Мое тело – тюрьма - Кицунэ Миято
— Да-да, я понял, вам только отлично. Я поставлю отлично, не переживайте, — усмехнулся в усы преподаватель, аккуратно вывел название предмета оценку и свою фамилию, расписался и вернул зачётку. — Можете быть свободны.
— Спасибо, Владимир Викторович! — Кира прижала свою зачётку к груди, забрала сумку, и вылетела из кабинета, чуть не ударив кого-то дверью.
— Ты что, уже всё⁈ — спросил староста Домнин Лёша. — Что поставили?
— Отлично, — выдохнула Кира счастливо улыбаясь и с удивлением посмотрела на протянутую старостой руку. — Что?
— Пожми. Так удача переходит, — с серьёзной миной сказал староста.
— А, да, конечно, — Кира пожала мягкую слегка пухловатую руку старосты и ещё несколько уже более твёрдых тех парней, кто тоже захотел «удачи». Кире было нисколько не жалко. Пусть хоть вся группа сдаёт на пятёрки, главное, что у неё «отлично».
Глава 9
Оценки
— Привет, Катя, — поздоровалась Кира. Она вышла из комнаты, чтобы помыть кружку после чая, и застала перед умывальниками соседку-пятикурсницу из «сушилки» с горкой посуды.
— О, привет, как дела? Как сессия?
— Потихоньку, сейчас к экзамену по химии готовлюсь, — ответила Кира.
В этом экзамене Кира была более, чем уверена. В принципе в ВУЗе и не преподавали ничего для неё нового. В девятом, да и в одиннадцатом классе она выбрала химию для сдачи экзамена, так что предмет знала отлично. Даже пару раз на олимпиады по химии ходила.
Их школьная «химичка» Светлана Викторовна была действительно гениальным педагогом, интересно объясняла, показывала классные опыты и привила любовь к своему предмету практически всему классу. Они сразу не запустили основы, а потом уже было легко и понятно. В итоге по программе они пронеслись, всё усвоив, — и ни у кого в классе не было по химии ниже четвёрки, даже у «заядлых троечников». И не сказать, чтобы Светлана Викторовна ставила оценки «просто так». Что уж говорить, если такой сложный предмет для экзаменов выбрала дюжина человек, то есть больше шестидесяти процентов учащихся, так как в классе их было девятнадцать.
В одиннадцатом классе, после повторения прошлых тем, Светлана Викторовна начала объяснять раздел химии, который преподавали в ВУЗах, так как официальная программа закончилась ещё до Нового года.
По сути, на лекциях и практиках по химии им в университете давали только основы… которые Кира с классом проходили ещё в девятом-десятом. А «ВУЗовских тем» вообще коснулись лишь на последних двух лекциях и то чисто по классификации, что есть и вот такое. Было удивительно, что даже городские студенты, которые априори считали, что в их школе всё было лучше, ходили с квадратными глазами и удивлённо спрашивали Киру «неужели ты в этой тарабарщине что-то понимаешь?» и чуть не в обморок падали, когда она отвечала «так тут же всё просто и понятно, ничего особенного нам не преподают, мы же не на химико-технологическом учимся». Химия у них должна была быть всего лишь один семестр, чисто для ознакомления.
Так что подготовка к экзамену заключалась в освежении в памяти лекций и пройденных тем, просмотру лабораторных тетрадей и рисовании, чтобы не заскучать и не переживать. Она только что закончила рисунок, который считала просто гениальным — так хорошо и «на одном дыхании» тот нарисовался всего в несколько линий. Так что, покосившись на Катю, которая как раз домывала тарелки, Кира предложила:
— Катя, я тут… кое-что нарисовала, хочешь посмотреть? — очень уж ей хотелось поделиться красотой ещё с кем-то, кто не Грим.
— Нарисовала? — удивилась Катя. — Ну, давай, посмотрим.
И они пошли в комнату Киры.
— Это что? Это всё ты сделала? — удивлённо спросила Катя, увидев разложенные по столу рисунки. — Так много?
— Да… сессия длинная… хотелось чем-то себя занять, чтобы…
— Ну ты даёшь! — перебила её Катя, сложив руки в боки. — У тебя учёба должна быть на первом месте, а не какие-то там художества. Я вот тоже сначала думала, что учёба — это хиханьки да хаханьки, в первые две сессии у меня троечки были, потом четвёрки пошли, а на старших курсах даже пятёрки появились! И ты, если постараешься, может, тоже хотя бы с парой четвёрок сессию закончишь…
Кира округлила глаза на такой спич соседки, которая совсем её не знала, и поэтому просто молча кивнула.
— Учись давай, читай лекции, — напоследок напутствовала Катя и покинула комнату, а Кира решила, что ей срочно нужно ещё что-то нарисовать.
* * *
Химия была успешно сдана на «отлично», и остался только экзамен по истории. Историю Кира тоже любила со школы, да и на интеллектуальных играх это пригождалось. В олимпиадах по истории она никогда не участвовала только потому, что они всегда совпадали с олимпиадами по математике. Правда, даты, кроме двух десятков самых основных, Кира помнила плохо — могла переставить цифры друг с другом, особенно если как в дате Ледового побоища они были близкие или повторялись. Зато в событиях и их последовательности не путалась.
И снова вышло так, что среди студентов, которые смотрели на их историка как бараны на новые ворота, Кира выделялась. Хотя бы тем, что знала все преподаваемые темы. По сути, на этом предмете было практически обычное «галопам по Европам» перечисление, что происходило на территории России с девятого века, то есть крещения Руси, и по настоящее время. А это в основном темы пятого — девятого класса. Если учесть, что история была раз в неделю, это правда было «век за лекцию» с небольшими остановками на переломных моментах.
Виктор Михайлович рассказывал очень ярко, образно, интересно и безуспешно пытался разжечь искру понимания в студентах. А на последней лекции попросил Киру задержаться и спросил:
— Я постоянно про тебя думаю. Никак не пойму, что ты делаешь в этом сборище дебилов.
— Что? — фраза прозвучала очень странно. Хотя своего отношения к остальным историк не особо скрывал, периодически подкалывая и отпуская оскорбительные шуточки в адрес студентов. Те, кстати, на это только радостно гоготали. Кира думала, что историк так снимал стресс от такого тотального безразличия к своему предмету.
— Ты в какой школе училась? В пятой гимназии?
— В обычной общеобразовательной школе в своём городке. Я приезжая, — помотала головой Кира, удивляясь расспросам.
— Ого! Самородок! Как же ты столько знаешь по истории? — продолжил допытываться Виктор Михайлович.
