Мизгирь - Елена Воздвиженская
– Славяна, на стол накрой, – приказала она внучке, – Уж не обессудьте, чем богаты, тем и рады. Гостей не ждали.
– Да ничего, – спохватились мы, – Мы ведь тоже не с пустыми руками.
Мы полезли в свои рюкзаки и выудили оттуда банки с тушёнкой, копчёную колбасу, овощи и варёные яйца.
Бабка придирчиво оглядела наше подношение и принюхалась.
– Городская еда, одни химикаты, отрава, – сделала она вывод и засеменила к выходу, захватив с собой корзину, стоящую в углу у порога.
Славяна словно извиняясь, улыбнулась нам и сказала:
– Давайте сюда, ребята, я всё на стол положу. Вы на бабушку не обижайтесь, она по старым устоям живёт, как привыкла. Из деревни никуда не выезжала, всю жизнь тут прожила.
– А ты? – очарованный звуками её мелодичного голоса, спросил Влад, глядя девушке в глаза.
– Я раньше в городе жила. До семи лет. А после мы с родителями в аварию попали. Они не выжили, а я… Меня вот бабушка забрала на воспитание.
– Погоди, – не понял Влад, – А как же школа, друзья и всё такое? Ведь тут глухая деревня, ничего нет.
– Да школа в соседнем селе есть. Бабушка меня каждый день туда возила, зимой только когда дорогу заметало, так не всегда получалось.
– Возила?
– Ну да, у нас раньше лошадка была своя.
– Ну а после школы? Институт, колледж?
– Нет, я нигде не училась, не хочу бабушку оставлять. Да и отвыкла я от города. Все в город рвутся, а я не хочу. Мне здесь хорошо.
– Но ведь нужно же какую-то профессию иметь, – возразил Влад.
– Меня бабушка своей науке учит.
– Это что за наука?
– Как людей да скотину лечить, какая трава что может.
– О, так она ведьма что ли? – удивился я.
– Ну почему ведьма? – пожала плечами Славяна, – Знающая просто. Вроде как знахарка.
– Но на что вы живёте? – спросил я.
– К бабушке люди приезжают, лечиться, жизнь поправить, вот они и помогают нам.
– Дела-а-а, – протянул я, – Чудно ты говоришь, мы будто в сказку попали. Неужели в наше время ещё такое может быть?
– Всё может быть на этом свете, – ответила Славяна.
– Ну а кроме вас тут ещё кто-то живёт? – задал вопрос Влад.
– Есть немного.
– Ну вот, – восторжествовал я, – Я же говорил! А ты – никого-никого.
Влад хотел было ещё о чём-то расспросить Славяну, но тут из сеней вошла в избу бабка, неся с собой что-то в корзине. Славяна тут же смутилась и замолчала, отойдя к печи, и принялась доставать оттуда чугунок со щами. Бабка подошла к скамейке у стены и поставила корзину. Мы с любопытством уставились на неё. Бабка откинула тряпицу, прикрывавшую корзину, и нашим глазам открылось то, что лежало в ней. Это была большая стеклянная банка, покрытая пылью и паутиной, а в ней находилось что-то тёмное и густое, мы сначала подумали, что это варенье или что-то в этом роде. Но когда бабка подошла к столу и, пододвинув миску, принялась переливать в неё содержимое, мы разглядели его. Тошнота подступила к моему горлу, но я как заворожённый смотрел на банку, из которой выливалась вонючая жижа – в мутной жидкости плавали сотни мух вперемешку с белыми, шевелящимися ещё опарышами.
Влад, как и я, с ужасом уставился на банку в руках бабки. Во взгляде его читалось отвращение и недоумение. Мы молча наблюдали, как она переливает жижу в миску, не смея даже спросить, что она, собственно, собирается со всем этим угощением делать. Я даже в мыслях не хотел оформить свои подозрения в слова, боясь, что иначе меня просто вывернет на стол. Неужели она намерена предложить это нам?!
Тем временем бабка убрала банку обратно в корзину и вынесла куда-то то ли в сенцы, то ли в чулан. Возвратясь, она подняла на нас свой суровый взгляд:
– Чаво глядите? Не нравится?
Взяв со стола ложку, она стала перемешивать вонючую смесь, ещё больше распространяя по избе смердящий запах гниющего мяса, которым, видимо, подкармливали мух в банке.
– Вы же не собираетесь это? ….
Я замолчал, не в силах высказать своё предположение.
Бабка глянула на меня, как на полоумного:
– Ты чаво, думал, что я это исть что ли буду? Али вас кормить?
Она взяла миску со стола и, отвернувшись, побрела куда-то в угол за печью, попутно бормоча себе под нос:
– Понаехали тут, полоумные…
Бабка повозилась там несколько минут, а затем загремела водой в рукомойнике, и возвратилась к нам уже с пустыми руками.
Поймав наши вопросительные взгляды, она удосужилась ответить:
– Духов этого дома время пришло кормить. Для них это.
Мы многозначительно переглянулись с Владом, вспомнив про рассказы Саныча о том, как в Мизгирёвке оставляют еду для пауков, коих тут считают душами умерших предков.
– Давайте ужинать, – ласково сказала Славяна и подставила бабушке стул, та уселась, и Славяна подала ей ложку и тарелку. Затем подала приборы и нам, и только потом присела за стол сама. Щи из печи ароматно дымились в наших тарелках, горкой высился свежий домашний хлеб, нарезанные огурчики и розовые кругляши редиса, перья зелёного лука и щавеля источали сочный, терпкий аромат. Славяна всё же добавила к столу и наши яства, однако бабка к ним даже не притронулась, мы же с Владом уплетали всё за обе щёки, уставшие после долгой дороги, и замёрзшие под мелким, не по-летнему холодным, дождём.
За ужином Влад и Славяна то и дело переглядывались украдкой, и девушка тут же опускала смущённо глаза.
– Ещё одна птичка попала в сети охотника, – усмехнулся я про себя, – И когда же ты, Влад, угомонишься и женишься?
Сам я тоже не был ещё женат, однако в своё оправдание мог сказать, что уже два года у меня была девушка, с которой мы планировали пожениться, и сейчас копили деньги на свадьбу. Отчасти именно этот фактор и сыграл роль в том, что я согласился на Владову авантюру и припёрся сюда, чтобы выковыривать глаза какому-то там Мизгирю в хате на болоте. Если там и правда рубины, то мы сможем не только сразу же сыграть свадьбу, но и жить дальше безбедно и ни о чём не переживать.
Бабка делала вид, что не замечает переглядок внучки с заезжим молодцем, однако я чувствовал, что надвигается буря.
– Рассказывайте, как там Анатолий поживает? Жива ли Зинаида, его матушка? – завела бабка разговор.
– Да года три, как не стало её, – ответил Влад, – А Саныч-то хорошо. Работает вот. А что, он сюда вообще не приезжает? Всё-таки дом тут остался, память, ностальгия какая-то.
– Не приезжает, – как-то сердито ответила бабка, впрочем ласкового тона от неё, видимо, и не приходилось ждать, – Забыл свой долг, и Зинаида хороша, видать вовсе не напоминала сыну о нём.
– Что за долг? – спросил я, полагая, что бабка имеет в виду то, что Саныч о корнях своих забыл, только ей-то что за дело, тут же подумал я, чужой человек вроде как. Хотя кто их разберёт, может деменция уже, годов-то прилично ей уже, пожалуй.
Бабка покосилась на меня, словно думая, стоит ли мне говорить свои мысли или нет:
– Долг он у каждого ессь, а у Саныча долг особый. Нельзя ему было уезжать отседова. Тут он должон был жить. Теперь вон всё развалилося, нет деревни. Одни мы, старики, кой как держим ишшо оборону.
– Оборону? – с улыбкой спросил Влад, – А у вас тут что, военные действия ведутся?
– А ты помалкивай, кобелина, – сказала ему бабка и я не удержался от смеха, – Неча моей внучке глаза-то строить, я тебя насквозь вижу, одно на уме. Ты лучше рассказывай по каке это ты грибы приехал? Чаво там вам Анатолий наплёл?
– Да ничего такого, сказал, места, мол, тут красивые, люди добрые, – поддел Влад бабку, – А мы развеяться вот захотели, на природе, так сказать, отдохнуть.
– М-м-м, – промычала бабка, хлебая щи, – Ну,
