Взаимосвязи (СИ) - Башкарев Евгений
Дима выдохнул и отпустил верёвку. Руки его тряслись, как ветки дерева во время рубки.
«Чтобы я тебя ещё раз взял…» — думал он, а странная тень тем временем заслонила окно.
Дима заметил боковым зрением, как меняется отсвет занавесок. Что-то в его теле больно кольнуло. Он мысленно пожелал принять цвет забора и слиться с ним, как единая секция с новым рисунком. Он замер, не опуская рук и не закрывая рта. В глубине души Дима понимал, что надо быть полным идиотом, чтобы поверить, будто он — часть забора, однако испуг сковал его действия. Он стоял и молился, чтобы пейзаж с обратной стороны стекла поскорее изменился и стал таким же спокойным, как несколько секунд назад. Его воображение уже нарисовало образ старого отвратительного лица, всматривающегося в пустоту. Вряд ли её интересовали колотун и шутка какого-то дурачка. Её давно интересовал сам Дима — непослушный лентяй, слепленный Богом непонятно для чего.
Молчание нарушила Кристина.
— Эй! — фыркнула она. — Ты ещё долго будешь там стоять?
Дима почувствовал, как камень упал ему на ногу. Он не стал шипеть на подругу. Упрекать её в том, ЧЕГО она не видела, было уже поздно. Тем временем Кристина подошла к забору и продолжила:
— На улице холодно! Давай вылазь оттуда и делай, что хотел.
— Тихо! — проскрипел он на редкость чудовищным шёпотом.
Кристина подалась прочь от забора.
Дима повернул голову в сторону окна и благополучно вздохнул. Показалось. Померещилось. Или просто разыгралась фантазия. В окне, кроме недвижимых белых занавесок, никого не было. Душа вернулась в его тело, и Дима провёл рукой по лбу: «ФУХ!».
«Пора выбираться отсюда, пока старуха не заметила ничего лишнего!» — сказал он про себя и полез через забор.
Оказавшись на свободе, Дима подумал, где им лучше всего будет спрятаться. В идеале, конечно, на дереве. Раскидистый каштан как нельзя кстати подходил для того, чтобы на нём прятаться. И пусть сейчас на нём не имелось ни одного листика и дерево смотрелось, как скелет, всё равно это был самый лучший вариант… Если бы только Кристина согласилась его использовать.
Миша осмотрел придворовую территорию в поисках других вариантов.
— Канава? — предложил он.
— Нет, — ответила девочка, и он понял почему.
Во-первых, там было грязно, во-вторых, воняло, а в-третьих, её глубина позволяла только лежать.
Кирпичная кладка была неплохим вариантом укрытия, но она располагалась под острым углом к окну, и верёвка до неё всё равно бы не дотянулась. Дима понял, что оказался в тупике.
— Значит, так, — он взял девочку за плечо. — Ты спрячешься за кирпичами, а я полезу на дерево.
— И что будет дальше?
— Дальше… я буду дёргать за верёвку, картошка будет стучать, а бабка — бегать на стук из своего дома. И так пока мы её не выбесим! Крутая идея?
Кристина хихикнула. Впервые за весь вечер Дима понял, что ей тоже что-то нравится. Как и у большинства девочек, дозолять людей у Кристины получалось спонтанно. Специально же она никогда этого не делала.
— Тогда иди прячься, — подтолкнул её Дима и тут же остановил: — У тебя с собой телефон?
— Да.
— Сними старуху на камеру!
— Темно. Плохо будет видно.
— Как получится, — Дима махнул рукой. — Я же тебя вижу. И кирпичи у соседнего двора. Значит, и мы старуху увидим!
— Хорошо, — согласилась Кристина и побежала к кирпичам.
Дима взял в зубы катушку и полез на дерево. Уместившись в самой гуще веток, он злорадно улыбнулся дому.
«Ну что, поехали!» — сказал он, как Юрий Гагарин, и заскрипел зубами. Он ещё не знал, что стучать в окна дома придётся не только картофелиной. Мурашки пробежали по его телу. Дима ощутил небольшой дискомфорт в нижней части живота. Вроде бы он не ел ничего лишнего, но от волнения его живот вспучило, и за следующую минуту Дима несколько раз пукнул.
Скрючившись на дереве, он дёрнул за верёвку и услышал, как картошка грохнула по стеклу. Его пробил смех, и живот отпустило. Дима дёрнул за верёвку трижды. Стук по стеклу разнёсся по всей улице. Дима подумал, что так не стучат даже рукой. Вот в чём смысл правильного выбора картофелины! Если бы он привязал камень, вместо глухого стука был бы звон, и стекло могло треснуть. А картошкой стучи сколько угодно — будет громко и безопасно.
Он просидел на дереве первые пять минут. Время текло уже не так быстро, дело приносило не столько эмоций, а старуха всё не появлялась.
«Неужели она спит?» — недоумевал Дима.
Как можно так крепко спать в шесть часов вечера? Он принялся бесперебойно дергать за верёвку. Картошка била по стеклу, Дима скрипел зубами, а дерево качалось из стороны в сторону. В какой-то момент это занятие мальчике наскучило, и он понял, что провалился. Чёртова старуха не хотела выползать из своей конуры! Не открывалась входная дверь, которую он отлично видел с дерева; не зажигался в окнах свет. Не происходило ничего, что могло хоть как-то разжечь веселье.
Ещё одна деталь, которая не давала Диме покоя, находилась у него под ногами. Каштан рос таким образом, что его ботинки застревали между ветками, из-за чего мальчику приходилось часто менять опорную ногу. Настал момент, когда барабанить по стеклу ему надоело. Он оттягивал верёвку на такой угол, что при ударе о стекло звук сопровождала вибрация. Казалось, будто кто-то не стучит в окно, а ломится в туалет.
Звук шёл как в дом, так и прочь от дома, и понемногу начинал раздражать. Дима услышал, как на стук откликнулась соседская собака. Потом ещё одна. Он сделал паузу. Не стучал около минуты, выжидая, что собаки уймутся. Вскоре те действительно затихли, и на улице вновь воцарилась тишина.
Дима посмотрел на дверь, на окна, на крышу дома и натянул верёвку. Он сделал несколько монотонных стуков, изображая ветки дерева, бьющие по крыше, и… сдался.
— Чёртова старуха! — пробурчал он и бросил верёвку.
Он полез вниз, браня все вокруг. Спускаясь, Дима задел курткой сук, услышал характерный звук и заругался ещё громче. Всё, на чём стоял свет, представляло для него убогое зрелище. Всё действовало на нервы. Холодно, мерзко, ничего не получается, и всё это на глазах у девочки — что может быть хуже в такой чудесный хэллоуинский вечер?
Он подошёл к забору и посмотрел в окно, где висел колотун. Кристина тоже вышла из-за укрытия. Дима не хотел её слушать сейчас. Он злился.
Но Кристина не могла стоять молча. Девочкам её типа свойственна любознательность. Она подошла к Диме и разочарованно посмотрела на колотун.
«И это всё?» — сказал её вздох.
— Может, её нет дома? — предположила Кристина. — Или она крепко спит?
— Или она померла! — Дима стукнул по забору ногой. — Надо снимать колотун и дёргать отсюда!
— Или… поставь на другое окно, — предложила Кристина.
За углом располагалось второе окно, и ребята знали, что оно тоже ведёт в единственную комнату маленького дома.
— Если я поставлю колотун там, то где мы будем прятаться? Верёвка не достанет до дерева, а если и достанется, то картошка не будет висеть под углом.
— Тогда я не знаю, — не особо напрягаясь, сказала девочка.
«Давай ещё плечами пожми!» — подумал Дима.
— Вот и я не знаю… — Он повис на заборе.
Старые секции закачались, калитка задрожала. Он перекинулся на другую сторону и вновь почувствовал себя странно. Злость исчезла, как только он оказывался на чужой территории. Во дворе старухи он ощущал странный испуг — будто кто-то подглядывал за ним.
Дима с тревогой посмотрел на окно. Колотун не шевелился. Картофелина замерла, точно её поставили на распор. Верёвка терялась в темноте.
Он помедлил, всматриваясь в контур занавесок. К сожалению, чернота вокруг дома и внутри дома не давала увидеть, что находилось по другую сторону окна. Дима предполагал, что там пустая вонючая комната — как и у всех одиноких стариков, доживающих свой век. Кровать, стол, стеллаж с книгами, куча лекарств на прикроватной тумбе — одним словом, ничего лишнего. И всё-таки Дима сомневался: не могла старуха не слышать такой стук.
