Андрей Хуснутдинов - Столовая Гора
— Ведь ты не хочешь попасть в меня, гад! — крикнул он, оглушенный. — Ты мог это сделать, пока я был на руднике! Тебе нужно не убить меня, а напугать, правда? — На мгновенье ему показалось, что кто-то пытается заговорить с ним, но это было все то же эхо. — Что, сволочь, Хассельблада напугать не выгорело?
Дождавшись, пока глаза привыкнут к полумраку, он осторожно приблизился к шахтному стволу в центре громадного, перехваченного ржавыми балками и эстакадами помещения.
Из квадратной дыры ствола торчали направляющие подъемного механизма с застопоренной невысоко над поверхностью опрокидной клетью, разило сероводородом. К одной из стен ствола крепилась пожарная лестница — зигзагами, марш за маршем, она спускалась в кромешную тьму. Из этой тьмы донесся глухой выстрел. Пуля с визгом отрикошетила от балки над головой Аякса. Аякс принялся стрелять в ответ — давил на спусковой крючок, пока были патроны, — сдернул с пояса запасной магазин, но перезарядить пистолет не успел — с адским скрежетом перевернулся кузов застопоренной клети, и буквально в шаге от него на землю обрушился тяжеленный сноп угольной пыли. Какое-то время Аякс не мог ни видеть, ни двигаться, ни дышать, уверенный, что оказался погребен под этим антрацитным барханом. Однако, когда пыль осела, выяснилось, что его засыпало всего лишь по лодыжки.
Из копра Аякс вышел, сильно ссутулившись, словно ждал, что на него обрушится что-то еще. В одной руке он продолжал держать разряженный кольт, а в другой запасной магазин. На зубах у него скрипел уголь. Чихнув, он поднял вокруг себя небольшое черное облако. На себе он не видел ни одного светлого или цветного пятнышка, и, несмотря на пасмурную погоду, уже чувствовал испарину по всему телу.
* * *Проехать незамеченным мимо рудника ему не удалось. Лейтенант Бунзен, заметив его, дал знак подъехать к обрыву. Однако Аякс остановился на том самом месте, где следователь застал его взмахом руки. Лейтенант, сообразив, что что-то не так, сам пошел ему навстречу.
— Что с вами? — спросил он неуверенно, с опаской встав неподалеку от джипа и близоруко всматриваясь в салон.
— Ни слова больше, — попросил Аякс. — Дайте мне сначала добраться до ванны, потом я целиком в вашем распоряжении.
— К сожалению, не могу, — ответил Бунзен. — Прежде вы должны…
— Хорошо. — Заглянув в зеркало заднего вида, Аякс с усмешкой отер запястьем лоб. — Тогда, лейтенант, либо вы разгоняете толпу, либо я отвечаю на все ваши вопросы в участке.
Следователь, улыбаясь, позвонил по мобильному кому-то из патрульных, сказал, что возвращается в город, попросил, чтоб судмедэксперты «не тянули», и сел в машину к Аяксу на заднее сиденье.
* * *В туалете полицейского участка Аякс кое-как смыл угольный налет с лица и шеи, опустошил карманы пиджака и затолкал его в мусорный бак. На столе в кабинете следователя он разложил бумажник, документы, запасную пистолетную обойму, разряженный кольт с открытым затвором и покосился на папку с собственным делом, которая уже достигла толщины телефонного справочника.
— Не пойму, — сказал Аякс, указав на дело, — дрожжей вы добавляете туда, что ли?
Бунзен положил на папку хрустальную пепельницу с катающимся на дне металлическим шариком и аккуратно, одним пальцем подвинул пистолет за рукоять, так что ствол его лег вдоль длинного края стола и в то же время нацелился на папку. Подушечка мизинца лейтенанта была заклеена пластырем.
— Вчера, приблизительно в это же время, вы хотели сделать заявление о возможном убийстве, — неопределенным тоном сказал Бунзен.
— Было дело, — кивнул Аякс.
— Но почему вы решили, что это будет именно убийство? — спросил следователь.
— Потому что старик как с цепи сорвался.
— Что вы имеете ввиду?
— А то, что все было в точности так же, как с Иосифом накануне его смерти. — Аякс встряхнул плечами. — Истерика и обещание раскрыть у обрыва государственную тайну.
Бунзен сложил локти на столе и потрогал мизинцем рукоять кольта.
— А почему все-таки не заявили?
— Почему… — Аякс посмотрел на свои руки, на которых еще оставались черные разводы. — Не знаю даже. Дурацкая ситуация какая-то.
— Ну, а все-таки?
— Если бы я заявил о планируемом убийстве, — рассудил вслух Аякс, — а убийства не произошло, я повесил бы на себя еще одну статью — заведомо ложное сообщение о преступлении. С другой стороны, если бы я не сообщил о возможности убийства — это при том, что знал, что с большой степенью вероятности оно случится, и оно бы таки произошло, — скоро я оказался бы в числе первых подозреваемых.
— И вы избрали третий вариант, — резюмировал Бунзен. — Сообщили о возможности убийства и сразу отказались от сообщения.
— Получается, что так.
— А вы знаете, что многие очевидцы сегодняшнего происшествия указывают на вас, как на стрелявшего?
Аякс, вспомнив ехидный детский голос из толпы, щелкнул пальцем по грязному разряженному кольту.
— Догадываюсь.
Бунзен убрал руки со стола.
— И как вы к этому относитесь?
— С пониманием, — сказал Аякс.
— То есть?
— Вы сами прекрасно знаете, что такое работа со свидетелями, лейтенант.
— И все же?
— Человек склонен выдавать желаемое за действительное, выдувать из мухи слона. Еще он может грезить наяву. Что же касается нынешнего случая… — Разминая шею, Аякс посмотрел в потолок. — Двое вот-вот готовы встретиться друг с другом, один из них падает со сквозным огнестрелом, на втором, у которого к тому же пистолет, оказывается кровь первого. Все просто.
— Почему вы не дождались патруля? — спросил Бунзен.
— Потому что я видел стрелка. А вот почему вы не послали наряд в промзону, это намного интересней. Ведь я сразу сообщил, что стреляли оттуда.
— Если вы были там, то должны понять, почему.
— Понимаю, да не совсем, — сказал Аякс. — Там может расположиться целая армия, а вы об этом и не узнаете. Расстреливать с верхних этажей копра рудник — не знаю… одно удовольствие. К тому же я видел там свежие следы грузовика.
— Это пиротехники, — сообщил следователь.
— Кто?
— В праздники у нас салюты производятся из промзоны.
— А вам не приходило в голову допросить пиротехников?
— А вам не кажется, что вы уже начинаете грезить наяву?
Аякс пристукнул ребром ладони по колену.
— Значит, я опять единственный подозреваемый.
— Я этого не говорил, — возразил Бунзен.
— Странно. — Аякс взглянул на папку под пепельницей. — Очевидцы происшествия все как один указывают на меня, а вы, не видевший ничего, почему-то уверены в обратном.
Бунзен, приподняв очки, потер переносицу.
— Во-первых, не все очевидцы указывают на вас. Во-вторых, я уже имею кое-какие предварительные заключения судмедэкспертов.
— Какие же? — осведомился Аякс.
— Например, что выстрел произведен с большого расстояния. И что это винтовка армейского калибра, пять с половиной миллиметров.
— И даже после этого вы не хотите обследовать промзону?
— Нет.
— А если я вам скажу, что стрелок скрылся в шахтном стволе?
Лейтенант Бунзен встал из-за стола, подошел к окну, выглянул на улицу и осторожно огладил кончиками пальцем иглы кактуса.
— Знаете что, агент, поезжайте домой. Придите в себя. Поговорим после.
— Так что насчет шахтного ствола? — упрямо сказал Аякс. — И что, если рудник продолжает работать?
Лейтенант отдернул от кактуса многострадальный мизинец, возвратился за стол и, посасывая палец, распечатал пакетик с асептическим пластырем.
— Знаете, я понятия не имею о том, продолжает рудник работать или нет. Говоря официально, не располагаю оперативной информацией на этот счет. — Бунзен снял с мизинца старый пластырь и наклеил новый, после чего с силой прижал мизинец к столу. — Но если вы и вправду загнали вашего стрелка в этот ствол, то преступник был у вас в руках. Ждал, можно сказать, на блюдечке.
— Это с какой стати?
— На глубине двадцати метров ствол заглушен.
Аякс шумно перевел дух.
— А почему не на поверхности?
— Спросите что-нибудь попроще.
Взгляд Аякса в который раз упал на папку с делом:
— Что-то новенькое из центра?
Бунзен взялся за хрустальную пепельницу и, не отрывая от папки, повертел ею из стороны в сторону. Металлический шарик со стуком покатился по дну.
— Не только из центра.
— Взглянуть бы, — потягиваясь, Аякс с мечтательным видом заломил руки за спину, — одним глазком.
— Пожалуйста. Можно и обоими. — С этими словами, приподняв пепельницу, лейтенант достал из папки несколько цветных фотографий и разложил их поверх пистолета и бумажника Аякса.
На снимках Аякс увидел себя беседующим с архивариусом в радоновом бассейне, причем с первого взгляда было ясно, что беседа их, даром что проходила в воде — явно взвинченная, с ощеренными ртами и настолько энергичной жестикуляцией, что кисти рук на большинстве фотографий вышли смазанными.
