Где я, там смерть (СИ) - Сербинова Марина

Когда она ездила в гости к Куртни, где встречалась с Рэем, Джек был в особенном напряжении. По возможности, он всегда пытался ее сопровождать. А скрытое желание в глазах Рэя, когда он смотрел на нее, выводило Джека из себя. Если другие только делали попытки, то этот лис охотился на нее, и уже давно. И Джек слишком хорошо помнил сцену в ее спальне, когда он вырвал перепуганную девушку из его насильственных объятий. Рэй хотел ее изнасиловать, и не было никаких гарантий, что он не попытается сделать это снова. Даже если Рэй не намеривался прибегать к насилию, он вполне мог позволить себя распускать руки, что Джек видел не один раз раньше, а ему совсем не хотелось, чтобы этот красавчик прикасался к Кэрол. Джек знал, что она никогда не расскажет, если Рэй себе что-нибудь позволит и начнет приставать, потому что отношения между мужчинами и без того были предельно напряженными. Чтобы не произошло между ней и Рэем, она будет молчать, чтобы Джек не вздумал вершить расправу над ним. Наоборот, она всячески пыталась убедить мужа, что уже и думать забыла о том, что когда-то Рэй ее домогался. Только Джек предпочитал верить собственным глазам, а не ей. Может, Рэй и не делал попыток, но это был лишь вопрос времени, как считал Джек. Он безумно ревновал ее к этому вечно молодому плейбою, который был через чур хорош собой. Видеть, как он каждый раз раздевает девушку глазами, угадывать, что он делает с ней в мыслях — это для Джека было истинным испытанием его самообладания. Он стискивал зубы, чтобы держать себя в руках, потому что Рэй был единственный, кто провоцировал в нем порывы дать волю кулакам, на этот примитивный, как всегда считал Джек, способ выяснять отношения. Рэй демонстративно отказывался признавать его мужем Кэрол, воспринимая, как досадное недоразумение, временное, к тому же. В Джеке давно уже назревало желание расправиться с этим наглым упрямым жеребцом, и только нежелание причинять боль Куртни и горячо любящему Рэя Патрику удерживало его до сих пор. Но Джек знал, что потребуется лишь один толчок, чтобы он забыл обо всем и всех и позволил себе, наконец-то, выкинуть Рэя из своей жизни раз и навсегда. Но пока этот хитрый лис был осторожен. Но как только он посмеет прикоснуться к Кэрол, как только станет приставать, Джек его уничтожит, сразу же, даже не задумываясь. Джек не сомневался, что если это произойдет, он узнает об этом. Стоило только спросить у Кэрол, чтобы понять, что происходит между ней и Рэем. Джек сразу поймет, лжет она или говорит правду. Она никогда не была искусной и изощренной лгуньей, по мнению Джека, она вообще не умела врать. И это всегда вызывало у него добрую снисходительную улыбку. Он всегда испытывал жалость к людям, лишенным способности убеждать в своей искренности, говоря неправду. Умная ложь может быть весьма полезным помощником по жизни, Джек не видел в ней ничего предосудительного, не редко прибегая к ней в работе. Разве не обманывает он суд, убеждая в невиновности своих подзащитных, если они на самом деле виновны? Защита виновных — это ложь и обман, но его это не смущало, и он чувствовал себя не менее комфортно, чем когда защищал невиновных. Он относился к той категории людей, для которых все средства хороши и важен только результат. И он уже подумывал на досуге, как устранить изрядно поднадоевшего Рэя так, чтобы самому остаться в стороне, чтобы даже проницательная Куртни не догадалась, что это его рук дело. А пока он выспрашивал у Кэрол о поведении Рэя каждый раз, когда она ездила к Куртни без него.

— К Куртни ездила? — поинтересовался он и на этот раз.

— Да, мы ездили, даже с ночевкой! — встрял Патрик, не дав ей ответить. — Я с дядей Рэем плавал в бассейне, он учил меня плавать на спине и прыгать в воду вниз головой! А потом они с мамой играли в теннис, и мама победила, представляешь! А дядя Рэй так разозлился, что ущипнул ее за зад.

Джек выпрямился, опустив вилку, которую так и не донес до рта.

— У него эта привычка еще с тех пор, как я была девочкой, — Кэрол улыбнулась, беспечно пожав плечом. Джек промолчал, и это было дурным знаком. Это даже было хуже того, когда он начинал ругаться.

— Джек, так ты поможешь Тимми? — поспешила она сменить тему.

— А что там нужно? Установить и доказать, что он является пропавшим несколько лет назад Тимоти Спенсером? — вспомнил Джек. — Ладно, я поручу это одному из своих ребят. Это не сложно. Только с условием, что ты не будешь возобновлять отношения с этим Спенсером.

— Спасибо, Джек. Я завтра же позвоню Даяне и скажу ей об этом, если ты не против.

— Пусть передаст своему брату, чтобы приезжал в офис. Если я буду на месте, пусть зайдет ко мне, интересно на него взглянуть. А если нет, тогда пусть спросит Зака, я поручу ему это дело, — распорядился Джек.

Кэрол благодарно улыбнулась и на некоторое время замолчала. Джек не заметил, как она нервно сжимала пальцами салфетку, слишком усталый и спешивший поскорее закончить ужин, чтобы пойти отдыхать.

— Джек, ты пользуешься все еще моим подарком… ну, ручкой, которую я тебе подарила? — собравшись с духом, спросила она, стараясь выглядеть как можно непринужденнее.

— Конечно, — он бросил на нее слегка удивленный взгляд. — А почему ты спрашиваешь?

— Да так, — Кэрол пожала плечами. — Просто сон приснился, что ты вроде бы ее потерял, вот и решила спросить. Сам знаешь, какими вещими у меня бывают сны.

Он кивнул, заметно мрачнея лицом. Руки Кэрол вдруг задрожали.

— Ты ее потерял, Джек?

— Прости меня, сам не знаю, как так получилось… — тихо проговорил он. — Я не хотел тебе говорить, чтобы не расстраивать. Все-таки подарок. Я сам очень расстроился… даже пожалел, что всегда ее с собой таскал.

Он замолчал, увидев, как вдруг сжалась Кэрол, так низко опустив голову, что он не мог разглядеть ее лица. А она с силой зажмурилась и стиснула зубы, потому что вдруг захотелось закричать, во весь голос. Ей стало плохо, словно силы разом покинули ее, и тело отяжелело настолько, что его тяжесть стала невыносимой. А может, это не тело, может, это так давит ее вновь обрушенный мир, который снова погреб ее под своими обломками? В первый раз ее мир рухнул, когда умерла Эмми. Второй — когда погиб Мэтт. Она вновь и вновь выкарабкивалась и пыталась строить свой мир заново. Зачем? Чтобы он снова развалился и раздавил ее, нанося, может быть, уже смертельные раны, от которых не оправиться?

— Ну, вот видишь, ты расстроилась, как я и думал. Думаю, я обронил ее в офисе, или засунул в какую-нибудь папку и забыл. Я поищу. Ты сердишься на меня?

Она словно не слышала его, со странным вниманием разглядывая узор на салфетке, впав в какое-то оцепенение. Протянув руку, Джек нежно сжал пальцами ее хрупкую изящную кисть и что-то хотел сказать, но в этот момент вошла Нора, помешав ему.

— Джек, тебя там какая-то женщина спрашивает. Отказалась представиться, — не успела Нора закончить, как следом за ней без приглашения вошла и гостья.

— Джек, это я.

Кэрол подняла голову, узнав голос Рамоны. Она робко остановилась за спиной у Норы, не решаясь сделать больше ни шага, и почти умоляющими глазами смотрела на Джека. Кэрол тоже перевела взгляд на него.

Он сидел, выпрямив спину и, изумленно приподняв бровь, разглядывал свою мать. Повисло напряженное молчание. Патрик с интересом наблюдал за взрослыми, не понимая, что происходит. Выскочив из-за стола, он подбежал к гостье.

— Здравствуйте! — вежливо поздоровался он. — Меня зовут Патрик. А вы кто?

— Патрик, сядь на место, — металлическим голосом приказал Джек. — Разве ты не знаешь, что маленьким детям с чужими нельзя разговаривать?

— Но ведь она тебя знает, значит, она не чужая.

— Меня знает вся страна, и почти весь мир, и это не значит, что все свои, Патрик. Сядь.

Уловив в голосе отца суровые нотки, мальчик послушно занял свое место за столом. И полным именем Джек называл его только тогда, когда сердился. Рамона, наконец-то, решилась заговорить.

— Джек, можно мне поговорить с тобой? Пожалуйста. Это очень важно.