Власть Веры - Регина Грез
«Так у меня появится больше свободного времени на разные встречи и прогулки… Завтра свидание с Альго. Неужели отвезет в замок? О чем мы будем говорить… а вдруг он задумал какую-то ловушку, Семен не советует ему верить, но у меня своя голова на плечах».
Лука вертел в руках пустой стакан, и, спохватившись, что молчу слишком долго, я ответила:
– Да, спасибо! Пока справляюсь, но мы планируем задержаться в Динаве до конца лета. Правда, пап? И тогда, возможно, мне понадобится помощница для уборки дома. Конечно, надо сначала обсудить плату. Пусть Эрика завтра до обеда придет, хорошо?
Довольный Лука поднял стакан за мое здоровье, а отец с озабоченным видом начал выравнивать свои листочки и вдруг с размаху ударил бумажной стопкой по столу.
– Второй день не складываются фразы! Хочу создать яркий женский образ, но краски расплываются перед глазами, лицо и фигура будто в тумане. Как я могу писать, если не вижу ее?
– Ты говоришь о героине нового романа? – осторожно спросила я, зная, как щепетильно относится отец к литературному процессу.
– Она незримо присутствует в книге уже восемнадцать глав, сначала я представлял ее чопорной пожилой дамой, потом знойной брюнеткой слегка за тридцать, но с каждым днем проведенным здесь моя Ви-ви молодела и приближалась, и вот осталось всего несколько шагов, как я уперся тупик! Ослеп и утратил речь…
– Женщину в вашей книге зовут Ви? – уточнил Аксель Бах, стараясь сохранять серьезность, но мне показалось, он скептически относится к творческим мукам отца.
– В том-то и дело – я даже не могу подобрать имени, но уверен, что оно должно начинаться с буквы «V», я даже придумал вензель, который украсит ее родовой герб. Виола… Вивиан… Вероника… Веста…
– О! Может, Ванесса? – воскликнула я, вспомнив слово, выгравированное на серебряной подвеске, и тут же подсказала, что на гербе можно изобразить ажурные веточки плюща полукругом или крест на крест.
– Ва-не-сса… – медленно, словно смакуя каждый звук, повторил отец. – Я согласен. В этом имени определенно течет древняя кельтская кровь. Простите, я должен оставить вас! Мне пора в кабинет. Веруша… спасибо, дорогая, ты мой ангел-хранитель.
– Всегда рада помочь! Осторожнее на лестнице, пап, ну куда ты бежишь?! Уф-ф…
Лука Балан всмотрелся в круглые часы на стене и тоже собрался уходить, но я присела к нему на лавку и обратилась без предисловий:
– Расскажите, что связывает Малиновичей с Хозарами. Почему Альго с предубеждением относится к нам?
Старики за столом переглянулись и задумчиво поскребли небритые подбородки, остро поглядывали на меня исподтишка, будто поняли суть вопроса. Аксель Бах дремал над тарелкой с баклажанами, подперев лоб мозолистой ладонью честного труженика.
«А за окном расплескалась чернильная темнота и только порывы ветра тревожили покой одинокого жилища…».
– То, что я слышал, больше походит на сказку, – не спеша, словно ощупывая словами дорогу, начал Лука, – будто бы в нашей Динаве однажды появилась девушка – сирота. Откуда она взялась, никто не знает, может, спасалась от турок, потеряла семью или сбежала от навязанного замужества.
– Ее звали Мария? – не сдержалась я.
– Э-э-э… должно быть, Мария – да! Она была кроткой, добросердечной и немножечко такой…
Лука покрутил в воздухе растопыренной пятерней.
– Странной она была – говорила с цветами, утверждала, что пауки помогают ей пряжу прясть, а птицы подсказывают, где искать овец, отбившихся от стада. Священник подозревал, что она ведьма – заставил читать Евангелие и целовать крест. Едва Мария коснулась распятия, как на нем выступила позолота, и незримые арфы заиграли вокруг. У нас тут стояла маленькая часовня у кладбища, во время налета все разбомбили в сороковых…
– Да-да, я слышала. И что случилось с девушкой?
– Не занималась она колдовством, – убежденно сказал Лука, для верности покрутив головой, – Мария была очень богобоязненной, когда она пела псалмы ангелы спускались послушать с небес. Так говорили старые люди. А потом наш князь увидел такую красавицу и захотел, и чтобы она спела ему наедине. Обычное дело по тем временам! Он увез ее в Плашину, а на другой день Мария вернулась в свою хижину на отшибе и снова нанималась пасти овец и прясть лен.
– Князь обидел ее? – спросила я.
Лука не успел ответить, в окно залы вдруг сильно ударил ветер, над полом пронесся сквозняк, и рог над камином загудел сам собой, покачиваясь на кожаном ремне. Я схватилась за край стола и с испугом уставилась на Баха, который сонно моргал, выше подворачивая рукава теплой рубашки.
– Где-то открыли двери? Непогода за окнами… Пойду посмотрю, что с машиной.
Старики тоже засобирались домой, и Лука торопливо досказал мне историю бедной Марии.
– Хозар бросал к ее ногам драгоценные ткани и украшения, исполнял все невинные просьбы, умолял стать его женой, но не смел даже коснуться руки. Вот так-то! В народе верили, что ангелы окутали Марию невидимым покрывалом от всякого лиха.
– А дальше-дальше? – настойчиво шептала я у самой двери.
– Она сбежала от Хозара в город и вернулась через несколько лет с маленькой Илонкой без гроша в кошеле и уже не такая милая на вид. Жизнь ее здорово потрепала. К тому времени Хозар тоже успел обзавестись сыном, но жену себе так и не взял. Узнав, что Мария с дочкой голодают, князь предложил им поселиться в замке и в этот раз отказа не получил. А потом дети выросли, война началась… Плашину заняли немцы, за своего убитого офицера хотели всю деревню расстрелять, да по слезной мольбе Марии ангелы с неба сошли и защитили земляков.
– Ангелы, говоришь? – раздался с крыльца хриплый голос Акселя Баха. – А вот очевидцы рассказывали, что у этих ангелов были пустые глазницы и желтые челюсти набиты сырой землей.
Лука Балан истово перекрестился.
– Откуда ж мне знать? Я тогда еще не появился на свет.
Уже во дворе возле калитки, я задала Луке последний вопрос:
– А кто этот старичок, что пришел с вашим отцом? Тоже знакомый Анны?
– Вообще-то Янош Дилов хотел на тебя посмотреть.
– И как впечатление? – вежливо улыбнулась я.
– Сказал, ты очень похожа на молоденькую дочку Марии. Только глаза добрые.
«Сколько же ему лет, если хорошо помнит тридцатые годы прошлого века…» – изумилась я.
Гости разошлись, господин Бах кратко пожелал мне спокойной ночи, и скоро под его тяжелыми шагами заскрипели ступени лестницы на второй этаж. Я осталась в пустой зале прибирать стол. Признаюсь, с опаской поглядывала на рог, который от малейшего дуновения сквозняка гудит, как труба архангела Гавриила.
И жуткие сказки братьев Гримм как нарочно вспоминались в
