Луи Бриньон - Пятый уровень

— Он так сказал? — сенатор, который не пропустил ни единого слова из доклада Боуда, чуть подался вперёд. — И что же?

— Мистер Парк оказался прав. Мы видели мнимого Кирилла Мандрыгу на месте падения трамвая. Я и агент Метсон. Мы почти уверены, что это он устроил катастрофу.

— Причина? — коротко спросил директор ФБР, впервые вмешиваясь в разговор.

— Каким образом это существо оказалось в Грузии? Почему он оказался рядом с Михаилом Мандрыгой?

Не слишком ли много совпадений? Вначале он оказывается в доме Аркадия Мандрыги — там все умирают. Затем Михаил Мандрыга, который знал, что его собираются убить, и сказал нам об этом

И сенатор, и директор ФБР одновременно кивнули. Они определённо соглашались с Боудом по поводу его версии. Директор ФБР добавил, что если и были какие–то сомнения, то происшествие в приюте «Святой Елены» наглядно показывает, кто истинный убийца. Он также сказал, что прежде чем перейти к личности мнимого Кирилла Мандрыги, он хотел бы поподробнее узнать о бумаге, которую им передал Михаил Мандрыга. Слово перешло к профессору Коэл. Она явно нервничала из–за того, что пришлось ей услышать.

— Я провела анализ кусочка папируса, который мне дал мистер Боуд, — по мере того, как профессор говорила, она понемногу успокаивалась, — можно совершенно уверенно сказать, что это всего лишь кусочек какого- то документа. По краям папируса видны следы обрыва, словно кто–то его рвал. Также заметны следы букв по краям папируса, каких, я определить не смогла: слишком нечёткие следы, — для пущей наглядности профессор Коэл вытащила из кармана маленькую коробочку и вытащила из неё прозрачный пакет. Профессор очень бережно развернула его и достала тот самый кусочек папируса, о котором шла речь. Она положила его на стол и указала пальцем на края, не касаясь бумаги.

— Даже невооружённым глазом видно, что края оборваны.

Все потянулись к папирусу и убедились в справедливости слов профессора. Все, кроме Парка, который почему–то напрягся и, как заворожённый, смотрел на этот кусочек.

— Как вы уже, наверное, знаете, — продолжала профессор, — надпись на папирусе гласит: «Святилище хранит проклятье отца и любовь сына!»

— Вы имеете представление, что могут означать эти слова? — с нескрываемым любопытством спросил сенатор.

— К, сожалению, ничего особенного, — профессор с разочарованным видом положила папирус обратно в коробку. — Это, наверное, один из многих бессмысленных документов. Хотя, несомненно, он имеет какую- то ценность, потому что написан в Иудее… во времена Христа. Признаться, — продолжала профессор Коэл, — я вначале решила, что слова «любовь сына» и «проклятие отца» касаются бога и Иисуса Христа. Учитывая время появления папируса, это могло оказаться вполне реальным предположением. Однако очень скоро я поняла, что ошибаюсь.

— Интересно послушать, почему вы сделали такой вывод? — спросил явно заинтригованный её словами сенатор.

— Выражение «любовь сына» вполне способно претендовать на первую версию, но «проклятие отца» никак не вяжется с первым выражением. Будь там написано «благословение отца» или «любовь отца», я бы ещё подумала об этой версии. Я утвердилась в своей правоте, — продолжала с твердой уверенностью говорить профессор Коэл, — когда услышала историю об убийствах этих людей по фамилии Мандрыга. Папирус нашли у них. Следовательно, речь идёт о России, где христианство было принято спустя почти 1000 лет после появления этого папируса. Таким образом, ни о каком сравнении с Иисусом Христом и речи быть не может.

Было заметно, что и директор ФБР, и сенатор абсолютно согласны с её доводами. Парк молчал. А Боуд о чём–то размышлял, затем внезапно спросил у профессора Коэл:

— А вы не упоминаете о словах «святилище хранит». На ваш взгляд, что бы они могли значить?

— Понятия не имею! — откровенно призналась профессор Коэл. — Но уверена, ничего особенного.

— Ничего особенного? — задумчиво повторил Боуд и так же задумчиво продолжал, — так вы считаете, что нет ничего особенно в бумаге, из–за которой людей убивают по всему миру? И почему вы думаете, что на бумаге должно быть написано «благословение отца»?

— Это же совершенно ясно. Господь любил своего сына и послал его — начала было профессор Коэл, но Боуд перебил её.

— Ясно? Профессор, там есть слова «святилище хранит». Вы и вправду думаете, что если такое святилище существует, оно будет хранить тайну известную, по меньшей мере, трети населения земного шара?

— Слова Боуда, словно ледяной поток, обрушились на присутствующих. Сенатор обменивался растерянными взглядами с директором ФБР, а что касается профессора Коэл, она просто хватала ртом воздух, не в силах что–то сказать. Лишь Парк не выказал никакого интереса к словам Боуда.

— Тем временем Боуд, не давая присутствующим опомниться, развивал свою мысль.

— Я предполагаю, что существовал некий, очень важный документ. Документ был настолько важен, что его разделили на части и роздали людям, которые должны были беречь и охранять его. Этих людей можно назвать «хранителями». В данном случае, понятно, что хранители — это люди с фамилией «Мандрыга». Я не знаю, как он к ним попал, но почти уверен, что документ или послание написано кем–то, кто был очень близок к Иисусу Христу, а возможно. возможно, и им самим.

— Последние слова Боуда буквально выбили всех из колеи. Даже глаза Парка загорелись при этих словах. Профессор Коэл резко обрушилась на Боуда.

— Джеймс. Вы перешли все границы дозволенного. Заявлять, что этого кусочка папируса касалась рука сына божьего. более чем самонадеянно и глупо.

— Да агент, вы явно переборщили — согласился с профессором Коэл сенатор.

— Директор ФБР лишь укоризненно посмотрел на Боуда, но тот и не собирался сдаваться.

— Почему нет? — в упор спросил всех Боуд, почему нельзя это предположить? Это слишком невероятно, но только на первый взгляд. С точки зрения логики — это единственно верное предположение.

— Какой логики, Боуд? Остановитесь, вы заходите слишком далеко — директор ФБР пытался урезонить Боуда, но не тут–то было.

— Логики происходящих событий — Боуд и не собирался сдаваться. Им владела твёрдая убеждённость, что он на правильном пути, и логики этого странного существа, которое не может быть человеком.

— При этих словах и директор ФБР, и сенатор… даже профессор Коэл были возмущены.

— Сенатор, не скрывая раздражения, обратился к

Боуду:

— Агент, вы считаете нормальным говорить такие вещи?

— Сенатор, а вы считаете нормальным, что калека. инвалид, в одиночку убивает целую семью, потом невесть откуда появляется в нескольких тысячах миль от места, где он должен находиться и после всего этого уничтожает 46 хорошо вооруженных, обученных людей. Вы считаете это нормальным?

— Сенатор не нашелся, что ответить на эти слова и повернулся к директору ФБР. Тот коротко кивнул

Боуду.

— Продолжайте!

— Два дня назад, когда мы собирались отправиться в приют «Святой Елены» для содействия в задержании преступника, мистер Парк остановил нас. Он остановил нас словами «это не человек». Слова Парка имеют основу под собой. Достаточно оглянуться вокруг себя, чтобы понять это. Ежедневно происходят десятки больших и малых природных катаклизм. Гибнут от стихии десятки тысяч людей. Терроризм принял размах, который угрожает безопасности человечества. Тысячи маньяков бродят по земле, выискивая очередную жертву. Мы боремся с насилием и жестокостью по всему миру и 365 дней в году, но, тем не менее, она не только не идёт на убыль, но и возрастает. Вы не задумывались, почему это происходит?

А если предположить, что мы боремся с последствиями, а с не настоящей причиной?

Боуд с горящим взглядом оглядел присутствующих, которые, несомненно, были впечатлены его словами. Общее состояние и мысли выразил сенатор.

— Судя по тому, что вы говорите агент Боуд, можно сделать вывод…. что существует некое послание… написанное рукой самого Иисуса Христа либо кем–то из апостолов, которые пытаются уничтожить некие непонятные силы, против которых к тому же мы совершенно бессильны?

— Но это же полный бред — не выдержала профессор Коэл.

— Именно так — совершенно хладнокровно подтвердил Боуд, — это, конечно же, всего лишь предположение, но с точки зрения происходящих событий — оно вполне реально.

— Реально? — возмущённо переспросила профессор Коэл, — да вы не в себе, дорогой Джеймс. Вам, по меньшей мере, психиатр нужен, или уж вы должны найти это таинственное хранилище, о котором идёт речь. если, конечно, оно вообще существует

— Святилище существует! — раздался уверенный голос Парка.

Все мгновенно посмотрели на Парка и почти одновременно раздались четыре вопроса.