд. Он сейчас спрятался в каком-нибудь сарае и думает, стоит ли ему возвращаться. Но давай вернемся к нашим делам.
Инга вытащила из клатча айфон последней модели. Судя по всему, сумочка тоже зачарована, если в ней поместились и камертон, и мобильник. Хотя удивило меня другое. Замиренница производила впечатление довольно старомодной девушки, если так можно, конечно, говорить. А тут вдруг айфон.
Рубежница открыла галерею и показала мне несколько фотографий. На первой — вывороченная с косяком дверь, на второй — разбросанные вещи в моей комнате, на третьей — кавардак на кухне.
Я хотел спросить: «Врановой приходил?», однако вместо этого задал совершенно другой вопрос.
— Значит, Наталья сообщила все-таки мой адрес?
— В этом больше нет никакой тайны, — пожала плечами Инга.
Даже это легкое движение она сделала с невероятным изяществом. Не женщина — а зефир «Шармель». Смотришь и любуешься. Остается только догадываться, сколько в этом во всем природной составляющей, а сколько хиста?
— Наталья завтра разберется со всем, дверь заменят, чтобы не привлекать ненужное внимание соседей. Ключи она позже тебе передаст. Пока я поставила там печать отвлечения.
Про печати я читал в тетради старухи. Это нечто вроде заклинания длительного пользования.
Для каждой печати нужны определенные слова и действия. Хотя та же Спешница писала, что некоторые рубежники часто придумывают новые печати. Так сказать, методом тыка. Вот только действия их не всегда предсказуемы, поэтому лучше пользоваться проверенными приемами.
— Почему вы мне помогаете, Инга? Насколько я помню, мы не друзья?
— Ты молодец, — улыбнулась рубежница.
Нет, точно хист использует. Я почувствовал, как краснею. Но при этом она не нарушала данного обещания, когда входила в дом. Поэтому все это можно было списать на женское кокетство.
— Быстро все схватываешь. Да, я делаю это не из человеколюбия и симпатии к тебе.
— А у вас есть ко мне симпатии?
Сказал и только потом понял, что сделал. Мотя! Ты чего, сейчас флиртовал? Ну-ка брось, пока ничего не оторвали. Мне почему-то думалось, что я знал, что сказал бы Григорий: «Жизнь висит на нитке, а думает о прибытке». А еще я почему-то вспомнил про Зою. С того злополучного звонка мы так и не общались.
— Есть, — мягко ответила Инга.
Она сейчас напоминала тигрицу, которая медленно подбиралась к ничего не подозревающей жертве.
— Вот только я привыкла опираться на разум, а не на чувства. Потому до сих и жива.
— Хорошо, давайте перейдем к делам.
— Давай. Ты учишься быстро и это замечательно, — не переставала улыбаться Инга. Правда, тут же посерьезнела. — Я помогаю тебе только из-за одного — мне нужно разобраться с Врановым. Мы и раньше не очень любили друг друга, но со своим спиритусом он… как говорят в этих землях: «Пошел на вы».
Я не стал разубеждать Ингу в том, что так уже очень давно не говорят. Примерно со времен всяких летописей. У нас бы сказали: «Рамсы попутал».
— И ты мне в этом поможешь. По какой-то причине он хочет тебе навредить. А может даже убить.
— Рубежник хочет убить рубежника. Я не большой специалист в отношениях между вами… точнее, нами, но мне кажется, что за подобную попытку никто по головке не погладит. Не боитесь, что я вас, как бы это сказать, сдам?
— Кому, воеводе? Так ты ему даже не присягнул. Я не хочу нагнетать, но может вполне оказаться, что Врановой действует по его наущению. Хотя я в этом сомневаюсь. Но никакого бредового сценария нельзя сбрасывать со счетов.
— А что, если мы пойдем к воеводе и расскажем про спиритуса и мою квартиру?
— Наше слово против слова Вранового. У нас нет никаких доказательств. Остатки жала, которое непонятно на что походит и вывороченный косяк? Это мог сделать кто угодно. Но если Врановой нападет на рубежника при свидетелях, а тот, защищаясь, убьет его, это будет приемлемым результатом.
Инга не говорила — раскладывала все по полочкам. Аккуратно, бережно и грамотно. Но вот одна мысль о том, что мне надо будет убить самого Вранового заставила внутри все сжаться. Не то, чтобы я белый и пушистый. И после лешачихи в голове укоренилась мысль, что я могу убить любое существо, которое будет пытаться навредить мне.
