Взрослые сказки - Наталья Изотова
Наконец, как-то вечером, она налила в большой таз воды и добавила горчичный порошок, чтобы хорошо прогреть тело и вывести недуг вместе с потом. Пребывая в полубредовом состоянии от алкоголя и слабости, мужчина не сразу понял, что его ноги коснулись воды. А когда осознал это и хрипло закричал, было уже поздно — из таза появились тонкие длинные пальцы с перепонками и острыми когтями, которые тут же намертво впились в его тело и рванули вниз. Мужчина провалился по колено, потом по пояс и застрял, будучи гораздо шире. Но тут его крик стал выше и громче, он заметался, протягивая руки к отступившей в ужасе жене, первым делом кинувшейся к малышу, а вода, выплескивавшаяся на пол, стала красной. Всего за пару минут его тело было выедено изнутри, превратившись в пустой кожаный мешок, с легкостью протиснувшийся в таз и исчезнувший в нем. Русалка забрала свою оплату и больше ее никто не видел.
Когда он замолчал, мы некоторое время сидели в тишине, думая каждый о своем. Я смотрел на озеро, представляя, что там действительно могли обитать кровожадные русалки… или отчаявшиеся девушки, не нашедшие ни у кого защиты? После второй сказки у меня было, с чем сравнивать, выводить закономерности, особенности, которые сложно оказалось не заметить: сказки, в первую очередь, были о деревенских жителях, об их нелегкой и порой жестокой судьбе, и уже потом — о чудовищах. Что интересно, эти мистические существа, согласно сюжету, жили неподалеку, но совершенно незаметно, не стремились вмешиваться или вредить — будто дикие звери, пока их не тронут. Просто… так получилось.
Эта мысль плотно засела в голове и теперь все время всплывала поверх других, хотя я довольно смутно представлял, что мне могло дать ее подтверждение. Но, как известно, два раза — это совпадение, и только три — закономерность, то есть мне нужна была еще одна сказка. "К тому же эта совсем не страшная, — неожиданно для самого себя заметил я. — Русалка не приползет ночью в мой дом, стоящий далеко от реки". Я уже открыл было рот, чтобы попросить врача рассказать мне еще одну сказку, как он закончил вытряхивать погасшую трубку, постукивая ею о ствол дерева, поднялся на ноги, посмотрел на небо, где скользили серые, еще не напившиеся влаги облака, и покачал головой, будто прочитав мои мысли.
— Завтра будет дождь, а я еще не закончил домашние дела. Думаю, нам пора в обратный путь.
Я смиренно кивнул, понимая, что все мои просьбы будут бесполезны — нельзя силком заставить человека что-то интересно и красочно рассказывать, а говорить на ходу уже немолодому Дамиану будет тяжело. Странно, он никогда и ни в чем пока не отвечал мне отказом, всегда был более чем дружелюбен и гостеприимен, но я чувствовал в нем какую-то внутреннюю силу и решительность, с которыми бы никогда не стал спорить — качества, присущие лишь волевым людям, которых не сломила даже надвигающаяся старость.
Мы вернулись в деревню, показавшуюся мне после ярких красок леса еще более серой, угрюмой и сонной, и врач произнес:
— Если захотите, приходите ко мне через пару часов — к тому времени я уже управлюсь, и мы поужинаем, — я вдруг понял, что мне совсем нечего есть, и он попросту содержит меня, и почувствовал укол вины.
Но тем не менее, у меня хватило наглости спросить:
— Могу ли я рассчитывать на еще одну сказку сегодня?
Дамиан кивнул.
— Да, если захотите слушать.
— Спасибо, тогда до вечера.
Я не стал предлагать свою помощь — как-никак, это были его вещи, развешанные на заборе, а уж в обращении с лекарственными корешками я вовсе ничего не смыслил и только бы мешался под ногами. Возможно, я судил со стороны городского жителя, врач бы не увидел в этом ничего предосудительного… но мне не терпелось поговорить с местными обитателями.
Выйдя на главную дорогу, я огляделся: слева от меня тянулись небольшие, обжитые в большинстве своем домики за высокими заборами, и я не видел во дворах людей, справа был уже знакомый церковный огород, в котором работала лишь одна девушка. Поколебавшись немного, я решил вначале направиться к ней. Да, я помнил наш неудавшийся диалог вчера, но все же мое отношение к этим странным рыжим красавицам немного изменилось. По крайней мере, мне захотелось попытаться вновь с ними поговорить.
Девушка занималась тем, что собирала крупные, созревшие ярко-оранжевые тыквы в большую тачку, намереваясь, видимо, везти их в какой-нибудь сарай, где они будут храниться всю зиму. Было заметно, что ей довольно-таки тяжело.
— Добрый день, — произнес я, подходя к краю вскопанной земли, и, заставив себя дружелюбно улыбнуться, подождал, пока девушка распрямится, поднимет голову и посмотрит на меня.
Удивительно, это оказалась моя вчерашняя собеседница. Так как яркого солнца сегодня не было, и она больше не щурилась, я готов был поклясться, что ее синие глаза чуть отражают свет.
Впрочем, на этом чудеса закончились — девушка снова не произнесла ни слова, лишь молча кивнула в знак приветствия, заставив меня почувствовать себя нежеланным собеседником и, что случалось со мной редко, ощутить некоторую неловкость. Видимо, стоит попытать удачу в другом месте, незнакомка, возможно, немая.
— Я хотел лишь спросить, не видели ли вы где-то здесь золотого кольца? Я потерял его вчера.
Как я и предполагал, девушка лишь отрицательно мотнула головой.
— Тогда простите, что отвлек, Бог в помощь, — уже еле скрывая досаду буркнул я и отвернулся, собираясь направиться к виднеющимся на той стороне дороги серым домикам.
— Бог не поможет, а вы бы могли, — послышался сзади красивый глубокий голос, и я ошарашено застыл на месте. Она не немая?
Подавив первый невежливый порыв воскликнуть "Вы умеете говорить!", я вновь обернулся к девушке, теперь пристально смотревшей на меня и чуть улыбавшейся. Если что-то все же заставило ее раскрыть рот, то теперь надо действовать с умом не и задавать больше вопросов, на которые можно ответить простым движением головы или жестом.
— Конечно, я с радостью помогу вам, —
