Стив Альтен - Эпидемия. Начало конца
Ли закатила глаза.
— Бридж! К чему вспоминать о таком?
— Я только что вспомнил один анекдот, — с мальчишеской улыбкой вмешался в разговор Дуглас. — Шеперд! Вы слышали шутку о жене, которая обиделась на мужа за то, что он не купил ей подарок на день рождения? В ответ муж сказал: «Зачем впустую тратить на тебя деньги? В прошлом году я купил тебе участок на кладбище, а ты до сих пор не воспользовалась моим подарком?»
Патрик кашлянул, пряча усмешку.
Ли толкнула мужа локтем.
— И все-то для тебя шуточки.
— Ну и что такого?! Я просто решил поднять всем настроение. Бриджит ведь не обиделась. Я прав, Бриджит?
— Конечно, Дуглас. Я давно знаю, что мужчины лишены чувства такта. Ты в очередной раз подтвердил эту истину. — Повернувшись к Патрику, она сказала: — Барри когда-то говорил мне, что я самый близкий человек в его жизни. Можно долгие годы жить с человеком и не догадываться, что он вытворяет за твоей спиной…
Сердце Патрика пронзила резкая сильная боль, словно острый стилет. Мужчина зажмурился.
Кровь отхлынула от лица Ли.
— Бриджит! Помоги мне помыть посуду.
— Я еще не доела.
Левую руку жгло адским огнем. Ее словно окунули в лаву. Плоть, сгорая, отваливается от костей руки. Обожженные кислотой пальцы отпадают. Деревянный молоток для игры в крокет бьет его по затылку. Тело конвульсивно подергивается в спазмах боли. Вздох. Это же ад кромешный!
Задняя дверь с грохотом распахнулась, и появился Паркер, семилетний сын Нельсонов. Назойливые взгляды отвлеклись, предоставив Патрика его душевным страданиям.
— Мама! Ты дома? Я соскучился!
— Я тоже по тебе скучала. Тебе понравилось в научном музее?
— Да. Отэм опять опростоволосилась…
Мальчик повернул голову и увидел незнакомца. Удивленные глаза Паркера остановились на пустом левом рукаве Патрика Шеперда.
— Мама! А где его рука?
Плоть отпадала кусками… Сердце сжимали железные тиски… Глаза зажмурены… Всюду тьма…
Из застилающего сознание жара донесся голос:
«Беги отсюда!»
— Дорогой. Все в порядке. Это Патрик…
— Мне в ванную!
Шеперд поднялся так быстро, что мальчик, испугавшись, бросился к маме и крепко обнял ее.
Его отец сначала не нашелся, что сказать, но потом вытянул в нужном направлении руку и отрывисто произнес:
— В холл, а потом налево!
Ноги едва слушались Патрика, в окружении пурпурных сполохов света в густом, словно желе, воздухе он шел с огромнейшим трудом. Почти утратив способность видеть, он вошел в ванную комнату и склонился над белоснежным умывальником. Пот насквозь пропитал его одежду. Окутанный туманом бледный мужчина с длинными спутанными каштановыми волосами появился в зеркале. Приглушенные голоса из кухни заглушали тихий голос в его голове. Глаза искали записку на зеркале, только ее там не было.
Из этого состояния Патрика вывел девичий голос с сильным латиноамериканским акцентом:
— Ну давай, Отэм! Расскажи отцу, что ты наделала!
— Оставьте меня в покое!
— Я оставлю тебя в покое, если ты никогда больше не будешь убегать от меня.
— София! Пожалуйста!
Девочка, плача, вырвалась из-под опеки латиноамериканки и случайно сбросила со стола тарелку Патрика. Увернувшись от объятий отца, Отэм, громко рыдая, побежала по коридору; затем ее шаги прогрохотали по лестнице, хлопнула дверь ее комнаты наверху.
— Отэм! — крикнула мать девочки. — Вернись! Дуглас…
— Не я, Ли. Сейчас ей нужна ты.
— Я не могу сладить с ней, — громко жаловалась иностранная студентка. — Она не хочет пристегиваться ремнем безопасности. Она убегает от меня. Она — такая непоседа. Я слишком неопытна, чтобы справиться с ней.
— Уже поздно, — сказала Бриджит. — Я, пожалуй, пойду. — Женщина обняла сестру и мысленно поблагодарила Бога за то, что они с мужем так и не обзавелись детьми. — Ужин был просто чудесным, — понизив голос, она добавила. — Хочешь, чтобы я подвезла Патрика в больницу?
— Патрик!
Ли передала Паркера на попечение мужа и поспешила к закрытой двери ванной комнаты.
— Шеп! С тобой все хорошо?
В ответ — молчание. Ее сердце тревожно забилось.
— Шеп! Черт! Открой дверь! Шеп!
Женщина повернула ручку. К ее удивлению, дверь была незаперта. Переведя дух, Ли толкнула дверь, готовая звонить по номеру 911 и в глубине души проклиная тот день, когда решила пойти на медицинский. Глупо надеяться…
В ванной комнате никого не было.
Ли Нельсон осмотрела оконную раму. Закрыта и заклеена полосками бумаги.
«Шеперд в доме. Надо найти его прежде, чем он…»
Выйдя из ванной комнаты, женщина побежала наверх, перепрыгивая через ступеньки. С безумным видом она осмотрела пустую комнату Паркера, их с Дугласом спальню и ванную комнату второго этажа. В стенном шкафу — никого. Под двуспальной кроватью — тоже никого… лишь мягкая игрушка дочери.
Потом ей в голову пришел худший из родительских кошмаров.
— Отэм!
Медведица ринулась в спальню своего медвежонка.
Ночник с картинкой Доры-Путешественницы на столе дочери освещал двух людей, неподвижно лежащих на кровати.
Подошел Дуглас. Родители молча стояли и смотрели.
Голова Патрика лежала на подушках. Глаза закрыты. Голова Отэм лежала на груди однорукого мужчины.
Обе беспокойные души забылись во сне.
Фредерик, Мэриленд
20:05
Фермерский дом располагался в центре двенадцатиакрового землевладения в сельской местности округа Фредерик. Дом возвели еще в 1887 году — крепкое, солидное строение. Прежние владельцы укрепили фундамент, перекрыли крышу и подновили каменный фасад. К сожалению, трухлявый сарай рядом с домом не подлежал ремонту и годился только на снос, но новой владелице фермы, которая сейчас находилась на шестом месяце беременности, было не до того. Все свое время она посвящала работе и приготовлениям к рождению ребенка.
Банк лишил предыдущих владельцев права выкупа, и Мэри Луиза Клипот после формально проведенных торгов стала владелицей фермы. Место казалось просто идеальным — уединенность гармонично сочеталась с близостью к нескольким торговым центрам. До форта Детрик было всего двадцать минут езды.
Эндрю Брадоски переехал в дом через две недели после того, как сделал ей предложение.
— …Бертран де Борн вступил в должность исполняющего обязанности министра обороны накануне всемирного саммита на высшем уровне. А теперь слово предоставляется Эвану Дэвидсону, политическому аналитику канала «Фокс-Ньюз». Эван! По вашему мнению, какие последствия будет иметь решение президента Когело уволить предыдущего министра обороны за одиннадцать часов до начала саммита?
Из кухни Мэри пришла с двумя чашками дымящегося какао в руках. Эндрю стоял на коленях перед камином, подкладывая полено в тлеющий в камине огонь. Женщина протянула ему чашку.
— Дорогой! Ну, как он тебе? Горячий?
Эндрю отхлебнул из чашки пару раз и вытер губы тыльной стороной ладони.
— М-м-м… Вкусно, Мэри… Мы еще не закончили наш разговор.
Женщина с трудом опустилась в кресло-качалку. Поясница болела тупой, ноющей болью.
— Я уже говорила тебе, что работа над «Косой» будет завершена в марте, самое позднее в апреле, — сказала она жениху.
— Апрель…
Эндрю помешал угли кочергой. Полено загорелось. Затем мужчина уселся на скамеечку перед камином и посмотрел на женщину.
— Мэри! Время в твоем случае имеет большое значение. К апрелю мы можем быть вовлечены в широкомасштабную войну на территории врага. Возможно, что в ЦРУ кто-то решит заменить нас…
— Эндрю! Ты, кажется, забыл, что ребенок родится через несколько недель.
— Врач говорит, что роды в январе, — возразил мужчина.
— Врач ошибается. Потом я возьму шесть месяцев отпуска и буду заниматься только ребенком.
— Шесть месяцев! Мэри! Будущее свободного мира поставлено на карту!
— Не драматизируй. Впрочем, я шучу. Проект «Коса» будет завершен раньше срока. А теперь допивай какао и сделай мне, пожалуйста, массаж ног.
— Дорогуша, ты меня напугала…
Успокоившись, Эндрю одним залпом допил какао и вытер губы манжетой рубашки.
— Но срок… дол… да…
Мужчина упал на колени, когда онемели и ноги.
— Во… а-а-а…
— Не волнуйся, дорогой, — сказала Мэри, — паралич не распространится на легкие. Надеюсь, я правильно выбрала дозировку. Ты, насколько я помню, говорил мне, что весишь сто восемьдесят два фунта. Ой!.. Дорогой! Я, кажется, забыла, что у тебя астма. Что? Трудно дышать?
Мэри отхлебнула из своей чашки какао.
Она моргнула, когда лоб Эндрю Брадоски коснулся кленового пола комнаты.
Часть вторая
