Акула в стакане (СИ) - Люро Полина
Но я его уже не слушал ― меня заинтересовал небольшой мешок, затесавшийся в щель между кроватью и старым шкафом. Осторожно вытащил его и, чихая от пыли, вынул содержимое ― это была простая стеклянная ваза. Совсем небольшая и даже без узора. Пока я чесал затылок, рассматривая находку, в комнату ввалился Димка с двумя вёдрами воды, что вызвало гомерический хохот нашего самозваного нумизмата:
— Ну ты оригинал! Решил заменить «красное смородиновое» на ведро колодезной водицы? Эй, Сань, дай-ка мне эту штуку у тебя в руках. Смотри, Димыч, «стаканчик»-то размером что надо… Подойдёт?
С этими словами он прямо на полу сполоснул из ведра найденную вазу и, аккуратно наполнив её водой, поставил на стол.
Димка фыркнул в ответ:
— Сам пей, шутник. Это тётка в последний момент отправила любимого племянника к колодцу. Потом заберу…
Мы веселились, потягивая сладкое, немного терпкое вино и хрустя ломтями свежего, ароматного хлеба. Дары бабулиного огорода тоже шли на ура, и всё было здорово, пока я не вспомнил о монете, неосторожно отданной в загребущие Лёнькины руки. Пришлось снова вступить с ним в перепалку, и вредный приятель, видимо под влиянием «дегустации», со смехом швырнул её в меня. Кувыркнувшись в воздухе, «находка» плюхнулась прямо в почти до краёв наполненную вазу, прозванную Димкой «стаканом деда Макарыча».
Это рассмешило не в меру развеселившихся приятелей, но очень разозлило владельца «артефакта»: я молча закатал рукава рубашки, собираясь вернуть себе «талисман на удачу». Но всё пошло не по плану. Со дна «стакана», прямо рядом с упавшей монетой к поверхности начали подниматься пузырьки, и, что удивительно, с каждым мгновением их становилось всё больше и больше. Наконец вода в сосуде словно вскипела, и, охнув, стоявшие с открытыми ртами «наблюдатели» невольно попятились назад. Подальше от странного явления…
— Лёнь, это что за хр… ― пробормотал Димка, не переставая жевать пучок зелёного лука.
— Понятия не имею, ― вид у «всезнайки» был очень задумчивый, ― чудная какая-то реакция…
А вот я сразу понял, что это только цветочки, и, к сожалению, не ошибся: пузырьки один за другим начали лопаться, так что вскоре нашим изумлённым глазам предстала завораживающая и одновременно пугающая своей реалистичностью картина…
В «стакане Макарыча» плескалось настоящее, сияющее своей прозрачной голубизной… море. Мелкий белый песок на дне вспарывали пробегавшие по его поверхности крошечные рачки. Большие раковины моллюсков переливались под лучами вечернего, заглядывавшего в окна летнего солнца, стайки миниатюрных рыб шныряли между слегка подрагивавшими нитями водорослей…
Но всё это показалось нам лишь прелюдией к потрясающему спектаклю ― внезапно из ниоткуда вынырнула, сверкая серебристой кожей и большими круглыми глазами, самая настоящая акула. Пусть и маленькая, но с такой страшной, полной отвратительно острых зубов приоткрытой пастью, что захотелось, как в детстве, с криком спрятаться под кроватью. И, судя по разорвавшим тишину воплям, не мне одному…
Хищница спокойно кружила над упавшей на дно монеткой и уплывать явно не собиралась. А три человека, словно зачарованные, застыли рядом с ней, не в состоянии сделать и шага…
Первым очнулся Димка, он перестал жалобно всхлипывать:
— Мамочка… Что это? ― пробормотав трясущимися губами, ― хватит вопить, идиоты, крики нам не помогут. Это ведь не галлюцинация, раз мы все видим одно и тоже. Жду твоих гениальных предложений, «всезнайка»…
Лёня сглотнул, задушено прохрипев:
— Может, это лишь аквариум, ничего страшного…
Тут и я подал голос:
— Не думаю. Посмотрите за окно ― погода быстро портится, а только что было ясное небо. Акула кружит, и в воде становится темнее. Чёрт, понимаю, звучит дико, но вдруг она управляет погодой? На поверхности воды в «стакане» появились пузыри, как во время дождя, и на улице уже сверкает… Дим, ты самый сильный из нас, постарайся подойти к окну. Давай, ты сможешь…
Сердце в груди билось так яростно, что шум в ушах казался рёвом бушующего снаружи урагана. Я чувствовал, как отдельные капли пота стекают по коже, сливаясь в полноводные ручейки, и не отрывал глаз от сцепившего зубы Димки. Тот медленно, но уверенно разворачивался к окну и, спустя несколько томительных мгновений, словно вырвавшись из плена, бросился закрывать хлопавшие на ветру створки.
К счастью, ему это удалось. Он смотрел в потемневшее окно и молчал, наконец почти простонав:
— Это невероятно. Не может быть… Ребята, там снаружи ― океан, и его уровень очень быстро поднимается. Через несколько минут он доберётся до окна, выбьет его и затопит всё вокруг… И тогда, даже если мы и не утонем, эта тварь доберётся до нас. Я вижу её плавник…
Я едва расслышал жалобный вскрик Лёни:
— Как ― океан? Почему? А где же наша улица?
Голос Димки был полон обречённого спокойствия:
— Нет больше посёлка, ничего нет, только чёрная вода…
«Нумизмат» вдруг затараторил:
— Я же говорил, монета как-то связана с морем. Наверное, она из храма, посвящённого этой… гадине. Это всё ты, Сашка, ты её сюда принёс!
Его крик словно разбудил меня ― я посмотрел на кружившееся в «стакане» чудовище и вдруг, наклонившись к прозрачному стеклу, прошипел ей прямо в морду:
— Охраняешь монету, значит? Всё дело в ней, да, сволочь? А вот и обломишься….
Наверное, я просто сошёл с ума, потому что молниеносно сунул руку в «стакан» и, не обращая внимания на страшную боль в ладони, раздираемой острыми зубами хищницы, начал методично прощупывать дно в поисках монеты. Потому что теперь не видел её ― вода окрасилась в ярко красный цвет, цвет моей крови, и это несколько усложняло задачу…
Удивительно, но, наверное, тогда просто повезло, или кто-то на небесах решился нам помочь ― вскоре монета оказалась зажата в изуродованных пальцах, и, даже падая на пол под крики друзей, я не выпустил её из рук.
Дальше всё было как во сне: снова светило солнце, Димка, рыдая, бинтовал клочьями своей рубашки окровавленную кисть друга, повторяя:
— Ты молодец, Санёк, она проиграла и исчезла… Просто растворилась в воде. И в посёлке всё нормально, не было никакого урагана. А вот стены в доме мокрые, и вода на них ― солёная…. Значит, всё было по-настоящему. Только ты молчи, друг, всё равно нам никто не поверит. А то в «дурке» запрут, оно тебе надо? Держись, Сань, сейчас скорая приедет, Лёнька вызвал…
И он снова плакал, а я улыбался. Врачи сказали, так бывает ― это шок. Ну да, ну да…
Понятно, почему никто из нас не хотел сюда возвращаться. И вдруг все снова собрались. Значит, она ещё не сдалась, что-то снова задумала ― видно, хочет отобрать талисман. Только вот я так просто его не отдам… Не на того напала, он теперь под надёжной защитой.
Этим вечером у развалюхи Макарыча мне совсем не было страшно, а вот лица Димыча и Лёни можно было бы показывать в ужастиках ― краше только в гроб кладут.
Дом старика за эти годы превратился в настоящую рухлядь ― крыша провалилась, и пол сгнил. В пустых окнах резвился ветер, повсюду были разбросаны осколки стекла и битой посуды. Бомжи что ли резвились?
Я сразу нашёл его ― «стакан Макарыча», тот стоял себе, целёхонький, на прежнем месте, укутанный в старый мешок. Меня, наверное, ждал. Ребята застыли в покосившемся дверном проёме ― дальше войти так и не рискнули, бедняги, да, собственно, этого и не требовалось: сам решительно достал «вазу», и, взглянув на свою покалеченную кисть, без лишних разговоров швырнул эту мерзость на пол. Осколки получились «что надо», на любой вкус…
За спиной облегчённо выдохнули друзья детства, и я с улыбкой обернулся к ним, поглаживая заветную монетку на кожаном шнурке:
— Вот и всё… Больше ей некуда приходить. Спасибо, что приехали, ребята, без вас я бы точно не справился.
Наш «всезнайка» непонимающе хмурился, переминаясь с ноги на ногу и прижимая к себе всунутое ему Димычем ведро с водой. А сообразительный пузан сразу смекнул, что произошло, и, засмеявшись, воинственно потряс отобранной у Лёни бутылкой с прекрасным смородиновым вином:
