Сын василиска Волошина - Михаил Востриков
Д: — Спасибо Вам за добрые пожелания! Дошли бы они до наших режиссёров.
В: — После сегодняшней передачи, они обязательно дойдут до режиссёров. И не только наших, будьте уверены!
Трёхсвятительский пер., Москва
Звонок мне на мобильный через 3 минуты после окончания ТВ-программы «Судьба человека».
— Вася! Это ты Марину Дорохову «молнией шандарахнул»⁈ Я сразу всё понял!
Голос генерала Титова в телефоне строг и категоричен.
— И что? — осторожно отвечаю я.
— А то, что сидеть дома, никуда не уезжать и никому не звонить до моего приезда. Государственная тайна! Повтори приказание! — рявкает генерал в трубку.
— Дома, никуда. Да понял я, понял!
Через полчаса, там же
— Рассказывай!
Генерал сильно напряжён, бухается в кресло, даже не стряхнув с себя капли дождя. Вездесущая Аграфена Пименовна уже суетится с его любимым кофе на серебряном подносике с неизменной тарелочкой сладостей. Вот как она его почувствовала, что он сейчас приедет? Я ей не говорил. Тоже на энергетическом уровне?
— Что рассказывать-то? — осторожничаю я.
— Вася, не валяй дурака и из меня дурака не делай. Это некрасиво, я старше тебя! Вся страна уже на ушах стоит, того и гляди меня вызовут наверх с докладом, а я ни сном ни духом! Давай, рассказывай, как это тебе удалось сделать⁈ Марина женщина известная, все мужики были в неё влюблены. И я тоже.
— С самого начала рассказывать или только про Марину?
— Ого! Ещё и начало есть? Давай тогда с него, с самого начала, это интересно.
И я рассказываю генералу всё. Как решил стать врачом, как экспериментировал с сердцем девчонки в клинике, как работал участковым терапевтом на районе, как и что делал с Мариной Дороховой. Вот только о консультации отца с Того Света умолчал.
Генерал некоторое время молчит, переваривает информацию:
— Та-а-ак! Душу, значит, назначаешь главной над телом, а дальше она сама, ты только помогаешь. Так? Ну в принципе, ясно.
Он ещё некоторое время размышляет и вдруг…
— Смирно! — рявкает генерал.
Встаю по стойке «смирно». Генерал тоже встаёт и торжественно объявляет:
— Я, генерал-майор Титов, начальник Управления «Л» Администрации Президента России, на основании прав по должности засекречиваю тему «Оздоровление и Омоложение» до грифа «Особой важности» — три ноля. Подписки оформим завтра. Вольно!
Садимся в кресла.
— В общем так, Вася-Василиск! Больше по теме этого твоего врачевания без меня — ни звука, ни шажочка. Нужно докладывать Президенту и ждать от него команду.
— А что такое-то, почему? Вроде, доброе дело сделал. И ещё могу!
— А то, Вася, что такие чудеса исцеления, это товар штучный и очень-очень дорогой, и выставлять его на прилавок, ну никак нельзя. За такой товар всё купить можно. Вообще всё! Например, всех предателей нам с тобою выдадут и ещё сами предателями станут, шучу. Только вылечи их Президента или Премьера, не шучу! Ну и т.д. Понял теперь?
— Теперь понял.
Сюжет 15. Сын командира Красной Армии
Юрка Ким
1946 год.
Село Вятское, 70 км. от Хабаровска по Комсомольской трассе.
— Юю-ю-юрка-а! Твой папка идёт!
Вот оно пацанское счастье! Вывернуться из-под цепкой мамкиной руки, голыми пятками пробарабанить из огорода, где они с беременной на последнем сроке мамкой сидят на грядках с редькой. До калитки. Там ещё вдоль забора и хохоча, взлететь в небо, подхваченным сильными и добрыми руками отца, пропахшими пороховой гарью и ружейным маслом. И гордо, взяв папку за руку и уже в его командирской фуражке с красной звездой, промаршировать мимо мальчишек на соседском заборе до своей хаты. А потом всей семьёй ужинать за большим рубленым столом их любимыми рисовыми шариками, фаршированными вяленой редькой или солёным огурцом.
А гордится Юрке есть чем. Его папка, 35-летний капитан, проходит службу в 88-й отдельной стрелковой бригаде РККА — секретном полуторатысячном соединении, которое должно быть использовано для выполнения спецзадач на территории Северо-Восточного Китая и Кореи в ожидаемой войне с японцами. Его папка — лучший командир батальона и командование бригады ему, единственному, разрешило жить с женой. Поэтому, 16 февраля 1942 года в Хабаровском роддоме Юрка и родился. Юрий Ирсенович Ким, именно так записано в свидетельстве о его рождении. Звучит⁈
16 декабря 2011 (пятница)
Дворец Йонсон в северной части Пхеньяна, КНДР.
Воспоминания накатываются волнами, чередуясь с глубокими провалами в едва теплящемся сознании. Вот он ещё маленький заходит в хату и зазевавшись попадает в цепкие и ловкие руки мамки, которая быстро его раздевает и суёт в кадушку с теплой водой. Мыть! Брызги, визг, смех и глаза мамки. А в них любовь. Мамка умерла через три года.
И больше любви в его жизни не было. А были — вечно занятый отец, притворное обожание прислуги, фанатичный восторг толпы, похоть и жадность в глазах жён и любовниц, страдание и ненависть в глазах казнённых, а вот любви не было.
Он знает, что умирает.
«От психического и физического переутомления, вызванного непрерывными инспекционными поездками по стране в интересах строительства процветающего государства», — так объявят народу по телевидению.
Сколько ему осталось? День, два, месяц? Кто знает.
По легенде, тщательно разработанной в институте Чучхе, он родился 16 февраля 1942 года в бревенчатой хижине в расположении тайного партизанского лагеря у священного пика Чансубон, возле самой высокой и почитаемой горы Пэктусан в уезде Самджиен на севере Кореи. В этот день над горой появилась двойная радуга, зима обратилась в весну, яркая звезда поднялась в небо, а белый лебедь взлетел ввысь, чтобы предвестить мир о рождении того, кто вскоре будет им править. Он сделал свои первые шаги в возрасте трех недель, первые слова произнес в пять, а бегло читать начал в десять.
Кем же он останется в памяти своего оболваненного, нищего и забитого народа?
Сверхчеловеком: искусным наездником; непревзойденным архитектором, придумавшим понятие небоскреба и создавшим план «Башни Чучхе» в Пхеньяне; удивительным кулинаром, приготовившим первый в мире гамбургер; мировым рекордсменом по игре в гольф; самым выдающимся экспертом в области Интернета и мобильных коммуникаций; автором многочисленных работ по теории и практике идей «чучхе»; великим композитором — шесть его опер были написаны за два года; прекрасным писателем, написавшего более 1500 книг за три года и прочая и прочая и прочая.
Но ни к чему корейскому народу знать, что он:
…из напитков предпочитает дорогие французские коньяки и вина,
