Тайна чёрного кинжала - Валерий Локоть
- А кто здесь отмечает Новый год без деда Мороза, а!? – к нам на этаж зашла колоритная пара из деда Мороза и Снегурочки. Мужчина под два метра ростом был в длинном голубом тулупе, подпоясанном вместо кушака вязанным шарфом красного цвета с надписью белыми буквами «СПАРТАК», на голове боярская шапка, на ногах серые валенки, в правой руке он держал посох, обёрнутый фольгой, а в левой большой мешок с подарками. Девушка выглядела не менее интересно, но на фоне деда Мороза смотрелась Дюймовочкой. Сине-белое платье, разукрашенное узорами, казалось воздушным из-за пушистого белого меха, пришитого внизу и на рукавах, на её красивую грудь ложилась пышная коса светлого цвета, а из-под венца на нас смотрели огромные зелёные глазищи.
- Где здесь ребятишки, которые расскажут мне стишок или споют песенку, а я им подарки подарю!?
- Я! Я! Я! – дети запрыгали вокруг деда Мороза, а потом по очереди стали забираться на стул, поставленный перед праздничным столом, и с упоением читать стихи и петь.
Костя сидел напротив меня, и, кинув на него взгляд, я понял, что мой друг пропал. Не отрывая глаз, он смотрел на Снегурочку, которая, раскрасневшись после морозной улицы, была прекрасна.
Закончив одаривать подарками детей, дед Мороз, не стесняясь, сел за стол.
- Чего сидим? Кого ждём? Где моя награда? Лекарство от скуки и депрессии?
Народ поддержал Мороза, и все поспешили наполнить бокалы и рюмки.
Мы говорили тосты, пили, закусывали, шутили. Затем девчонки устроили танцы, и когда зазвучала медленная музыка, Снегурочка неожиданно подошла к Косте.
- Пойдём танцевать? –протянула она ему руку, а он вдруг засмущался и, запинаясь, ответил:
- Д-да. Пойдём.
Всю ночь, пока шли танцы, они танцевали вдвоём.
Дед Мороз оказался компанейским парнем и начальником смены на фабрике, а Снегурочка была его младшей сестрой.
Под утро Костя со Снегурочкой куда-то пропали, а мой молодой организм вдруг потянуло в сон. Зашёл во вторую от кухни дверь, в комнате никого не было и я прилёг на кровать. Уже практически засыпая, услышал, как открылась дверь и ко мне на кровать подсела девушка. Через полуприкрытые веки я не разобрал, кто это был, только почувствовал, как её горячие руки вытащили мою рубашку из брюк и начали гладить мой живот. Потом они опустились ниже и, несмотря на моё состояние, я начал возбуждаться. Девушка наклонилась в желании поцеловать мой пресс, и тут распахнулась дверь.
- Лидка! Шалава! Ты что здесь делаешь???
Лида успела поправить мою рубашку и поднялась с кровати.
- Чего разорался, придурок? Зашла посмотреть, как себя курсантики чувствуют, молодые, наблюют ещё.
- Врёшь, сучка! Меня тебе не хватает!?
Раздался звук пощёчины.
- Ах ты, тварь! – Они сцепились друг с другом, а у меня не было сил, чтобы глаза открыть, не то что встрять в их разборки. К тому же вмешиваться в чужие разборки, не зная, муж и жена они или же просто сожители, было бы большой глупостью. Потом они выскочили из комнаты, дверь захлопнулась, но ссора продолжилась в коридоре.
Я заснул, чтобы проснуться в шесть утра. Всё же каждодневные подъёмы в одно время дают о себе знать. Да и мочевой пузырь давил на мой пресс.
По коридору гулял холодный сквозняк, окно в конце коридора было заткнуто подушкой. Кто-то вчера знатно погулял.
Туалет был возле кухни. Заходя в него, я вдруг услышал разговор сидящих на кухне женщин.
- Да, девки, не тот пошёл мужик. Наелись все на халяву, напились и спать на наши кровати завалились. Хоть бы один нормальный непьющий попался. Все в говно! А мне трахаться охота!
Девки согласно заговорили, какие мужики сволочи, а я быстро проскользнул в туалетную комнату.
Глава 8
Зимние каникулы. Вагонные бандиты.
В январе у нас прошла зимняя сессия. Не скажу, что она далась мне легко, отдельные предметы, например, такой, как история КПСС, я никогда не любил.
Зима 1986-1987 годов выдалась снежная, мало того, что нас заставляли гонять как проклятых на лыжах по тому же Лефортовскому парку, так ещё и практически через день приходилось убирать снежные заносы снеговыми лопатами и долбить ломами лёд до самого асфальта. За нашим курсом была закреплена самая гадкая часть территории Военного института: дорога и тротуар от КПП и по прямой метров триста до центрального здания, в котором размещалось всё наше командование. Вот оно и любило драть нашего начальника курса за плохо проявленный героизм курсантов на вверенной земле. Ну а тот, соответственно, драл нас.
Зимние каникулы начинались через два дня после сессии, с 26 января и по 7 февраля. Вот два дня до каникул мы дружно чистили, можно сказать, вылизывали свою территорию от снега и льда. Желание поскорее увидеть своих родных заставило всех курсантов Ускора напрячься.
И вот я в поезде Москва – Днепропетровск. Вагон пятый, верхняя полка. Вещи закинул на третью полку, а сам лежу на второй. Внизу всё забито вещами моих попутчиков, возвращающихся домой. В эти перестроечные годы по всей стране начал проявляться дефицит самых разных товаров. Только в Москве пока ещё можно было найти нужные вещи в магазинах или с рук. Фарцовка (перепродажа) была под запретом, но всё равно процветала.
А я ехал домой пустой и очень по этому поводу переживал. Сердце начинало выскакивать из груди от мыслей, что завтра утром увижу своих родителей живыми и здоровыми… В прошлой жизни как-то не задумывался, насколько люблю их. А вот когда в 2000 году сначала отец, а потом и мать ушли на небеса, я вдруг остро почувствовал себя сиротой и понял, как мало я их слушал, как много не спросил, а ещё то, что не успел им сказать, как сильно я их люблю…
Продуктов у меня с собой не было, а кушать хотелось, поэтому решил сходить в вагон ресторан. Сюда ходили в основном люди с «длинным рублём». Конечно, откуда взяться большим деньгам у курсанта, но двенадцать рублей в кармане у меня лежали.
В ресторане аншлага не было, только в центре за столиком сидела компания из четырёх крепких мужчин, в которых даже на первый взгляд можно было узнать криминальных типов. Не став акцентировать
