Наталья Колесова - Призрачный роман
Я не ожидала, что Мария тут же накинется на Джоя с поцелуями благодарности. До чего же прилипчивая тетка! Он ей в сыновья годится, а она все равно то и дело вешается к нему на шею! Ну я ее и отчихвостила — естественно, через Джоя. Нечего парня лапать, а то он слишком тактичен, чтобы сказать прямо, что это его раздражает.
Кто же знал, что именно поэтому Джой поймет, что я все еще внутри.
— …Выходи, сказал! — повторил он мрачно.
Я сжалась в комок, почти в точку: меня нет… нет… Нет!
— Инсон, я тебя вижу и чувствую. Прекрати валять дурака и выходи. Я с собой и Янкин мобильник захватил на всякий случай — вдруг ты появишься.
Я растрогалась — какой же он заботливый и внимательный! — но не до такой степени, чтобы послушно выскочить из уже обжитого тела.
— Инсон! — воззвал ко мне Джой с такой знакомой металлической чжоевской интонацией, что я рефлекторно не могла не отозваться. Пискнула жалобно:
— Я не могу!
Я имела в виду — мне невыносимо жалко и тяжело расставаться с только что обретенным, пусть и чужим, телом, — но Джой понял по-своему. Звезданул ладонью по столу так, что я вздрогнула, а наша общая рука онемела, и рявкнул:
— Я так и знал! Ты во мне застряла?!
— А? Да… — и я зачастила: — Да-да-да, застряла, совершенно не представляю, как из тебя выбраться!
Джой прислонил ко лбу горящую распухшую ладонь и произнес несколько слов.
— Не ругайся в моем присутствии! — укоризненно заметила я.
— Да ты теперь всегда во мне присутствуешь! — простонал Джой. — И надолго это?
Очень хотелось сказать правду: «навсегда», — но я решила приучать его к этой мысли постепенно.
— Где же этот мой чертов предок? Послал с поручением полную неумеху и теперь умывает руки?! А мне прямо хоть шаманку ищи и мом-кут проводи!
— Это еще что?
— Изгнание злого духа из, — Джой звонко похлопал себя по груди, — доброго человека!
— Экзорцизм, что ли? — Интересно, а подействовал ли на меня хоть один из этих обрядов — шаманский или христианский? Я попридумывала, что бы сказать Джою такого утешительного. — Ну не расстраивайся ты так! Мы же можем принести друг другу огромную пользу!
— Я-то тебе понятно какую! Давай, пользуйся на всю катушку! — Джой махнул руками вдоль собственного тела. — А ты-то мне на черта?
— Ну… я могу тебе рассказывать все про женщин, например. Я же тебе подсказывала про эту твою юристку, все было правдой?
— Лучше бы ты рассказала всего про одну женщину-призрака, — проворчал Джой, вылезая из-за стола. — И с какими глазами я теперь должен появиться перед Марией?
— А чего она!
— Ты бы для начала меня самого спросила — нравятся мне эти обнимашки или нет?!
— А тебе нравятся?
— Мария — очень щедрая на внимание и помощь женщина, а я… ты с ней так! — Джой задержал пальцы на ручке двери, резко выдохнул и распахнул. Стремительно пересекая приемную, бросил в сторону букета: — Сегодня не вернусь, если что — я на сотовом. До завтра!
Букет что-то невнятно прошелестел в ответ.
Я восхитилась:
— Вот это я понимаю, решительный мужской поступок: взять и сбежать от неприятностей!
— То есть ты натворила, а я из-за тебя должен ей в ножки валиться?! — вскипел Джой. Если учесть, что мы оба говорили его ртом, некоторое внимание окружающих в лифте мы себе обеспечили. Джой растянул губы в улыбке и выскочил в раздвинувшуюся дверь.
— Куда едем? — мирно поинтересовалась я.
— Сегодня уж точно не тебя развлекать! — буркнул Джой. — И — ты не можешь переключиться на мысленную речь? Я не привык выглядеть шизофреником.
— Ну так привыкай!
Джой оскалился, зашипел, и я опять предупредила:
— Я все слышу!
— На это и надеюсь, так что сама привыкай! — злорадно посоветовал Джой, и мы поехали. По дороге все-таки попробовали потренироваться в безмолвном диалоге — получилось. Причем я по-прежнему не могла слышать мысли Джоя, как он боялся, а я надеялась: только если он проговаривал что-то про себя. То есть мы все еще остаемся двумя автономными сущностями в одном теле.
Должна ли я действовать напористей, агрессивней, решительно подавлять ум и дух парня? Каким образом? И что с ним в конце концов случится — полностью исчезнет, растворится, сольется со мной? Или станет безмолвным покорным рабом, которого я буду иногда выпускать погулять на коротком поводке собственного тела?
Я с удивлением поняла, что мне не нравится ни тот ни другой вариант. Но надо отбросить сантименты! Это шанс из возможности с огромными нулями после запятой, который наверняка никогда не выпадет снова. С моей-то «везучестью» в призрачном существовании, да наверняка еще и при жизни, иначе бы я не стала призраком так рано… А тут живой — вот дурак! — добровольно пустил меня в себя, да что там — сам пригласил!
И я его за это должна уничтожить…
— Прекрати! — неожиданно сказал Джой, глядя на свою руку, потирающую левый бок. — Меня сердце не беспокоит, так что нечего за него хвататься!
* * *Итак, эта мерзавка вчера только сделала вид, что вышла из него! Боялась признаться, что у нее не получается. А может, не боялась, а затаилась специально? Хочет потихоньку овладеть его телом, сделать его по-настоящему одержимым? Джой некоторое время обдумывал такую вероятность, а потом скептически отбросил: даже если это у нее в планах, с ним не так-то легко совладать!
…Угу, а кто сотворил эту глупость с букетом и отповедью Марии? Его строго рациональный ум и несгибаемая воля?
Ну что ж… он просто не знал, что дух все еще внутри, расслабился, теперь-то будет настороже!
А кто будет настороже ночью? Мало ли что она сумеет сотворить с его телом, пока рассудок спит…
До ночи еще надо дожить!
Джою нужно было кое-что захватить из родительской квартиры. Мама, он знал, за городом, а насчет Янки был не уверен: та не брала трубу. Лишь бы не застать ее с парнем. Если сестра и занимается сексом, он ничего не хочет об этом знать.
Но в квартире обнаружился натуральный девичник в полном разгаре.
На всех обозримых горизонтальных поверхностях стояли тарелки с остатками пиццы, чипсами, семечками, конфетами-шоколадками плюс бокалы с пивом, вином или чаем (на любителя, вернее, на любительницу). Четыре эти самые любительницы восседали, возлежали и простецки валялись на диване, в креслах и на ковре перед громадной «плазмой», которую он приобрел для матери и сестры в прошлом году. Смотрели какой-то сериал. Судя по физиономиям актеров и языку, корейский.
— Обожаю Ли Мин Хо![23] — выдохнула одна. — Какая улыбка!
— Лиминхоша, конечно, всем хорош, — услышал Джой свой собственный голос. — Но больно уж смазливый. Вот Со Чжи Соп[24] — самое то!
Увидел обернувшиеся девичьи лица, отвалившуюся челюсть сестры и поспешно захлопнул рот. Но поздно: Янкины подружки просто впали в экстаз. Джой, лучезарно улыбаясь, отступал в свою бывшую комнату под минометным обстрелом вопросов: «Ой, а вы тоже смотрите дорамы?» «А какие больше любите: ромкомы,[25] процедуалы[26] или мистику?» «А у вас есть любимые корейские актрисы?» «А кей-поп[27] вы тоже слушаете?» «Давайте к нам, мы только начали!»
Джой захлопнул дверь и перевел дух.
— Вот кто тебя за язык тянул, а?!
Вернее, его. Совсем запутался!
— Ну что уж, я совсем права голоса не имею? — обиделась Инсон. — Я же люблю дорамы! Как выяснилось… Видишь, даже кое-что про них знаю! Может, правда, посмотрим немножко, ну хоть одну серию, а? Ну что ты так расстроился? Девчонки теперь тебя окончательно заценят!
— Свят-свят-свят, — поспешно открестился Джой. Еще чего не хватает! Конечно, льстило и забавляло, что Янкины подружки еще в школе западали на него, звонили, строили глазки и непрерывно хихикали. Но потом эти самые девицы подросли, обзавелись формами и опытом и стали действовать куда тоньше и одновременно напористей — попробуй отвяжись! Потому при появлении в квартире этакого вот ароматного цветника Джой всегда старался побыстрее ретироваться.
Косясь на дверь, за которой звучал сладкий азиатский ОСТ,[28] он спешно отыскал в шкафу нужные вещи.
— Они что, серьезно собираются в пятничный вечер, чтобы только хором сериал посмотреть?
— У них поди еще и марафон, — мечтательно произнесла девушка-призрак. — Глядят все серии подряд! Весь вечер и всю ночь!
— Странные вы какие-то… — пробормотал Джой, тихонько, вдоль стеночки проскальзывая мимо домашнего кинозала. Бдительная Янка все же настигла его в прихожей. Уперев руки в боки, задумчиво наблюдала за процессом обувания. Выпрямившись, брат встретил ее недоверчивый взгляд, сказал бодро: — Ну, пока!
— Оппа, что с тобой творится? — спросила сестра без обиняков.
— А что такое? — Что ее насторожило? Произнес он хоть и не свои слова, но все же своим обычным голосом, а не потусторонним вибрирующим, как одержимый дьяволом из любимой Янкой мистики.
