Тропы Тонкого Мира - Алекс Че.
Влад встал, достал с полки медаль, положил в круг и сказал:
– Как насчет этого? Для меня ее ценность огромна, но золота в ней…
Парень не успел закончить. Картинка перед глазами еще сильнее поплыла, очертания объектов смазались, а во мраке за свечей проступил силуэт человека, одетого во фрак и цилиндр. Но присмотревшись к лицу, Влад вздрогнул. Из-под шляпы на него смотрело иссушенное лицо мертвеца с глубоко впавшими, отливающими красным глазами. Фигура молча сидела и смотрела парню прямо в глаза.
– При-иветствую, Барон, – С трудом выдавил из себя Влад, и собрав остатки воли в кулак продолжил, – Если мое предложение вас устраивает, то я готов заплатить.
Губы Барона растянулись в легкой усмешке, силуэт откинулся назад, располагаясь на смазанных очертаниях стуле, закурил сигару от свечи, поднял стакан с ромом и вытянул в сторону Влада.
Какое-то время парень отходил от шока, но потом понял, что именно от него требуется. Взяв сигару со стола и откусив кончик, он схожим жестом прикурил ее от свечи, едва не поперхнувшись терпким дымом, потом поднял стакан и вытянул навстречу гостю, чокаясь. После чего сделал большой глоток. Горло обожгло устремившимся в желудок жидким огнем, но вопреки ожиданиям, дальше это тепло пошло не в стороны, а поднялось к груди и голове, собираясь в два пульсирующих теплом шара. В голове у Влада прояснилось, и он увидел едва отличимый от реального образ: на перекрестке троп кладбища стояла открытая бутылка рома, рядом лежали две сигары и его медаль, а под ними, на глубине примерно сантиметров десяти было закопано фото его врага. От Влада требовалось лишь озвучить желаемый результат.
Парень моргнул, и образ исчез. Вместе с ним исчезло и ощущение размытости предметов и какой-то нереальности происходящего, а вместо пляшущего мрака, напротив Влада была освещенная свечей стена. Оставив сигару тлеть на стакане с ромом, а свечу догорать, парень закрыл комнату на ключ, взял садовую лопатку и вышел на улицу.
***
Над старым городским кладбищем плыл яркий серп убывающей луны. Ночь была безоблачной, и даже такого частичного освещения в сочетании с уличными фонарями хватало, чтобы создать ощущение движения в этом застывшем царстве надгробий и крестов, спящих под кронами деревьев, вымахавших из саженцев, когда посаженных горюющими родственниками возле могил усопших.
По крайней мере именно на тени от деревьев обычный прохожий списывал смутное ощущение движение, улавливаемое краем периферического зрения. Кладбище было не просто старым, а первым в городе. Когда-то стоящее на отшибе, оно тянулось вдоль городской черты, подпираемое лесом. Люди предпочитали просто сместиться в сторону, вместо того, чтобы отвоевывать у леса клочок два на два метра. Но время шло, город рос, отвоевывая у природы все новые территории, и в какой-то момент лес проиграл. На его месте выросли новые дома и улицы. Ну а кладбище… кладбище осталось. Целая улица мертвых в городе живых была обнесена хорошим забором, и погост объявили закрытым. С тех пор здесь появлялись только родственники, почитающие память усопших, и любители срезать углы, чтобы не делать крюк в несколько километров. Особенно ночью, когда общественный транспорт уже не ходил. Ну а то, что такого ночного торопыгу пробирал мороз и смутный страх, всегда объяснялось суеверной трусостью самого человека, делящегося впечатлениями от ночной прогулки.
Но для тех, кто видел чуть больше, «заброшенным» или «тихим» кладбище точно не называли. Помимо духов самих усопших, половина которых уже окончательно покинула место захоронения «бренного тела», оно было полно самых разных существ, комфортно чувствующих себя в разлитом вокруг холодном озере мертвой энергии. Но не смотря на множество различий, у них была одна общая черта — каждому из них нужна была энергия для существования, и любой из обитателей с готовностью брал ее у непрошеных гостей, решивших пройтись по месту упокоения тысяч людей, словно по вечерней аллейке.
От серьезных проблем со здоровьем и психикой, такого невежду спасло лишь одно — у кладбища был Хозяин. Могущественная сущность, зародившаяся еще в первые годы появления захоронений, и окончательно сформированная, после того, как территория была обнесена первым хлипеньким забором, что окончательно закрепило ее статус.
Хозяин следил за соблюдением внутренних законов этого мертвого царства, оберегал территорию захоронений, следил за соблюдением энергетического баланса между миром живых и территорией мертвых. Именно поэтому, пришедший «навесить» родственника, или наводящий порядок работник кладбища были в безопасности. Принесенный помин, труд или даже сильная эмоция направленная в сторону усопшего, сами по себе были платой этому месту.
Ну а с тех, кто платить отказывался, Хозяин разрешал брать плату иными путями. Прямой вред «безобидному дураку» не грозил. Вокруг него просто собиралась группа «местных обитателе» и начинала провоцировать на выброс энергии через эмоции, проще говоря, пугала. Неясные тени, странные звуки и шорохи, едва уловимые образы на краю зрения и даже мысли о собственной смерти — это далеко не весь арсенал, которым обрабатывали «донора». И когда страх все же прорывался наружу, половину забирал тот, на кого этот страх был направлен, а остальное разлеталось по пространству и впитывалось ближайшими из присутствующих духов.
И сейчас группа таких духов сопровождала худого паренька с заостренными чертами лица, идущего по главной бетонной дорожке к центру кладбища, старательно его провоцируя. Но он, казалось бы, вообще не замечал происходящего. Широким шагом парень прошагал до самого центра, огляделся и свернул в сторону пересечения двух широких троп, образовавших полноценный перекресток.
Хозяин кладбища не мешал духам, собравшимся вокруг паренька. Если бы молодой служитель струсил, это были бы его проблемы. Но и парню он не препятствовал. Горящая на нем метка говорила сама за себя. Ее носитель получил разрешение на проведение ритуала. И пусть метку этого Покровителя Хозяин видел впервые, это все равно была сущность, стоящая выше него и обладающая властью над Миром Мертвых. А значит придется простить молодому адепту столь «хамское» поведение.
Подойдя
