Апрель для Октября (СИ) - Деева Лина
— Не дёргайся, это имитации, — и аккуратно опустил раненую в глубокое кресло.
Эйприл заметно расслабилась — оттого что узнала о подделках или оттого что Дин её отпустил? — и полюбопытствовала:
— Тогда зачем они тебе? Почему бы не сделать дом в пасторальном стиле?
— Потому что я из Ада, а не из Рая, — терпеливо объяснил Дин, зажигая стоящие на камине шандалы. И когда подносил горящую лучину к последней свече, небрежно бросил через плечо:
— Раздевайся.
Глава 17
— Раздевайся.
Эйприл вжалась в спинку кресла, готовая сию секунду нырнуть в спасительный портал.
— Зачем?
Дин отправил уже ненужную лучину в камин и, обернувшись, одарил её крайне раздражённым взглядом.
— Не волнуйся, твоя невинность мне без надобности. Я всего лишь хочу оценить фронт работ перед лечением.
— Извини. — От смущения щёки Эйприл горели огнём, под стать каминному, однако она не могла не удивиться: Дин собрался её лечить? Разве он не знает, что регенерация у ангелов не хуже, чем у обитателей Ада? — Я тебе и так, без обследования, расскажу. Нож попал в печень, и если бы я была человеком, уже бы умерла. Ну, ещё есть несколько гематом на руках из-за борьбы, но ими можно пренебречь.
На последней фразе у помрачневшего Дина заметно дёрнулась щека, и Эйприл поспешила добавить:
— Три дня покоя, и всё заживёт.
— Покоя! — фыркнул Дин. — Три дня постоянной боли, ты хотела сказать?
— Ничего страшного, — упрямо возразила Эйприл, которой пока ещё удавалось отделять телесное страдание от подлинной себя. О том, что эта стена с каждой минутой таяла, как лёд под весенним солнцем, она старалась не думать.
— Ну-ну, — скептически заметил Дин и, распорядившись: — Сиди здесь, я скоро вернусь, — исчез за незаметной дверью в углу комнаты.
«Здесь так здесь». Говоря откровенно, Эйприл бы с большим удовольствием приняла горизонтальное положение, и возле окна как раз стояла удобная тахта. Но сил, чтобы на неё перебраться, не было совершенно, а ложиться на шкуру, пусть даже искусственную, не хотелось. Поэтому пришлось поудобнее устраиваться в кресле и ждать — к счастью, недолго.
Дин принёс большой банный халат, серебряный тазик с водой, белоснежное полотенце, плоскую баночку, похожую на те, в которых на Земле продавали косметические крема, и гранёный непрозрачный флакончик, закупоренный пробкой. Сгрузил всё на чайный столик возле кресла и лишённым эмоций голосом сообщил:
— Мазь — от наружных травм, эликсир — от внутренних. Конечно, Лерайе вряд ли проверял их действенность для ангелов, но думаю, тебе тоже помогут. Развлекайся.
И не дожидаясь, пока Эйприл сообразит ответ, он вышел из домика.
Двигаться было больно до стона, и кое-как стянув шубку, Эйприл на несколько минут взяла тайм-аут, чтобы собраться с духом для следующего этапа. Затем, не без оглядки на дверь спустив лиф платья, осторожно протёрла бок влажным полотенцем. Смыла запёкшуюся кровь, открыла баночку и чуть не выронила её из рук — такой мерзкий запах был у содержимого.
«Это точно лекарство?» — Эйприл с сомнением посмотрела на жирную желтовато-коричневую мазь. Не то чтобы она не доверяла Дину — по крайней мере в этом, — но… Эйприл тряхнула головой, отгоняя сомнения, и намазала тонким слоем кожу вокруг раны. Эффект не замедлил сказаться: воспалённая краснота уменьшилась, и бок стал болеть гораздо меньше. Воодушевлённая успехом, Эйприл поспешно сменила перепачканное кровью платье на выданный халат и взяла флакончик. Покрутила, посмотрела на свет — похоже на стекло, но очень тёмное. Попыталась вытащить пробку, и та на удивление легко поддалась. Эйприл опасливо принюхалась — вроде бы без запаха — и одним глотком осушила бутылёк. Чтобы тут же об этом пожалеть.
Жидкое пламя растеклось по гортани и пищеводу, превратило желудок в огненный шар, и уже оттуда устремилось во все стороны, поджигая каждую клеточку тела. От непередаваемых ощущений у Эйприл не получалось дышать, на глазах выступили слёзы. Она скрючилась в позе эмбриона, умоляя Отца, чтобы это побыстрее закончилось, и неважно как, — и мольба была услышана. Поглотив её целиком, внутренний огонь полыхнул в последний раз и угас. А вместе с ним угасла боль.
Какое-то время Эйприл измождённо прислушивалась к воцарившейся в теле тишине, потом зашевелилась, выпрямляясь, и не без удивления поняла, что здорова. Только гематомы на руках слегка ныли. «Суровая штука, — Эйприл с уважением посмотрела на флакончик. — Но если бы они в неё анестетика добавили, было бы ещё лучше».
Она с прежней лёгкостью поднялась с кресла, на пробу сделала пару наклонов и, убедившись, что всё действительно в порядке, пружинящей от радости походкой вышла на веранду.
Стоявший у перил Дин даже не покосился на тихий хлопок двери. Голубоватый свет неожиданно яркой круглой Луны резцом скульптора очерчивал его аристократичный профиль, придавая чертам медальную резкость.
— Помогло, — тихо сказала Эйприл, встав рядом. — Спасибо.
— В следующий раз действуй менее идиотскими способами, — тон Дина был холоден и искрист, как нетронутый снег долины.
— Не могу обещать, — Эйприл не хотелось отказывать, но и соврать она не могла.
Скулы Дина заледенели.
— Почему-то так я и думал, — проронил он и, не глядя в сторону собеседницы, протянул ей что-то небольшое и блестящее. — Вот. Носи с собой постоянно.
— Что это? — заинтригованная Эйприл взяла вещицу, которой оказался прозрачный прямоугольный камушек. Под его верхней широкой гранью мерцали девять букв-искорок, складываясь в очертания созвездия Льва и…
— Зов? — изумлённая Эйприл вскинула на Дина глаза.
— Чтобы ты могла позвать меня, когда очередная «контролируемая ситуация» внезапно выйдет из-под контроля.
И хотя интонации Дина не потеплели ни на градус, и смотрел он всё так же на белое безмолвие спящей долины, под рёбрами у Эйприл разлилось приятное щекочущее тепло.
— Спасибо. — Она машинально прижала подарок к груди. — Вряд ли это когда-то понадобится, но я очень ценю твою заботу.
Дин наконец-то повернулся и смерил её нечитаемым взглядом.
— Не делай из меня альтруиста — в первую очередь я забочусь о своём спокойствии. И не забывай: позвать не значит, что к тебе непременно придут.
— Не забуду, — Эйприл понятия не имела, зачем Дину маска равнодушного эгоиста, но если ему так нравится, пускай носит. — Только я бы хотела ещё кое-что добавить в узор. Дай руку.
По лицу Дина скользнула тень сомнения, однако, подумав, он всё же протянул ладонь. Эйприл положила на неё камушек, накрыла своей и, сосредоточившись, поставила некудот над обозначавшей Регул алеф. Камень вспыхнул радужным сиянием, на миг оно восьмёркой обхватило их запястья и погасло. Тогда довольная удавшейся задумкой Эйприл забрала подарок и спрятала в карман заёмного халата.
— Общий зов? — пребывавший в замешательстве Дин позабыл о необходимости сохранять холодную невозмутимость.
— Ну да, — улыбнулась в ответ Эйприл. — Вдруг тебе тоже понадобится помощь?
Дин поперхнулся от такого предположения, но вместо уничижительной отповеди сказал:
— Идём-ка в дом, сколько можно мёрзнуть.
Тут Эйприл засомневалась — не лучше ли им, во имя Диновой безопасности, сейчас разойтись? Однако тот будто услышал её сомнения и, не оборачиваясь, проворчал:
— Здесь ни меня, ни тебя искать некому, — и успокоенная Эйприл беспечно вошла следом за ним в шале.
Глава 18
Уютно потрескивали поленья в камине, и разлитый в тончайший дрезденский фарфор «Эрл Грей» бликовал янтарём.
— Твоя ошибка в том, что ты плохо разбираешься в грешниках. Джей не вступился бы за тебя — подобные ему не меняются резко, на сломе.
— Но потом бы…
— «Потом» для него и так будет. Без насилия над тобой. Учись выбирать наименее затратные пути.
— Спасибо. Подумаю над этим.
В комнате ненадолго воцарилась тишина.
