Ворожей Горин – Зов крови - Евгений Юрьевич Ильичев
На часах было начало восьмого — лучшее время для исполнения задуманного. Врачи-патологоанатомы на службу еще не пришли, в морге дежурил лишь средний медперсонал. С этими ребятами договориться всегда проще. Вопросов они, как правило, не задают — мало ли какой доктор чего для посмертного эпикриза не углядел на своем покойнике. А даже если и спросят, у меня была железная, а главное, правдивая отмазка — вчера, мол, во время реанимационных мероприятий мы забыли снять с пациентки украшение. Вот, зашел перед работой посмотреть на последствия. Причем интересуюсь не для себя, а по поручению того, кто реанимировал. Сильно я сомневался, что санитар из морга решится проверять мою версию, а даже если и позвонит в отделение реанимации, то Зубков обязательно все подтвердит. Он же про цепочку на шее покойницы был в курсе, стало быть, все в рамках придуманной мной легенды. Ну и если след от цепочки на шее будет слишком уж в глаза бросаться, можно будет попросить подмазать его гримом, чтобы у родственников лишних вопросов не возникло.
Открыли мне лишь на четвертом звонке, я даже замерзнуть успел.
— Чего тебе? — послышался заспанный голос дежурного санитара.
Я сбивчиво объяснил цель своего визита. Заспанный сотрудник морга пристально посмотрел на меня через узкую дверную щель, стараясь, видимо, припомнить мое лицо, но после все же пропустил в темный и довольно тесный коридор старенького здания. Заперев за мной входную дверь и показывая, куда идти, он поинтересовался:
— А чего вам всем до этой бабки?
— В каком смысле «вам»? — не понял я вопроса.
— Да вчера с этой Семеновой все бегали, сегодня чуть свет уже ты приперся, — объяснил мне санитар. — Знаменитая бабка какая-то, что ли? Так смотрю — не припомню. Актриса?
— Ну, да, — задумчиво ответил я, пытаясь сформулировать свой следующий вопрос наилучшим образом, — в некотором плане культовый персонаж. А кто, прости, вчера ею интересовался?
— Да все, — санитар отпер помещение холодильника и пропустил меня внутрь. — Косяк был с Зубковым, а до них зав паллиативкой приходил с какими-то женщинами. Они что-то не поделили, как мне показалось. После заходил главврач со всеми замами, долго трепались за закрытыми дверьми с нашим заведующим. Подозреваю, все о той же бабке речь шла.
— Что ж они не поделили? — удивился я новостям. Что тут вообще можно не поделить? Схема-то отработанная. Помирает человек, попадает в морг, там его либо вскрывают, либо просто держат до выдачи. Потом труп готовят, если надо, прихорашивают или бальзамируют, затем оформляют все необходимые бумаги и выдают тело родственникам или же фирме ритуальных услуг.
— Да кто их знает? Они сперва попросили их наедине с покойницей оставить. Настоятельно так просили, — и санитар показал пальцами жест, на всех языках мира означающий получение некой денежной суммы, — а после почему-то возмущаться стали. Сути я не уловил, но кажется, они были недовольны тем, что их родственницу как-то не так откачивали. Мол, при ней что-то было, а сейчас уже нет.
— Это про украшение, что ли? — с каждым новым словом санитара я все больше запутывался.
— Да хрен его знает, — протянул мужчина и указал мне на нужную камеру. — Вот тут она лежит. Все драгметаллы мы с нее сняли, разумеется, описали и родне выдали.
— Шрамы были?
— На шее небольшой ожог. Мы его сразу замазали, так что, думаю, они не поэтому возмущались.
— Старые тетки были?
Санитар пожал плечами.
— Да одна вроде молодая, нам ровесница, а вторая, — он закатил глаза и, зевая, ответил, — да, вторая уже не первой свежести была.
— А как выглядели?
Я не из праздности интересовался. Что-то мне подсказывало, что если эта парочка в больнице ходит, лучше бы мне с ними не пересекаться.
— А вот это не скажу, день тяжелый вчера был.
Я кивнул: мол, понимаю. Даже жест изобразил, красноречиво намекая на вечернее алкогольное возлияние санитара, но тот уверенно отмахнулся от гнилого намека:
— Это не, мы тут такого себе не позволяем!
«Ага, как же, не позволяют они…»
— Не, — уверенно покачал головой санитар, — никак их внешность не припомню. Одеты были странно, в старье какое-то. Или как это у них там называется — винтаж, во! А лица… — он опять сосредоточенно нахмурился, — нет, вообще ничего не помню. Хотя их тут за день столько ходит, что каждого не упомнишь.
«Две странно одетые тетки. Внучка и правнучка, должно быть, — пронеслось у меня в голове. — Как их там звали-то в видении? Старые какие-то имена были, немодные».
Я поднатужился, но так и не вспомнил, о ком меня дух покойницы предупреждал. Мозг упрямо отнекивался от реальности тех видений, а посему не удосужился сохранить столь важную информацию.
— Ладно, показывай уже покойницу.
Санитар отпер небольшой квадратный лючок и одним резким, отточенным годами работы движением выдернул из камеры лежак с покойником. Тело лежало под белой простыней.
— Давай, смотри, что там тебе надо, и проваливай. Мне к открытию готовиться пора, — бросил он мне, отходя к выходу.
— Стоять! — мой похолодевший голос заставил парня замереть в проходе.
— Ну, что еще? Сам, что ли, не справишься?
— Это что вообще такое?
Санитар не понял с первого раза и переспросил, пытаясь прямо от двери заглянуть мне за плечо и увидеть то, что вижу я:
— Ты о чем?
— А ты (непечатно) сам посмотри!
Мужчина медленно подошел ко мне, явно не понимая, что стряслось, и замер в шаге от меня. Я держал на весу край белой простыни и смотрел на огромную выпотрошенную и опаленную свиную тушу.
— Эмм… — проблеял санитар, — а где бабуля?
Огромная голова хряка с
