Венец смерти (СИ) - Лито Береника
Граф потратил много времени для того, чтобы досконально изучить свойства кровавых морионов, их способность собирать энергию и передавать ее владельцу, преобразовывая, так сказать, в удобоваримую для вампира форму.
Теперь не только его исследования были завершены, но и создан невероятный по своей мощи артефакт, который сделает величие графа Карштейна недостижимым для любого другого вампира.
Кровавые морионы в платине таинственно поблескивали, терпеливо ожидая, когда их новый господин и повелитель, Карл Карштейн, налюбуется оплечьем и, наконец, наденет его на себя, став воистину сильнейшим вампиров во всем мире.
И вот, великий миг настал — широкое ожерелье-оплечье опускается на холодное тело вампира. несколько секунд ничего не происходит. Потом графа сотрясает мощная судорога, и в следующий миг тело вампира осыпается на пол прахом. Сверху падает платиновый шедевр ювелирного искусства, изготовленный и зачарованный лично графом Карлом Карштейном.
* * *Останки графа Карштейна найдут через не слишком продолжительное время несколько доверенных мастеров из дома скорби, и, ужаснувшись, тут же начнут пытаться исправлять ситуацию.
Будет объявлено о том, что граф отбыл с визитом в одну маленькую горную страну, откуда позже придет (разумеется, сфабрикованная верными соратниками погибшего графа) печальная весть о смерти Карла Карштейна от рук охотников на вампиров.
Часть разработок графа, по соединению морионов в один артефакт, будет уничтожена, часть — засекречена и погребена в архивах дома скорби. Среди шести доверенных хранителей кровавых морионов будет ходить легенда о том, что граф Карштейн сумел объединить шесть кровавых морионов в один артефакт, и стал сильнее любого из вампиров, но, очевидно, в его расчеты закралась какая-то ошибка, и артефакт работал со сбоями. Убыв с визитом, граф не успел проверить и наладить оплечье, и, поскольку причина нестабильности артефакта так и не была выявлена, его пришлось разобрать и раздать кровавые морионы шестерым достойнейшим, удостоившимся титула хранителя.
Увидев, что коварная вещица сотворила с графом Карштейном, ни один из мастеров дома скорби не решился даже прикоснуться к широкой платиновой цепи. Были наняты и тайно доставлены в резиденцию маги из младшего магического рода, но обладающие при этом впечатляющей магической силой (глава младшего рода был бастардом представителя одного из сильных и древних магических родов). Используя предоставленные вампирами записи графа Карштейна, маги за несколько месяцев кропотливой работы сумели разорвать соединявшую кровавые морионы магическую цепь и извлечь камни из платины.
Поскольку тайна дома скорби должна быть сохранена любой ценой, после завершения работы все до одного маги были убиты. Больше о младшем магическом роде, который доверился коварным клыкастым созданиям, никто никогда не слышал. Тайна была сохранена, а память о легендарном артефакте графа Карштейна со временем изгладилась даже из памяти хранителей кровавых морионов.
Из-за несчастливого стечения обстоятельств один за другим кровавые морионы покинули резиденцию дома скорби, и следы каждого из них были потеряны так же безвозвратно, как и сами камни.
Все прошедшие со времени потери первого кровавого мориона годы вампиры не оставляли попыток отыскать свои сокровища, но удача в поисках им не сопутствовала. Каково же было их удивление, когда в резиденцию дома скорби попали сведения о появлении кровавых морионов в столице.
Однако происшествие с мастером дома скорби леди Вильгельминой Нуар снова лишило законных владельцев возможности вернуть камни в резиденцию, как минимум до конца расследования смерти мисс Нуар.
Диадема с кровавыми морионами на время расследования смерти леди Нуар была помещена в хранилище вещественных доказательств следственного управления, и самые суровые требования выдать реликвию вампирам дома скорби результата не возымели.
* * *Один из самых уважаемых мастеров дома скорби, Орландо Анкастер, уже вторые сутки не покидал библиотечное хранилище резиденции. Здесь содержались архивы, состоящие из сохранившихся личных записей, дневников, писем и прочих документов, оставшихся после скончавшихся вампиров этого дома.
Вопреки утверждению, что он зря тратит не только свое собственное время, но также и время своего птенца и еще нескольких молодых вампиров, Орландо был преисполнен желания докопаться до истины. Сколько бы времени у него это ни заняло.
Сейчас Орландо Анкастер быстро просматривал документы из старой, пыльной связки, доставленной к столу, за которым сидел мастер, Доротэо. На губах обычно мрачного вампира сияла довольная улыбка — из некоторого количества личных писем и дневниковых записей мастеров вампиров, современников графа Карштейна, Орландо понял (пусть даже эта информация проскальзывала полунамеками, иносказаниями, никогда прямо), что Карл Карштейн весьма интересовался свойствами кровавых морионов. А впоследствии еще и стал изучать ювелирное дело.
— Доротэо, не смотри на меня таким недоумевающим взглядом. Тебе пока не требуется понимать смысл моих действий. Достаточно просто точно выполнять данные тебе указания.
Доротэо, пойманный сиром за неприличным разглядыванием мастера Орландо за работой, увлеченно разбирающего пыльные стопки архивов, покорно склонил голову и упал на одно колено:
— Как скажет мой сир.
Орландо Анкастер высокомерно усмехнулся:
— То-то же. Давай, Доротэо, поторапливайся. У нас будет здесь еще много работы.
Стопка отобранных лордом Анкастером документов понемногу росла, и с каждой новой бумагой, увеличивающей эту стопку, на губах Орландо Анкастера расцветала совершенно особенная улыбка — улыбка охотника, идущего по следу.
Доротэо Анкастер вздохнул, и кивнул одному из таких же, как он, молодых вампиров, подручных Орландо Анкастера:
— Помоги.
Подождав, пока помощник выровняет стопку старой, ломкой бумаги, просмотренной и отвергнутой его сиром, Доротэо стал увязывать ее, чтобы потом унести обратно в архив. Пожалуй, мастер прав — работы у них здесь будет еще очень много.
Часть 2
Венец смерти. Глава 2. Братец лис и братец… лев
Лодур явился вскоре после завтрака. За столом Кейси и Джулиан едва притронулись к еде, и сидели молча, мрачно переглядываясь. О продолжении поиска возможных ошибок, допущенных артефактологом, не могло быть и речи. Выслушав подробный рассказ о создании диадемы, мистер О’Коннелл попросил Кейси сопроводить в магазин сотрудников следственного управления, чтобы те все внимательно осмотрели. Таким образом, все записи мистера Лала, оставшиеся в кабинете, были временно (во всяком случае — пока) реквизированы в качестве материалов, с которыми следствию необходимо ознакомиться.
Джулиан, услышав такую формулировку, касающуюся изъятых документов, высокомерно кривил губы, пытаясь представить, что там следователи, пусть даже и маги, будут в состоянии понять из его записей. Тем не менее, необходимость откладывать его собственное расследование лишала мага хорошего расположения духа.
Кейси не привычно было сидеть дома, в особняке Лалов, целыми днями напролет. Но помещение магазина все еще считалось возможным местом, где было создано орудие убийства (а чего возможным-то, если диадема создавалась именно там), и мистер О’Коннелл категорически не рекомендовал (читай между строк — запретил) Кейси там появляться.
И пусть даже благосостояние семьи Лалов мало пострадает от простоя семейного бизнеса, закрытый магазин служил еще одним штрихом к испорченной репутации семьи магов-артефактологов.
Кроме того, тигрица просто привыкла к поездкам в магазин, размеренности и спокойствию ежедневных рутинных подсчетов, постоянной оживленной деятельности в кабинете и лаборатории мистера Лала. А теперь и она, и Джулиан были лишены своего привычного распорядка жизни не понятно на сколько времени.
Мрачную, унылую тишину малой гостиной особняка разрушил громкий, хорошо поставленный голос дворецкого:
