Метка Проклятого - Юрий Соломин
Три. Видимо есть все-таки что-то сакральное в этой цифре. Она проснулась, за окном темнота, а на часах два часа, сорок четыре минуты. Она была уверена что ей снился жуткий кошмар, но стоило открыть глаза, как сон начисто вылетел из головы.
Однако Ире было неспокойно. Валик тихонько спал в кроватке, и не был причиной тревоги. Захотелось посмотреть на мужа, но решила его не беспокоить. Ночник лишь слегка освещал комнату, и благодаря темноте она заметила какое-то странное свечение за стеклянной дверцей шкафа.
Возможно ей нужно было бы испугаться, но события последних дней изменили ее мироощущение. Ирина подошла к шкафу. Светилась ее шкатулка с драгоценностями. Хотя нет, не так. Красноватое свечение пробивалось сквозь неплотно закрытую крышку. Поколебавшись, она открыла ее. Перстень ведьмы светился в темноте и завораживал взгляд.
Сложно определить как долго она простояла у шкафа катая его в ладони. В ней боролись желание немедленно надеть его, и страх перед неизвестными последствиями. Ира смотрела на камень, у нее создавалось впечатление, что в красном камне периодически появляются оранжевые сполохи. Кто знает, сколько бы вот так она простояла, но тут Валик начал ворочаться, и вдруг встал в кроватке.
-Мама, ам! — требовательно произнес малыш, что означало — есть хочу!
Иру словно разбудили, она вздрогнула, удивленно посмотрела на перстень, подошла к сыну. Привычно подняла на руки, сейчас она пройдет на кухню, быстро нагреет молоко. Все как обычно. Потом малыш уснет, и она последует его примеру.
Протягивая малышу бутылочку, Ира вдруг поняла, что уже надела перстень, и совершенно не помнит в какой момент это произошло. На пальце он сидел как влитой, казалось что ему там самое место. Тут же словила себя на мысли, что не снимет его ни за что! Она просто знала, что так и надо, и не имело никакого значения откуда к ней пришло это знание.
Валик что-то пробормотал и крепко заснул, и Ира пошла во вторую комнату. Ее муж сидел возле клавиатуры, рядом стоял наперсток с коньяком. Из наушников, лежащих на столе, лилась музыка, Миша покачивал головой, он всегда так делал, слушая любимые композиции. Она хотела подойти но передумала. Тихонько вернулась в свою комнату, снова погрузилась в невеселые мысли.
В первый же день она нарезала несколько полотенец лоскутами, скрутила из них подобия канатов. Теперь такие «украшение» свисали со столов на кухне и второй комнате, и с раковины в ванной. Начала привыкать все время смотреть под ноги, а супруг по ночам не спускаться со стола, чтобы не рисковать лишний раз.
Ира изготовила мужу постель из ваты и тряпок в небольшой коробке. От покупки кукольного домика он отказался. Толку то? Все равно санузел там не организуешь, компьютер не поставишь. Она вырезала в боку коробки отверстие, чтобы он мог заходить и выходить. Решили, что все равно всех нюансов не предусмотрят, и пока будет так. А потом они решат, что делать дальше. Так прошло несколько дней.
Вопросы росли как снежный ком. К счастью часть из них можно было отложить. У Михаила, конечно, были друзья-знакомые, но в последнее время, общались они мало. У всех свои дела, заботы.
Лучший друг, с которым они даже после рождения Валика, старались встречаться не реже чем раз в две-три недели, буквально за два месяца до роковой встречи с ведьмой, получил очень выгодное предложение по работе. Сейчас, он вместе со своей семьей, устраивал свой быт в Сингапуре. Вряд ли вернется домой в ближайший год-два.
Родители с младшим братом Михаила, уже три года как уехали в Южную Америку, и возвращаться не собирались. Даже с рождением внука они поздравляли по скайпу. Периодически предлагали переехать к ним, но Миша не спешил соглашаться, а сейчас это стало невозможным.
Что касается семьи Иры, там все было намного прозаичнее. Она старшая, у нее две сестры и брат. Одна из сестер вышла замуж в семнадцать, уехала, воспитывала сына. Брат был слегка избалован, с сестрой практически не общался, а отношение родителей к Ире можно было охарактеризовать как: «выдать замуж и избавиться».
Когда у Михаила с Ириной закрутился серьезный роман, все было хорошо. Она переехала к нему, ее родители не вмешивались в их отношения. Но потом, кому-то из ее предков, а точнее матери, пришла в голову «отличная» идея. Раз жених городской, и с квартирой — значит, по всей видимости, с деньгами. Почему бы ему не поучаствовать в улучшении материального благополучия их семьи. И вообще, по виду он явный интеллигент, реальной жизни не знает, поэтому должен слушаться старших.
Первый звоночек прозвучал, когда молодая пара приехала к ним в гости. Село, километрах в восьмидесяти от Киева. Вроде и близко к столице, но деревня деревней. Их приняли хорошо, можно сказать душевно. Потом, когда они с отцом будущей жены, пили пиво во дворе, и разговаривали ни о чем, подошла будущая теща.
-Ой, пойдемте , покажу наше хозяйство.
Они шли по двору, она что-то показывала, рассказывала, периодически вставляя фразы из серии: «а вот тут сарай покосился, теперь, когда еще одни мужские руки в доме появились, поправим», или «раньше на это денег не хватало, а сейчас все будет в порядке».
Миша молча кивал, чем окончательно убедил Катерину Ивановну в том, что из него можно веревки вить. По дороге домой он спросил Иру:
-Твоя мать случайно не думает, что в моем лице, получит одновременно раба на плантациях и спонсора для хозяйственных нужд?
-С нее станется — Ира немного выпила, и ее понесло — знаешь, она меня буквально выталкивала из дома. Мол вали, нам еще Игорешеньку пристраивать, он невесту приведет, дети появятся. А ты тут койко-место занимаешь.
-Что, прям так и сказала?
-Ну, смысл примерно такой. А стоило появиться тебе, так стала просто шоколадной. Но учти, она себя скоро проявит.
-Спасибо, учту.
Слова невесты он вспомнил уже перед свадьбой. Они решили не устраивать пышного торжества, а тихо расписаться и слетать в свадебное путешествие, куда-нибудь где тепло и море.
Для Иры, никогда раньше не бывшей за границей, такой вариант был верхом романтики. Миша же вообще не любил массовых мероприятий. К тому же его родители и младший брат улетели, и побывать на свадьбе у них не получалось. С друзьями молодожен планировал оторваться
