Луи Бриньон - Кифа, или Святой Пётр
— Вы слишком умны, Джеймс! — не скрывая восхищения, произнесла Александрова. — Я просто уверена, что вы и отсюда найдёте выход. А как ты считаешь, Энн?
— Я всегда его недооценивала, — неожиданно для всех призналась профессор Коэл. — Джеймс каждый раз ставит меня в угол своими объяснениями. Я и сейчас отчётливо понимаю, что всё находилось перед моим носом, но я так и не удосужилась…что? — испуганно воскликнула профессор Коэл, вскакивая с камня. Боуд некоторое время остолбенело смотрел то на горячий источник, то на стену пещеры, а потом бросился к ней и крепко поцеловал в обе щёки. Он весь сиял.
— Ты просто прелесть, Энн. Ты нашла ответ!
— Правда?
— Не может быть никаких сомнений, — заверил её Боуд. — Ответ находится перед нашим носом, а мы его не видим.
— Можешь не сомневаться, Джеймс. Я и сейчас его не вижу.
— Я тоже! — подала голос Александрова.
— А между тем всё очень просто. Смотрите! — Боуд показал на источник.
— Смотрим! Ну и что из того? — раздалось одновременно два голоса.
— А теперь взгляните сюда! — Боуд указал на углубление в непосредственной близости от края источника. Она была довольно глубока. — Видите ложбинку?
— Ну что из того? — раздался удивлённый голос Александровой.
— Смотрите дальше. — Боуд пошёл вдоль узкого углубления, тянувшегося вдоль пещеры по направлению к стене. — Она с уклоном уходит вниз и достигает нижней части стены. — А теперь взгляните сюда, видите? — Боуд нагнулся и показал большое пятно жёлтоватого оттенка в том месте, где край ложбинки упирался в стену.
— Видим! Ну и что из того? — раздалось в очередной раз.
— Долго объяснять! — Боуд махнул рукой, а вслед за эти направился к мешку, который он так предусмотрительно прихватил с собой. Он вытащил из него нож и вернулся к источнику. Встав на четвереньки, Боуд стал откапывать землю возле края источника, где и находилась та самая ложбинка. Копал он недолго. Горячая вода быстро наполняла освобождённые от земли ямки. Ещё несколько минут работы и получился маленький канал, который вёл из источника в углубление. Вода из источника вначале очень медленно, затем быстрее потекла по ложбинке, вниз к стене. Боуд выпрямился и с неослабным вниманием следил за действием воды. Она начала скапливаться у того самого пятна. Прошло не более четверти часа, как пятно посерело. Затем оно на глазах начало осыпаться. Вслед за этими действиями раздался глухой шум. Огромный кусок вывалился из стены и непонятно где исчез. За стеной послышались глухие удары. Открылась дыра. Оба профессора сидели с открытыми ртами. Боуд посмотрел на Олесю. Она оставалась безучастной, как и всегда, ничем не выдавая свой интерес, если он вообще имел место. Боуд закрыл канал камнями и направился к дыре. Вначале он просунул туда руку с фонариком, а затем просунул половину своего тела. Очень скоро он вылез обратно и молча поманил всех за собой. Один за другим все четверо пролезли в дыру и оказались…на самой обыкновенной деревянной лестнице. Правда, по ней можно было спускаться только согнувшись. Лестница привела к основанию небольшого проёма. Повсюду вокруг проёма валялись куски окаменелой глины. Видимо, это были остатки разрушенной стены. Один за другим все четверо прошли в проём и оказались в узкой квадратной комнате вытесанной из камня. Лучи фонарей высвечивали всё до мелочи. Ничего из мебели или чего–то другого, что напоминало бы присутствие людей, здесь не имелось. Что сразу же бросилось в глаза…так это знакомая звезда с теми же перевёрнутыми семёрками по краям и цифрой четыре в середине. «Выход», — сразу же понял Боуд. Он направил свет фонаря на другую стену и…увидел непонятную надпись.
— Ольга! Энн! — негромко позвал Боуд. — Вы понимаете, что здесь написано?
— Это латынь! — сразу же раздался голос профессор Коэл.
— Вы можете прочитать?
— Конечно! — профессор Коэл подошла ближе к стене и направила на надпись свет своего фонаря. — Здесь написано…если точно… «Господь возрыдал видя раздор детей своих… Слева шесть и справа шесть…найди двенадцать…найди и сожги».
— Час от часу не легче, — пробормотал под нос Боуд, — я‑то, глупец, полагал, что всё закончилось, а всё ещё даже не начиналось. И уже громче добавил: — Пойдёмте, нам здесь больше делать нечего.
Механизм сработал в точности, как и прежний. Стена открыла проем, через который они вышли наружу. В лицо сразу ударили порывы свежего ветра и яркий солнечный свет. Боуд с восхищением оглянулся по сторонам. Они стояли на стенах крепости Урарту.
Глава 17
Столкновение.
Приблизительно в то же самое время, а именно, около полудня, четыре белых внедорожника с символикой Х- 5 неслись с большой скоростью по просёлочной дороге, вздымая за собой длинный шлейф густой пыли. Машины блестели под лучами летнего солнца. Все окна были наглухо закрыты и непроницаемы для постороннего взгляда. Одна за другой автомобили вылетели к берегу Днестра и, не останавливаясь, переехали по небольшому мосту на другой берег. Здесь им пришлось остановиться. Путь преградил шлагбаум. Вокруг него стояли экипированные военные с автоматами. Здесь же стояли несколько бронетранспортёров. Стволы бронетранспортеров были направлены в сторону города, чьи очертания явственно виднелись с берега. Один из военных, офицер, подошёл к первому джипу. Окно машины тут же открылось. Показалось настороженное лицо Савьеры.
— Нас предупредили о вашем появлении, — у военного было очень серьёзное лицо. Слова звучали отрывисто и с некоторой напряжённостью. — Но я бы вам не советовал туда ехать. Вы даже понятия не имеете, какой ужас там творится.
— Вот и посмотрим! — коротко ответил Савьера, закрывая окно. Военный махнул рукой. По его знаку один из солдат поднял шлагбаум и пропустил джипы. Проехав военный кордон, машины понеслись в сторону Самбора. Спустя некоторое время они достигли города. На это указывало погнувшееся железное полотно возле дороги с украинскими и английскими буквами. Чуть поодаль, в непосредственно близости от обочины дороги, стояли несколько маленьких зданий с невзрачными вывесками. Судя по виду, это было обычное придорожное кафе и магазинчики. Такие же, как множество других расположенных вдоль автострад. Перед зданиями стояли несколько легковых машин и одна грузовая с высоким синим тентом. У грузового автомобиля обе дверцы были отворены настежь. Савьера затормозил джип в некотором отдалении от грузового автомобиля. Не выходя из машины, он запросил центр управления.
— Слушаю вас, капитан! — в ушах Савьеры раздался обеспокоенный голос Метсон.
— Какова обстановка вокруг нас,…шеф?
— Вы находится в центре змеиного гнезда. Будьте предельны осторожны!
— Понятно, — протянул Савьера… — есть признаки четвёртого уровня?
— Нет. Мы видим только всплески первого и второго уровней. Однако в достаточно большом количестве.
— Уже неплохо, — Савьера кивнул напарнику на дверцу и уж потом громко произнёс. — Выходим, ребята. Пора немного осмотреться…
Через минуту восемь агентов управления с оружием наготове, стояли на площадке перед зданием кафе и настороженно озирались по сторонам. Савьера знаками показал Кинсли, что нужно разделиться. В ответ она молча кивнула и, взяв с собой троих агентов, медленно направилась в сторону кафе. Савьера тем временем осторожно осмотрел кабину грузовика. Пусто. Только на сиденье валялась начатая пачка сигарет. В сопровождение трёх агентов он направился в сторону магазина. Снаружи он выглядел пустынным. Через стекло были заметны лишь полки, уставленные продуктами. За кассой никого не было. Дверь была полуоткрыта. Савьера, а следом за ним и трое агентов скользнули внутрь. При первом же взгляде было заметен строгий порядок в магазине. Тишина лишь подчёркивала этот порядок. Агенты быстро осмотрели магазин. Он был пуст. Ни единой души. Никого вообще. Даже намёка не было на присутствие человека. Савьера сунул пистолет Зорта обратно в комбинезон и, подойдя к одному из холодильников, достал целую упаковку холодной колы. Он тут же открыл одну банку и начал пить, при этом жестом приглашая агентов последовать его примеру. В ушах Савьеры раздался взволнованный голос Метсон:
— Что у вас?
— Ничего. Колу пьём…пока. Кстати, ребята, не забудьте прихватить остальное. Надо как следует напоить Балаболку. Ей предстоит тяжёлый день.
— Думали бы о себе, капитан, — тут же раздался голос Кинсли.
— А я что делаю, Балаболка? Первую банку я выпил. Насчёт всего такого можешь меня даже не уговаривать. Мне всегда достаётся самое лучшее. Жена разумеется не в счёт.
В ушах Савьеры раздался хохот. А вслед за ним раздался рассерженный голос Метсон:
— Я припомню эти слова, когда ты вернёшься обратно!
