Окаянное золото (СИ) - Исаев Глеб Егорович Isaia
"Никак офицеры? - всмотрелся Владимир в потертые погоны. - Ну, если и офицеры, то царские. Старого, так сказать режима". Он всмотрелся в орлы на шапках, неровный ряд медалек поперек груди сидящего с краю, рукоять сабли, неловко зажатой между ног одного из мертвых.
Владимир стер со лба капли пота и попытался выстроить логическую цепочку. - ЭСледов ранений нет. И сидят спокойно. Такое впечатление, что уснули. Однако, сомнений нет. Мертвые. Достаточно только взглянуть на цвет лиц и.
-Попал... - прошептал он. - Неизвестно где, непонятно почему, и главное с полной машиной неприятностей.
А то, что троица мертвых офицеров сулит приличные проблемы, это уж к гадалке не ходи. В любом времени, и при любой власти.
Терехов приложил ладонь к гудящей от обилия вопросов голове. - И что теперь делать?
Что, что, сухари сушить. По всему... занесло куда-то... Значит нужно возвращаться. И как можно скорее. Может это и сон, только больно уж реалистичный.
И тут, точь-в-точь, как во время его прошлого погружения, там, в арке двора, Терехов разобрал скользящие краем сознания мысли. -Ох, блин, неужели и тело тоже изменилось? - Вовка лихорадочно ощупал лицо. - Трудно сказать... однако бороды раньше у меня точно не было.
Поискал глазами зеркало, но поняв тщетность попыток, отказался от глупой идеи. – “Да чего уж там чужое лицо, и тело тоже. Вон грабли какие”.
Тем временем чужие мысли уже звучали совсем явственно.
- Готовы. - Прошептал голос вовсе без удивления. - Ясно дело, готовы, голубцы. Марьяна им в супец-то сколько всего намешала. Коня может с копыт свалить. А уж егерей и подавно... Нельзя оле тянуть. Дорогу вовсе развезло. Не проехать. Где только Игната нелегкая носит? Сговорились ведь, на тридцатой версте стренуться. Нельзя тут долго, а то... ну как обоз встречный...
Тело, совершенно независимо от воли Терехова, вдруг потянулось. -Заждался... уж... Игнат говорил... в коробе все. Так и чего ждать? Может, тогда и холера с ним, с Игнатом? - Голос еще не окончил внутреннего монолога, а нынешний хозяин его тела уже начал действовать.
Решительно распахнул дверь и выволок начавшее деревенеть тело фельдъегеря из машины. - Препроводительные, так... бумаги... - Корявые пальцы начали расстегивать тугие петли шинели. - Хорошее сукнецо-то... жаль... - Пробормотал голос, но осекся. - Ты чего, Фрол, сдурел? Здесь рыжья под два пуда, а ты тряпки пожалел...
Владелец баса вновь нырнул в салон, и выволок второго покойника. - Прошу извинить, господин штабс-капитан... без церемоний, Ваше, высокоблагородие... - Шутовски щелкнул бородач стертыми каблуками сапог. - Такова, видно...планида ваша...
Грабитель не закончил, и принялся доставать наружу третье тело. Сложив мертвых в ряд, кряхтя достал из нищи оклеенный доброй дюжиной печатей ящик.
Хрустнул сургуч, подалась вверх крышка, и тут Владимир, наконец понял, что стало причиной его странного перемещения. В аккуратных пазах, завернутые в плотный пергамент, лежали столбики новеньких золотых монет.
- Грустную историю вы нам поведали... - Всплыли в голове вычитанные где-то строки. - По всему выходит, что это и есть клад, найденный им в доме умершего колдуна. Что-ж, тогда вполне логично предположить, что имеется ответ и еще на один вопрос. Кто он, этот бородач, в тело которого занесло ставшего безмолвным наблюдателем, Владимира. Непонятно другое, для чего все эти экскурсии?- подумал Терехов, отстраненно наблюдая, за суетливыми действиями своего тела. Тем временем бородач сноровисто ссыпал монеты в мешок, уложил пустой короб назад в машину, и принялся за самую грязную часть своего дела. Он старательно обыскал тела убитых, уделив особое внимание лежащим в кобурах револьверам. Выдернул один, крутанул барабан, глядя на просвет, и довольно крякнул. От и ладно. - Пробурчал, соглашаясь с нехитрой мыслью, и продолжил свое дело.
Владимир мысленно крякнул. Для него мысль, посетившая голову бородатого душегуба стала неким откровением.
- Суров дядька. Совсем озверел, Черный Абдула. Ни своих, ни чужих не жалеет. - Пришел на память невидимому наблюдателю Суховский афоризм.
И тут до слуха донеслось заливистое ржание. Фрол вздрогнул, выпрямил натруженную спину, уставился вдаль.
- Вот и славно... - Произнес он в пол голоса. Сдернул с головы лохматый малахай, помахал им, подав знак скачущим через поле всадникам, и вернулся к начатому делу.
Когда верховые, четверо мужчин в коротких, туго перепоясанных ремнями, овчинных полушубках, приблизились, вновь выпрямился. Сделал короткий шаг к открытой дверце машины, и замер, почти перекрыв собой лежащие в салоне тела.
-Ну как... Фролша? - Хрипло прокричал скачущий впереди звероватый мужик. - Все ли ладно? Спят?
-Ага... - Оскалился бородач. - Мертвым сном спят, соколики. А вот ты запоздал Игнат. Чегой-так?
Приблукали чутка... Митька , пащенок сдуру. Да ладно, чего зряшно болтать. Дело делать надо. - Прокричал верховой.
- А я уже... - Весело оскалился Фрол. - Вынул, говорю уже. Вон на полянке лежит. - И не меняя интонации, даже не стерев улыбки с лица, выдернул из-за спины зажатые в обеих руках наганы. Щелкнул боек первого, и вмиг все наполнилось грохотом. Первая-же пуля угодила точно в середину лба Игната. Да и остальные не ушли в молоко. Не прошло десяти секунд, как вся компания замерла на земле в самых живописных позах.
-Прости господи... - Неловко перекрестился Фрол зажатым в кулаке наганом, - грехи наши... Ну, да свечки за упокой поставлю. Авось простит грех-то... Они и сами не агнецы были... Один Прохор чего стоил. Пятерых самолично в ножики. Ни деток ни женку не пощадил.
Фрол развернулся, и аккуратно вставил рукояти оружия в сведенные мертвой судорогой ладони офицеров.
Осторожно, стараясь не угодить в кровавую лужу, натекшую от лежащего навзничь Игната, подошел к убитому. - Выдернул из-за пояса у мертвеца короткий винтовочный обрез.
-- Не постерегся ты, Игнат. - Фрол передернул затвор, и навел куцый ствол на машину.
-- Самое оно... - Слова потонули в грохоте. Сделав три выстрела, бросил обрез на остывающее тело бывшего подельника. Вернулся обратно, деловито, не испытывая ни малейшего чувства брезгливости оценил результаты своих действий. Теперь ни один сыскарь не спознает, чего тут было. А меня, коли казачий разъезд встретит...так я теперя это...герой. От бандитов казну уберег. Спасаю. Ну а коли и вовсе свезет... амба все подберет. Хотя это вряд-ли. В вечёр должны хватиться. В Спасске, в экспедиции, телеграфом отбили, что выехали.
Терехов, для которого замысел его двойника был известен заранее, только мысленно покачал головой. -Хитер, бродяга. И сообщников устранил, и себя от возможного подозрения обезопасил. Опасается видно казаков. А если миновать разъезды удастся, то видно есть у него и на этот случай план.
- И тут Вовке пришла пора вновь охнуть. Стоящий возле авто Фрол, вдруг повернулся, и глянул в салон, проверяя не забыл-ли там чего.
- Так вот ты какой... олень северный. - Теперь сомнения исчезли окончательно. В мутных разводах стекла отразилось лицо Лехиного деда. Молодое, конечно, однако... спутать было никак невозможно. Впрочем, первое сомнение посетило уже Вовку, когда он услышал свой голос. Ну а теперь оно превратилось в твердую уверенность.
" Выходит вот так всю жизнь и прожил дед. На кровавом золоте? - C грустью подумал Терехов.
И тут в голове что-то щелкнуло... Вспышку и грохот уже не услышал. Только ударило в бок, да начало растекаться по телу огненное пятно.
- Не доглядел... Ах, тварь... - Злобно взвыл Фрол, и рванул из кармана наган третьего фельдегеря. -Гавкнул выстрел. Лежащий позади остальных всадников парень коротко вздрогнул, и выронил маленький, тупоносый револьверчик.
Фрол прижал ладонью слабую струйку крови, текущую по истертой кожанке, и скривил губы. - Дойду...ничто...дойду. Бабка, знахарка, примет. Выходит. Обещала карга старая. Жаль конечно, что за то придется ей отслужить. Да, ничто. Год-два а там и сама душу богу отдаст. Хотя... кому она ее отдаст, ведьма клятая, и знать не хочу. Ну да мне не то важно. Мне главное кровью не истечь. Скакать надо.
