Ренсом Риггз - Дом странных детей
Я почувствовал, как на меня нисходит невероятное облегчение. Похоже, меня все-таки ожидали, и мне не придется долго доказывать, кто я такой и что здесь делаю.
Эмма начала было возражать, но мисс Сапсан окинула ее таким возмущенным взглядом, что девочке пришлось умолкнуть.
— Ладно, — вздохнула она, — но не говорите потом, что я вас не предупреждала.
Она несколько раз дернула за узел, и веревка упала на пол.
— Вы не должны обижаться на мисс Блум, — обратилась ко мне директриса, глядя, как я потираю занемевшие запястья. — Она любит драматизировать.
— Я это заметил.
Эмма нахмурилась.
— Если он тот, за кого себя выдает, почему ни шиша не знает о петлях времени и о том, какой сейчас год? Да вы сами его спросите!
— Почему он ничего не знает, — поправила ее мисс Сапсан. — А единственный человек, которого мне хотелось бы хорошенько опросить, — это вы, мисс Блум. И завтра я это обязательно сделаю — в отношении правил литературной речи.
Эмма застонала.
— А теперь, если вы позволите, — продолжала мисс Сапсан, — я хотела бы переговорить с мистером Портманом наедине.
Девочка поняла, что спорить бесполезно. Она вздохнула и направилась к двери, но, прежде чем выйти, обернулась и бросила на меня еще один взгляд. На ее лице я увидел выражение, которого не было там прежде, — обеспокоенность.
— И вы тоже, мистер Наллингс! — произнесла мисс Сапсан. — Воспитанные люди не подслушивают чужих разговоров.
— Я только ненадолго задержался, чтобы спросить, не хотите ли вы чаю, — ответил Миллард, которого я уже начал подозревать в склонности к подхалимажу.
— Спасибо, не хотим, — отрезала мисс Сапсан.
Я услышал, как босые ноги Милларда прошлепали к выходу. Дверь отворилась и затворилась, выпустив его в коридор.
— Я бы пригласила тебя присесть, — произнесла мисс Сапсан, кивая на мягкий стул у меня за спиной, — но ты весь в грязи.
В ответ я опустился на колени, чувствуя себя пилигримом, умоляющим могущественного оракула дать ему совет.
— Ты находишься на острове уже несколько дней, — произнесла мисс Сапсан. — Почему ты так долго тянул с визитом к нам?
— Я не знал, что вы здесь, — ответил я. — Но как вы узнали обо мне?
— Я за тобой наблюдала. Ты меня тоже видел, хотя, наверное, не осознал этого. Я принимала свою альтернативную форму. — Она подняла руку и вынула из прически длинное серое перо. — Наблюдая за людьми, предпочтительнее обращаться в птицу, — пояснила она.
У меня отвалилась нижняя челюсть.
— Так, значит, в то утро у меня в комнате были вы? — воскликнул я. — Тот ястреб?
— Сокол, — поправила меня она. — И, естественно, сапсан.
— Так это правда… — пробормотал я. — Вы и есть та самая Птица!
— Я снисходительно отношусь к этому прозвищу, но не поощряю его употребление. Вернемся к моему вопросу, — продолжала мисс Сапсан. — Скажи мне, Бога ради, что ты искал в тех ужасных развалинах?
— Вас, — ответил я, и ее глаза приоткрылись чуть шире. — Я не знал, как вас найти. Я только вчера понял, что вы все… — Я помедлил, вдруг осознав, как странно прозвучат мои следующие слова. — Я не знал, что вы умерли.
Она натянуто улыбнулась.
— О Господи! Твой дедушка совсем ничего не рассказывал тебе о своих старых друзьях?
— Кое-что рассказывал. Но я очень долго считал все это сказками.
— Понятно, — кивнула она.
— Надеюсь, вас это не обижает.
— Несколько удивляет, не более того. Но в целом мы предпочитаем, чтобы о нас думали именно так, потому что это предупреждает появление незваных гостей. Сейчас все меньше и меньше людей верят в сказки, гоблинов и прочую ерунду. Таким образом, обычные люди больше не пытаются нас разыскать. Это значительно упрощает наше существование. Истории о привидениях и мрачных заброшенных домах тоже этому поспособствовали, хотя, как я вижу, не в твоем случае. — Она снова улыбнулась. — Я вижу, отвага у вас в крови.
— Да, пожалуй, — с нервным смешком отозвался я, чувствуя, что еще немного — и я хлопнусь в обморок.
— Как бы то ни было, что касается этого места… — Она царственным жестом указала на обстановку. — Насколько я поняла, в детстве ты считал, что твой дедушка все это выдумал, верно? Что он кормит тебя, как говорят, «байками». Я права?
— Не то чтобы байками, но…
— Выдумками, сказками, мифами… Выбирай любое слово на свой вкус. Когда ты понял, что Абрахам говорит правду?
— Видите ли… — пробормотал я, разглядывая лабиринт переплетающихся узоров ковра, — кажется, я начинаю понимать это только сейчас.
Оживление мисс Сапсан несколько померкло.
— Боже мой, я поняла.
И тут ее лицо окончательно помрачнело, как будто за несколько мгновений воцарившегося молчания она догадалась, какое ужасное сообщение я ей принес. Но мне все равно предстояло найти слова, чтобы произнести это вслух.
— Я думаю, что он хотел мне все объяснить, — произнес я, — но все время откладывал этот разговор. Ему не хватило времени, и вместо этого он просто попросил меня сюда приехать. — Я вытащил из кармана смятый конверт. — Это ваше письмо. Оно привело меня сюда.
Она разгладила его на подлокотнике стула и, поднеся к глазам, начала читать.
— Как невоспитанно! Я практически умоляю его ответить! — Она печально покачала головой. — Мы всегда стремились хоть что-то узнать об Эйбе. Однажды я спросила его, не пытается ли он загнать меня в могилу тем, что живет в этом мире без всякой защиты. Но он был невероятно упрям!
Она сложила письмо и вернула его в конверт. На лицо ее легла тень, как будто от темного облака.
— Он ушел от нас, верно?
Я кивнул. Путаясь в словах, я рассказал ей о том, что произошло. То есть я поведал тот вариант развития событий, на котором остановилась полиция и в который, после длительного лечения у психотерапевта, поверил и я. Чтобы не расплакаться, я не стал вдаваться в детали. Он жил на окраине города. Из-за недавней засухи в лесу было полно обозлившихся от голода животных. Он просто оказался в неудачном месте в неудачный момент.
— Он не должен был жить один, — пояснил я. — Но как вы уже сказали, дед был очень упрям.
— Я этого опасалась, — вздохнула она. — И предостерегала его, твердя, что ему нельзя покидать петлю. — Она стиснула в кулаках вязальные спицы, как будто раздумывая, кого бы ими проткнуть. — А потом он заставил своего бедного внука донести до нас эту трагическую весть.
Я понимал ее гнев. Я и сам через него прошел. Я попытался утешить ее, отбарабанив все те стандартные фразы, которыми опутывали меня прошлой осенью родители и доктор Голан.
— Ему пора было уходить. Он был одинок. Моя бабушка умерла много лет назад, и его сознание уже притупилось. Он постоянно что-то забывал или путал. Именно поэтому он и покинул дом в тот вечер…
Мисс Сапсан грустно кивнула.
— Он позволил себе состариться.
— В каком-то смысле ему повезло. Его смерть не была долгой и мучительной. Ему удалось избежать нескончаемых месяцев на больничной койке в полной зависимости от аппаратов.
Все это звучало нелепо и глупо. Разумеется, его смерть была преждевременной и чудовищной, но мне показалось, что, после того как я это произнес, нам обоим стало немного легче.
Отложив свое рукоделие, мисс Сапсан встала и захромала к окну. Ее походка была такой неловкой — будто одна ее нога была короче другой.
Глядя на играющих во дворе детей, она произнесла:
— Дети не должны об этом знать. Во всяком случае пока. Зачем их понапрасну расстраивать.
— Хорошо. Вам виднее.
Она еще немного постояла у окна. Ее плечи вздрагивали. Когда мисс Сапсан наконец обернулась ко мне, она снова была спокойна и собрана.
— Итак, мистер Портман, — деловито заявила она, — я полагаю, что вы с честью вынесли допрос с пристрастием. Я уверена, что вас тоже многое интересует.
— У меня всего лишь тысяча вопросов.
Она извлекла из кармана часы и посмотрела на них.
— У нас есть немного времени до ужина. Надеюсь, что успею вас просветить.
Мисс Сапсан замолчала и наклонила голову. Внезапно она подошла к двери и резко ее распахнула. Я увидел сидящую на корточках Эмму. Она подняла к нам покрасневшее, залитое слезами лицо. Она все слышала.
— Мисс Блум! Вы подслушивали?
Эмма всхлипнула и выпрямилась.
— Воспитанные люди не подслушивают разговоров, не предназначенных для… — Но Эмма уже бежала прочь, и мисс Сапсан, огорченно вздохнув, замолчала. — Этого только не хватало. Боюсь, она очень чувствительна ко всему, что касается твоего дедушки.
— Я это заметил, — кивнул я. — Но почему? Они были…
— Когда Абрахам ушел на войну, он забрал с собой все наши сердца, но прежде всего сердце мисс Блум. Да, они были влюблены друг в друга.
