Пусть это буду я - Ида Мартин
Когда утром позвонила Магда и попросила его зайти, Коля счел это продолжением ночного кошмара, а сообразив, что не спит, неожиданно разволновался.
Было одиннадцать утра, сестра ушла к Гончару, а сам он собирался проспать до обеда.
Накануне они полночи играли в покер с Корги и неплохо повеселились.
Парень вел себя открыто и дружелюбно, словно они с Колей старые добрые знакомые. И это здорово, потому что он терпеть не мог неловкости и скованности в общении, бессмысленные, формальные разговоры и официоз.
Шутил Корги смешно, играл хорошо и ко всему прочему забавно флиртовал с его сестрой. Уж этого Коля не мог не заметить, пускай сей факт Люся и отрицала.
Он вышел через центральную дверь, запер ее на ключ и медленно спустился по широкой, с изогнутыми перилами лестнице.
На каждом этаже располагалось по две квартиры. Одна дверь напротив другой, а между ними сетчатая кабина лифта и выложенная бело-коричневыми шашечками плитки лестничная площадка.
Магда ждала, приоткрыв узкую щелку двери, и сразу же, будто чего-то опасаясь, запустила его в квартиру.
– Хочешь честно? – тут же в прихожей заявила она. – Может, кто тут и рад вашему появлению, но это точно не я. Любезностей от меня не дождешься. Понял?
– Понял. – Коля уже мечтал поскорее убраться оттуда.
Квартира Магды показалась ему темной и зловещей, будто где-то в ее жутких недрах сидит и ждет своей страшной участи маленький несчастный мальчик. Он прекрасно осознавал, что это лишь проявление обострившейся фобии, но все равно видел в ядовитом взгляде ухмыляющейся бабки желание его сожрать.
– Но ты мне пригодишься. – Повернувшись к нему спиной, Магда вперевалочку направилась в глубь коридора. – Иди за мной.
Коля не пошевелился.
Дойдя до угла коридора, она оглянулась:
– Чего встал как пень? Разуваться необязательно.
Но он и не думал разуваться, а представлял, как будет выглядеть его позорное бегство. Что скажет писатель, когда Магда ему об этом расскажет. Как засмеется Корги и как станет стыдно сестре. Люся, конечно же, знала о его страхах и понимала их причину, но перед другими ей будет за него стыдно. Возможно, она даже начнет оправдываться и расскажет им его жуткую историю, чего допустить он никак не мог.
С трудом пересилив себя, Коля догнал бабку. Представшая перед ним комната была сравнительно небольшой и захламленной.
– Видишь это? – Она ткнула пальцем с перстнем в коробки возле стены. – Их нужно отнести в подвал.
– Все? – Коля почувствовал облегчение.
– Все до одной. Сто лет тут стоят. Надоели.
– А что в них?
– Что-что! Барахло всякое ненужное.
– Может, лучше тогда на помойку?
– Никаких помоек. Подвал внизу. Он открыт. Пройдешь до тупика, там и составь.
Коля подошел к коробкам и поднял одну. Она была объемная, но легкая. Он бы мог и пять таких зараз унести, если бы ему кто-нибудь нагрузил их сверху.
Дверь в подвал под лестницей была приоткрыта, и оттуда сильно тянуло сыростью и прохладой. Коля ткнул выключатель, и под низким потолком зажглись электрические лампочки. Здесь повсюду на уровне колен тянулись трубы, и, чтобы попасть из одной секции в другую, нужно было их перешагивать.
Лучшей зарядки с утра не придумаешь. Высоко задирая колени, он перескочил труб десять, прежде чем уткнулся в стену. От нее в обе стороны тянулись другие секции, но Коля, как и велела Магда, поставил коробку у стены и, не удержавшись, заглянул внутрь.
В коробке лежали аккуратно сложенные вещи – одежда. Детская.
Вернувшись в квартиру Магды, он постоял немного у порога и, перепрыгивая через ступени, побежал на третий этаж.
Корги, взлохмаченный, сонный, в широких трусах, открыл ему. Ничего не спрашивая, он впустил Колю и молча ушел на кухню, откуда вернулся со стаканом воды и жестом позвал за собой.
В этой квартире было прохладнее, чем в других, и по коридору гуляли сквозняки.
Комната, куда Корги его привел, напоминала чилаут: пол сплошняком устелен пестрыми коврами, а из мебели только низенький деревянный столик и несколько темно-коричневых кресел-мешков. Повсюду раскиданы маленькие цветные подушки, в углу возле окна бесшумно крутился большой вентилятор.
Поставив стакан на столик, Корги упал в одно из кресел и наконец спросил:
– Что-то случилось?
– Нет, ничего! – Коля подобрал с пола подушку и опустился рядом с ним на пол. – Люся у Олега Васильевича. Извини, если разбудил.
Корги протер ладонями лицо.
– А сколько времени?
– Половина двенадцатого.
– Самое время для завтрака. Ты уже ел?
– Еще нет.
– Тогда идем в кафе в соседнем доме. У них завтраки до двенадцати и обалденные блинчики с брусникой.
– Мы с сестрой зареклись тратить деньги на кафе, клубы и прочие развлечения. – Сознаться, что не хочет проходить мимо квартиры Магды, Коля не мог.
Губы Корги расползлись в теплой приятельской улыбке.
– Идем-идем, после вчерашнего покера я твой должник. Сейчас только душ приму, и помчим.
– Погоди. – Коля едва успел поймать его за руку. – Меня Магда попросила коробки в подвал отнести, вдвоем быстро сделаем, а потом – завтракать.
В ясно-голубых, чистых и прохладных, как родниковая вода, глазах Корги промелькнуло удивление.
– Ничего не выйдет. Я к ней на порог ни ногой.
– Почему?
– У нас взаимная неприязнь.
Коля насторожился.
– Она считает меня демоном.
– Демоном? Забавно. С чего это?
– Честно?
Корги наклонился к Коле, и копна волос рассыпалась по лицу так, что остался виден лишь подбородок.
– Она в меня влюблена, – произнес он таинственным шепотом, – и поэтому ненавидит.
– Кто? – Коля был поражен. – Бабка?
– Ну да.
– Не может быть!
– Не хочешь – не верь. – Он выпрямился. – Забей на коробки, идем есть блинчики с брусникой. А то будешь к ней ходить, она в тебя тоже влюбится и проклянет за то, что ей не двадцать лет и ты не можешь ответить ей взаимностью. Нет, ну я не знаю, конечно, твоих вкусов. Но, как по мне, для любви она старовата.
– В одной из коробок, которые я нес, были детские вещи. У нее есть внуки?
– Никого у нее нет. И не было. Сто лет назад ее бросил какой-то парень, и с тех пор в голове у нее перемкнуло.
– Значит, она сумасшедшая? – еле слышно высказал Коля свои опасения.
– Эй. – Корги шутливо похлопал его по плечу. – Ты что, испугался? Брось. Просто послушай меня: сам к ней не ходи, девчонок к себе не води, чай, который она станет тебе предлагать, не пей. И все будет нормально.
Слова Корги звучали странно, но
