Жанна Лебедева - Очень босоногая история: Маньяк на свободе!
Давно Тол не видел, чтобы Ден говорил с таким упором и агрессией.
— И меня бесит, когда кто–то марает этот прекрасный образ. Позорит его убогими сайтами, фотографиями, репортажами. Лезет, ничего из себя не представляя.
— Успокойся! — Тол побарабанил пальцами по столу. — Ты ведь долбанутый на голову. В хорошем смысле. Если за что возьмешься — горы снесешь.
Ден горько улыбнулся.
— Ну, посмотри на меня. Какой из меня лидер босоного движения? Я не хочу быть шутом, как этот идиот из Новосибирска. Мне нужны люди. Умные, вменяемые, красивые люди. А что я имею? Баклажаны!
— Ты же говорил, что нашел клевую деваху из Серпухова, да и в Твери есть на кого посмотреть.
— И что дальше–то? Прикольным людям в этой компании скучно. Я надеялся, что мне удастся их хоть как–то раскачать. Облом. Фиаско.
— Ден, хочешь мой совет?
— Ну?
— Бери все в свои руки. Ты, б*я, самый крутой барефутер, и все тут. Бабло у тебя есть, мозги тоже. Что еще надо? И серпуховскую свою не проворонь. Харе уже одному прозябать, пора бы и девушкой обзавестись.
Тверь, микрорайон «Ж», ул. Заднепроходная, съемная квартира Бориса.
Катя и Алена смотрели фотографии с прогулки, сидя за покоцаным ноутбуком Бориса.
— Ален, меня так клево еще никто никогда не фоткал! Этот парень, похоже, профи.
— Ну ты сказала! Конечно, профи, вон он на какой агрегат фоткал. А видела, как он заигрывал с этой, тощей! — зло сказала Алена.
— Да ладно тебе, ревнуешь, что ли.
— Да у нее размер ступни меньше, чем у меня, на что там смотреть, я не понимаю! А ведь у него московская прописка и бабла наверняка куча…
В комнату неожиданно вошел Борис. Собственно, он подслушивал разговор девушек и удержаться не смог.
— Так, сударыни, вы что, хотите, чтобы я с вами контракт приостановил? Думаете, на вас для меня свет клином сошелся? Думаете снова стать гламурными каблукастыми уродинами, если вас первый встречный идиот фоткать станет?
Катя не выдержала.
— Да что с тобой, патрон?
— Похоже, этот столичный гламурный придурок теперь твой патрон. Вон как его фотки нахваливаешь. А он купил себе техники, с которой даже дурак–технарь фотографом станет.
— Не заводись, — лениво сказала Алена, почесав щиколотку грязной босой пяткой.
— Ты мне еще указывать будешь! Я вас из дерьма вытащил, да если б не я, ты бы ходила до сих пор со своим дурацким шрамом в джинсах до земли! А теперь ты свободная, раскрепощенная женщина! Да без меня вас бы маньяк ИЗНАСИЛОВАЛ, — Борис привычно выделил этот глагол, ему очень нравилось смаковать это слово. — А потом бы пальцы на ногах отрезал, в рот запихал и сожрать заставил!
Девушкам стало страшно, они даже не обратили внимания, почему Борис настолько подробно осведомлен об обыкновениях маньяка.
— Ну ладно, патрон, извини, — миролюбиво сказала Катя, но Борис разошелся и еще полчаса кричал о том, что они свиньи неблагодарные, недостойные чести ходить с ним босиком по одной поверхности. Наконец Алена, устав его слушать, ускользнула в ванную, а Катя — курить на балкон. Сердитый Борис перенес ноутбук на кухню, в сердцах закрыл галерею, куда выложил сегодняшние фотографии этот выскочка Ден, немного посмотрел любимые лесби–фут–фетиш порноролики (с выключенным звуком, конечно, не хватало только, чтобы девицы услышали!) и стал раздеваться. Вытянув свое поджарое непослушное тело на раскладушке, он натянул на самые брови коротковатое одеяло и заснул.
Но сон Бориса был недолгим — телефонный звонок разбудил его. Номер был скрыт.
— Да! — раздраженно крикнул в трубку психолог. Но звонивший молчал. — Надеюсь, вы звоните не для того, чтобы пожелать мне доброй ночи!
— Ночь не добрая. Ты знаешь, придурок, что твоя фантазия материализовалась? — огорошил Бориса неожиданно знакомый голос.
— Это ты, что ли? — лицо Бориса стало испуганным, его забила мелкая дрожь.
— Ты зачем, падла, писал про Бишопа, про его опросник и прочую чушь? А теперь он едет к нам!
— Валера, погоди… Ты чего мелешь? Так нет же никакого Бишопа, и никогда не было! — воскликнул Борис. Испуг отступил, да и какая опасность может быть от его невинной выдумки: он всего–то написал длинный витиеватый босоногий опросник и для солидности сочинил французского соавтора, профессора Бишопа, не подумав, что в век Интернета такая информация слишком легко проверяется.
— Как выяснилось, есть. И он сейчас распаковывает чемоданы в пятизвездочном отеле Москвы, пока ты где–то шляешься, придурок! — отрывисто, словно плюясь, говорил собеседник.
Борис протер глаза и сильно укусил себя за палец ноги в надежде, что это поможет ему проснуться. Однако ничего не изменилось.
— Ты меня разыгрываешь, Валера?
— Какие тут шутки. Он полный псих, он таких, как мы с тобой, чует за тыщу километров. Типа, исследование едет делать по сексуальным извращениям. Чуешь, чем пахнет?
— Ты идиот, Валера! — все еще пытался храбриться Борис. — Фут–фетиш не относится к сексуальным извращениям, уж нам ли не знать, это совершенно нормально!
— Это ты идиот, сука! Где гарантия, что этот твой Бишоп не посмотрит на нас и не сообразит, кто повеселился в Новосибе прошлым летом? Он в своей Франции уже двух серийных убийц сдал! И в Штатах тоже… Типа, посмотрит на человека и сразу может сказать, на что тот дрочит.
— Чушь, полная чушь…
— Скажи спасибо, что я об этом узнал. В общем так, я тебя в Новосибе не тронул и даже подставил этого психа в Омске. Теперь спасай свою жопу сам. И ни дай бог с Бишопом пересечешься! Я тебя, падлу, знаю! Любишь ты орать про босые ноги налево и направо! Если ты, падла, с Бишопом пересечешься и меня ему сдашь, то я тебя, козла, урою нахрен, понял?
— Чушь, чушь… — повторял Борис, словно заевшая пластинка. Его агрессивный осведомитель повесил трубку, а Борис продолжал сидеть, прижимая ее к уху и все так же не въезжая в ситуацию. Откуда взялся Бишоп? Да и как ему их разоблачить? Дело новосибирского маньяка закрыто, в Омске была убедительно доказана вина подвернувшегося кстати лопушка, никто в милиции не будет копаться в старых делах….
Но злобные слова звонившего не давали ему покоя. Спать Борис больше не мог. Надо найти всю информацию про этого невесть откуда взявшегося Бишопа. Он включил свой ноутбук, который с натужным кряхтением начал загружаться.
Удомля, девятиэтажка.
Дмитрий Сергеевич Лопухов посмотрел на часы — времени до встречи выпускников школы N3 имени О. Г. Макарова оставалось еще порядочно. Он начал писать сообщение на своем коммуникаторе, но уронил стилус, тот по закону подлости закатился под кресло, под которым лежала стопка газет. Вытянув газеты, он достал стилус и уже хотел засунуть стопку обратно, но тут его взгляд упал на броский заголовок: «ПОЙМАН ДМИТРИЙ ЛОПУХОВ. Новые реалии новосибирского дела!»
Дмитрий Сергеевич раскрыл газету на нужной странице.
«Самый жестокий и опасный серийный маньяк–насильник Дмитрий Лопухов, печально прославившийся убийствами женщин Новосибирска, наконец–то арестован. ** мая, он пытался напасть на двух омичек, М. и С., выстрелив из ружья в колесо их мотороллера. Но на сей раз злодею, привыкшему легко расправляться с жертвами, не повезло. Храбрые женщины не растерялись и оказали сопротивление хорошо вооруженному противнику с применением восточных боевых искусств. Майор Воробьев, ведущий дело Лопухова был вынужден передать его следовательнице из Новосибирска, где преступник совершил большую часть своих злодеяний. Как комментирует эксперт из Польши А. Войцехович, Лопухов являл собой редкий тип сексуального извращенца, так называемого футлавера. Маньяка возбуждали — вы только подумайте! — босые женские ступни!»
Дмитрий Сергеевич едва не выронил газету из рук. Затем аккуратно вытащил страницу со статьей и сунул к себе в кейс для ноутбука. Затем взял со стола коммуникатор и подключился к Сети, невзирая на роуминг.
Из кухни вышла Александра Трофимовна, вытирая руки о цветистый фартук.
— Сынок, иди поешь.
— Сейчас, мам, — отмахнулся взрослый «сынок».
— Сынок, ну иди, что ты там в своем телефоне забыл? Лапша остынет.
— Мам, это очень важно.
— Ой, ну да, ты же у меня занятой такой, я тебе сюда сейчас принесу…
… Когда Анна Трофимовна заглянула в комнату через полчаса, она только руками всплеснула. На столике стоял остывший нетронутый суп, а сын кому–то взволнованно названивал.
Удомля, рекреационный зал школы N3 имени Макарова.
Когда Дмитрий Сергеевич подошел к зданию такой родной школы, то неприятные мысли о новосибирском маньяке разом отступили. Хотелось думать только о светлом, безоблачном детстве. На крыльце школы уже стояли несколько бывших одноклассников и курили — спокойно, в открытую, вспоминая, как 15 лет назад они бегали украдкой за угол с дешевенькими сигаретами. А Валю Литовку узнал не сразу. Эта сильно располневшая, усталая женщина ничуть не походила на ту русую, черноглазую, стройную как тополек Вальку, которая сидела позади него и которую он закрывал своей широкой спиной от суровой МарьВанны, чтобы одноклассница могла списать ненавистную ей химию. Валька в благодарность всегда делилась с ним карандашами, ручками и линейками, которые рассеянный подросток то забывал, то терял.
