Валерий Капранов - Маг
Солнце уже склонялось к закату, и Илья с Баяном отправились на набережную. Жара понемногу спадала, но это никак не повлияло на желание пса искупаться в прохладной воде. Несмотря на то, что он относился к породе среднеазиатских овчарок, живущих в обширных районах экзотической Азии, которым присущи резкие перепады температуры и изобилие бескрайних степей, пустынь и скалистых гор — Баян очень любил воду и был большим охотником поплавать в своё удовольствие.
Вот и теперь, он, увидев в глазах Ильи одобрение, набрал разгон и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, бросился в реку. Вынырнув из воды, пёс с нескрываемым удовольствием, начал почти по человечески отфыркиваться и поплыл вперёд, преодолевая течение и оставляя за собой на воде, клин расходящихся в стороны борозд.
Он плыл уверенно, гордо задрав торчащую из воды голову, подобно флагманскому кораблю. Баян заплыл так далеко, что мальчик начал уже волноваться, а хватит ли у него сил на то, чтобы вернуться обратно, так как на середине реки течение усиливалось и собаку стало сносить. Но Баян продолжал сохранять уверенность и спокойствие, он медленно развернулся назад и, сохраняя набранный им темп, размеренно приближался к берегу.
Илья просто ещё не знал, что купание входило в регулярный распорядок этого боевого пса, который он и хозяин старались поддерживать по мере возможности. Плавание отлично развивало грудные мышцы и передние лапы, что имело большое значение, для породы телохранителей и сторожей.
Хранитель тренировал Баяна по древней славянской системе, используемой для боевых собак. Эта система позволяла собаке понять, чего от неё требуют, и обогащала её опыт необходимыми качествами для предстоящих на её службе задач. Она в корне отличалась от бессмысленных тренировок с использованием примитивных команд на предмет принести апорт или прохождения, излюбленной кинологами полосы препятствий. Подобные регулярные занятия наоборот, только отупляют и ограничивают имеющийся у собак природный потенциал. Животное должно себя чувствовать не любимой игрушкой или рабочим инструментом в руках своего хозяина, а членом его стаи и боевым товарищем, которому доверили самое дорогое, что только может быть — жизнь соплеменников.
После купания друзья направились вверх на гору, через узкие улочки дореволюционных построек. Часть домов уже обветшала и ожидала принятия очередного решения администрации города или новых владельцев по решению их судьбы. Либо их реставрируют, и они снова оживут своей новой жизнью, вселяя в сердца воспоминания о давнем, но благородном прошлом, либо снос и полная реконструкция в духе новой эпохи.
Когда они поднялись наверх, то оказались на одной из старых улиц, петляющей закоулками закрытых дворов. Здесь, до сих пор витал привкус былого времени, судя по двух и трех этажным строениям, раньше здесь жили мастера цехов рабочих заводов и семьи мелкопоместных мещан. Штукатурка на многих домах осыпалась, открывая стороннему взору раны, заполненные кирпичной кладкой. Но даже неумолимо текущее время, не смогло лишить их достоинства, отдавая дань уважения искусству былых мастеров строителей.
Небо окрасилось в вечерний темно-лиловый цвет, сгоняя в кучу набежавшие серо-фиолетовые тучи, они подобно стае выходящих на охоту хищников, готовились к предстоящей атаке, тщательно выбирая для себя жертву.
— Будет гроза, — утвердительно сообщил Илья верному спутнику, семенящему рядом.
И как бы в подтверждение этих слов с неба упали первые капли дождя, являвшиеся предвестниками надвигавшегося ливня. Темнело стремительно быстро, и нужно было как можно скорее найти подходящее для них убежище.
До Верхневолжской набережной было сравнительно далеко, и оказаться застигнутыми врасплох разбушевавшейся грозой мальчику не хотелось. Да и даже, если бы они с Баяном успели туда добежать, укрыться от ливня им было бы негде, а до предполагаемой встречи с Дедом, оставалось не меньше двух с половиной часов. Так что, самым разумным решением для Ильи с Баяном, оказалось — переждать грозу здесь, а потом уж добраться до места встречи с Хранителем.
В небе сверкнула ослепительная молния и весь город вздрогнул от последовавшего за ней через несколько секунд грома. Он, прокатился волной по наэлектризованному воздуху, заставляя вибрировать стены домов, а припаркованные к ним автомобили откликнулись возмущённо нестройной разноголосицей сработавших сигнализаций.
— Ну, вот и началось, — озираясь по сторонам в поисках убежища, констатировал факт Илья и, остановив свой взгляд на верном друге, высунувшем из пасти большой розовый язык, добавил — Я же тебе говорил. Бежим, пока совсем не разыгралось.
Мальчик нырнул в нишу арки выложенного коричневым кирпичом забора и оказался в уютном дворике старинного двух этажного, жёлтого дома, отличающегося от остальных лепными узорами и просторными высокими окнами. Баян, не раздумывая ни секунды, бросился вслед за ним.
Во дворе стояла посеревшая от времени деревянная беседка, с покосившейся лавкой и прямоугольным столом. Не смотря на свою, на первый взгляд кажущуюся ветхость — беседка имела вполне добротную крышу, под которой друзья и решили переждать уже набирающий силу, обильный ливень. Баяну повезло вдвойне, он удобно устроился на дощатом полу под столом, тем самым, получив возможность иметь дополнительную крышу. Высокие борта ограды беседки защищали его от ветра и от задуваемых им крупных капель, которые, ударяясь о бревенчатые опоры и края большого стола, а потом разлетались в стороны мокрым и озорным салютом.
Так они просидели около получаса, под дробь пузырящегося, в появившихся лужах дождя, и зловещей переклички беснующихся молний. Поднявшийся ветер, беспощадно теребил стоящие поблизости деревья, срывая с них клочья уносящейся в темноту зелёной листвы.
Ненадёжное укрытие не уберегло Илью от разбушевавшейся стихии, и теперь он сидел посередине стола, обхватив своё тело худыми руками и поджав по-турецки ноги. Он замерз и промок до нитки, до такой степени, что его зубы выстукивали барабанную дробь, а всё тело покрылось пупырышками гусиной кожи. Лезть под стол и согреться в обнимку с Баяном ему не позволял мальчишеский максимализм, так как он по незнанию считал себя старшим, и не хотел показывать перед своим спутником слабость, чтобы не утратить в его глазах авторитет руководителя.
Мудрый пёс отнёсся к этому совершенно спокойно, он и не собирался оспаривать сферу влияния в стае, так как считал вожаком Хранителя, ну а здесь выполнял возложенную на него обязанность телохранителя.
Вдруг, Илья заметил, что пёс резко выскочил из-под стола и насторожился. Он навострил свои, похожие на медвежьи, купированные уши и стал тщательно внюхиваться во влажный воздух.
Потом Баян не обращая внимания на ливень, вышел к порожку беседки и внимательно уставился на арку забора, ведущую во двор.
Через пару секунд Илья увидел фигуру человека в длинном плаще и нахлобученном капюшоне вбежавшего через арку во двор и скрывшегося в двери подъезда. За всё это время пёс не издал ни звука и ничем не выдал своего с присутствия. Хотя человека на улице уже не было, Баян не собирался возвращаться на насиженное тёплое место, а продолжал стоять в проходе, устремив свой взор на открытую дверь подъезда и изредка поглядывая на Илью.
Мальчик так и не мог понять, что же так насторожило собаку? Лица человека он не разглядел, так как тот бежал очень быстро, да и глубоко надвинутый капюшон надёжно скрывал лицо от постороннего взгляда. Но одна деталь врезалась в память определённо точно, человек — что-то, безусловно, прятал, скрывая это что-то в складках просторного плаща.
Вскоре, в высоком окне первого этажа зажёгся яркий свет, и мальчик увидел фигуру высокого человека, подошедшего к окну и задёрнувшего тяжелые, бархатные занавески. Сквозь оставшуюся узкую щель Илья увидел, как яркий свет быстро погас, но через узкий вертикальный зазор между портьерами он продолжал наблюдать отблики тусклого свечения. В том, что это был именно тот незнакомец, который только что пробежал возле них с Баяном, у мальчика не было ни малейших сомнений. Оставалось только понять, что же так заинтересовало собаку, что она до сих пор не пыталась уйти на своё место, подставляя широкую грудь под шквал ураганного ветра и ливневые брызги.
Ёжась от промозглого ветра и дождевой сырости, Илья решительно выскочил из-под крыши беседки и быстро подбежал к окну с задёрнутыми занавесками. Козырёк крыши старого дома не сильно защищал стоящего под ним мальчика от проливного дождя и полоска сухого асфальта возле стены, становилась всё уже и уже от стремительно посягающих на неё капель.
Верный пёс продолжал нести свою службу, внимательно наблюдая за мальчиком сквозь наступившие сумерки и прислушиваясь к каждому шороху. Он стоял как изваяние, своим гордым видом, напоминая одну из фигур, высеченных из камня львов, стоящих у входов старинных зданий и множества диковинных мостов, которыми так знаменит величественный Петербург.
