Кого не взяли на небо - Клим Мглин
— Мы должны проститься с тобой, папа. Наверное, надолго. Император начинает новую кампанию, его армия продолжит свой поход на восток, — поведала Арманда.
— И мы идём с первым эшелоном войск. Прямо сегодня, — подхватила Флёр.
Она доверительно пригнулась к выбитому в камне лику сурового усатого мужчины:
— Понимаешь, папа, нас постоянно мучает дикая жажда.
При этих словах черты лица девушки размылись; чувственный рот разошёлся багровой прорехой — от уха до уха — открывая четыре ряда кривых акульих зубов, а глаза почернели — тьма поглотила радужку и белки.
— Ну-ну, милая, возьми себя в руки, к нам идёт наш верный Кристиан.
По дорожке, сильно хромая на правую ногу, шёл высокий седой старик. Он остановился за пару шагов до могилы, с достоинством поклонился могильному камню и произнёс в пустоту перед собой:
— Простите, миледи, но мы должны отправляться — армия не станет ждать даже вас.
Девушки поднялись и нежно поцеловали блестящую поверхность камня.
Потом подхватили под руки своего слугу и устремились прочь, не оглядываясь.
Каменный лик оставался бесстрастным, лишь из уголка незрячего глаза выкатилась скупая, солдатская слеза.
Глава девятнадцатая. Вечные и мёртвые. Часть вторая
— Я вынужден прервать вашу безусловно трогательную историю, дражайшая графиня, а море восторженных комментариев оставить на потом. Дело в том, что я просто обязан спросить, милые дамы, — палец вампира упёрся в лобовое стекло, — Я один вот это вижу? Мне казалось, что я пропустил понюшку, — Йорген криво осклабился.
По обочине пустынной, заросшей трассы к пикапу приближалась группа бегунов. Их было чуть больше дюжины — мужчин в летних тренировочных костюмах и женщин в шортах и коротких топиках. Легкоатлеты разного возраста, от стариков до подростков. Замыкал процессию седой мужчина, смахивающий на престарелого хиппи начала семидесятых. В руках он сжимал красные флажки — старикан заменял стопари. Возглавляла процессию женщина — приземистая и ширококостная. Её огромные груди и необъятная задница с трудом поместились в плотный тренировочный нейлон. Роскошную кудрявую шевелюра разделяли несколько прядей, а те, в свою очередь, разветвлялись на множество африканских косичек. Тёмная кожа блестела потом, словно отполированные бока похоронного катафалка. Женщина была негром. Или полу-негром. А, возможно, ваще эфиопом.
— Nique ta mere, — одновременно и вслух прошептали обе сестрички.
Невозможное зрелище их ничуть не развеселило. Они уже успели перебраться вперёд, на пустующее пассажирское сидение, и теперь мрачно наблюдали за приближающейся процессией.
— Когда ты был живым инквизитором, тебя наверняка учили, что меч — это продолжение руки, — предположила одна из сестёр.
— Было дело, — усмехнулся Йорген, — Но эта фраза уже давно стала древним мемом.
— Неважно, — отмела вампиресса, — Помни, когда кончатся патроны, продолжением твоих рук станут роскошные тигриные когти, и поверь мне, они кое-чего стоят.
— Ты думаешь, на этот раз всё закончится? — спросила вторая и, заметив недоумевающее лицо Йоргена, добавила, — Думаете мы пропали, графиня?
— А как вы сами считаете, баронесса, зачем этой толстожопой суке столько народу? Кстати, разве вы не видите, она притащила с собой всех самых крутых пиздюков — сливки своей расы? И мы ещё посмотрим, кто тут пропал. Разве вы забыли, баронесса? Нас теперь трое.
— Угу, зелёный недоросль, две обдолбанные в говно сучки и ржавый пикап, — мрачно согласилась Флёр, — А скажут, а скажут, что нас было четверо.
— Может, вы всё-таки объясните и расскажите, что тут... — задал естественный вопрос шевалье, но Арманда ткнула пальцем в сторону тёмнокожей женщины — предводительницы колонны легкоатлетов, — Она объяснит.
Тем временем группа бегунов приблизилась к пикапу и остановилась в десяти шагах от автомобиля. Замыкающий старикан поднял вверх красные флажки, но, оглянувшись, и удостоверившись, что трасса сзади абсолютно пуста, выключил аварийный сигнал. Спортсмены, вместо того, чтобы отирать пот, чесать подмышки и пить воду из маленьких пластиковых бутылочек, застыли на месте, став похожими на восковые фигуры.
Арманда вышла из пикапа — на сгибе её локтя покоился ствол автоматической винтовки Диемако. За ней последовала Флёр, дуло Ремингтона смотрело в завешенное тучами ноябрьское небо, снова просыпавшееся медленным снегом. Йорген вынул ключ зажигания, заботливо спрятал его под резиновый коврик и присоединился к сёстрам. За поясом его потрёпанных джинсов торчала рукоятка барабанного шестизарядного револьвера — в рок-магазине всё же нашлось оружие.
— Привет, девчонки, — помахала им рукой предводительница спортсменов.
Сестрёнки не ответили на приветствие.
— Я волновалась, — продолжила женщина, ожесточённо почёсывая правую ягодицу.
Её задница, даже стянутая упругим материалом, волнующе колыхалась, будто желейный торт.
— Почувствовала, как крамольные мыслишки заполнили вашу дурную голову. Она же у вас, ущербных бедняжек, одна на двоих — я про мыслительные возможности, естественно.
Женщина оставила свою задницу в покое и принялась яростно раздирать длинными ногтями полоску жира, выпирающего из под трико на её округлом брюхе.
— Вот и поспешила к вам бегом, дабы напомнить о нашем договоре и предостеречь от возможных ошибок. Заодно решила спортом немного позаниматься. Фигуру поправить. Вот и детишек с собой взяла. Им тоже полезно. Узнаёте кого?
— Тяжёлая артиллерия, — оскалилась Арманда, — Приятно видеть, насколько ты нас боишься, госпожа.
— Не льсти себе, страшненькая, — усмехнулась тёмнокожая. — Это просто спорт. А это тот несчастный, ваш первообращённый? Получился такой же никчёмный мутант, как и вы сами? И дурак, надо полагать, если согласился стать таким по собственной воле.
Она небрежно кивнула в сторону Йоргена, хотя внимательный взгляд ярко-жёлтых глаз оценивающе исследовал облик бывшего инквизитора.
— Чё это за пизда черномазая? — поинтересовался шевалье.
Трое женщин поморщились и сделали вид, что не слышали вопроса.
— Contrat terminé, la tabarnac de pute, — прошипела Флёр, направляя на темнокожую дуло Ремингтона.
— Не горячись, сестрёнка, — Арманда обезоруживающе улыбнулась тёмнокожей и положила руку на ствол дробовика, слегка опустив его к земле.
Теперь Ремингтон целился точно в грудь спортсменке.
Графиня выжидала, почтительно взирая на темнокожую женщину. Та поймала её взгляд и, вздохнув, обратила своё, блестящее от пота, лицо к мёртвому инквизитору.
— Ладно, бестолочь, отвечу на твой грубый вопрос. Может это кое-что прояснит для тебя. Возможно, ты примешь правильное решение — оставишь этих неудачниц и примкнёшь к своей истинной семье. У тебя ещё есть возможность так поступить.
