Ангел (СИ) - Ла Рок
Какого художника! Парень напротив хлопнул ладонями и ржёт, не скрываясь.
— Ой, не могу, — хохочет Ган, не злобно и с какой-то внутренней радостью, — да ты совсем как она! — веселится парень и уверенно замечает, между раскатами хохота: — Кристально чистое! Недовольство маленького ребёнка!
Я сейчас придушу шутника дурацкой скакалкой! Обалдуй! Сучок! Гад! Что за фигня?! Он же прикалывается… Скакалка? Ну да, прыгают через неё! Прыжок, бассейн и срыв свидания. Это месть такая? В виде дурацкой скакалки! Ничего себе подарок ко дню рождения! Похоже, куча бабок помахала мне ручкой и сделала ноги. Гениально… Обокрали на самое сокровенное — мечту украли! Ну и зашибись, че…
— Ха-ха, — смотрю в искрящиеся озорством глаза и тоже начинаю смеяться, — ха-ха-ха!
Нарастающий смех посетителей за центральным столиком заглушил поздравления именинницы в национальном наряде и вызвал удивленные взгляды. Но громкий смех не содержит насмешки, а только беззаботное веселье, что вызывает ответные улыбки со сцены.
Самое важное в день рождения? Конечно, хорошее настроение! Неожиданный подарок его обеспечил, ну а то, что презент оказался откровенной фигней… Спишем на прозу жизни. Мне слишком хорошо сейчас, чтобы страдать от всякой ерунды.
— Падла… — ухмыляюсь в радостное лицо, — вил!
— Опять твои словечки, — посмеиваясь, вздыхает Ган, — и откуда они берутся…
— Уже спрашивал! — резко отрезаю и недовольно фыркаю.
— И снова получил уклончивый ответ! — усмехнулся Ган.
— Я не знаю, — грустно улыбаюсь во внимательные глаза, — я действительно не знаю. Воспоминания просто возникают иногда и всё.
— Это произошло после падения с крыши школьного здания? — уточняет Ган. — Два года назад.
Задумчиво хмыкнув, поднимаю брови над Фарэрами.
— Об этом тоже знаешь?
Парень успокаивающе улыбнулся.
— Наша служба безопасности давно копает под тебя, — легко признался Ган. — У них такая работа. Кто с кем, когда…
— Почему, — согласно киваю.
Ничего удивительного и вопрос был риторический. У богатеньких всё далеко не просто, а очень даже сложно. Интересненько, как глубоко они накопали…
Внезапно рука парня устремилась навстречу. Вижу матово блестящий Ролекс, пятерня одергивает шарф. Фига! Резко отодвигаюсь к спинке стула, конечность вернулась назад, отпуская красную шерсть. Чего себе позволяет?!
— Кто? — глухо спросил Ган.
Сейчас в парне проглянула чудовищность сеструхи. Ого! И так умеет. Что-то шутить мне как-то расхотелось…
— Жирный, — угрожающе сузил глаза Ган, — который слинял, имеет отношение вот к этому?
Похоже, чудика не по детски расстроили синяки на шее. Их наличие как-то вылетело из головы. Но следы на нежной коже, поражающей бледностью фарфора, быстро сходить не желают.
— Нет, — уверенно смотрю в напряжённое лицо, — пухлый не имеет к этому никакого отношения.
— Пухлый, — уточнил Ган. — Пак ЧэСан, так?
Ясно, понятно. Теперь беднягу ЧэСана тоже возьмут на карандаш и пропесочат безопасники «Лоте». Как бы не пожалеть парнишке о нашей встрече. Но пухлый сам виноват! Нечего ерундой по жизни маяться.
— Я серьёзно, ЧэСан не при делах, — недовольно выдыхаю и объясняю: — Мы встретились на мосту Мапо несколько часов назад. Парнишка был настолько расстроен, что его пришлось выдёргивать из-за ограды, где он пялился в бегущие воды реки Хан, — горько хмыкаю и заявляю: — Местные какие-то двинутые на прыжках с мостов…
Красавчик напротив смотрит недоверчиво, продолжая изучать серьёзными глазами. Похоже, упоминать про прыжки и мосты не стоило, в свете последних событий.
— Тогда кто? — хмуро спросил Ган.
— Неважно, — слабо фыркаю и дерзко ухмыляюсь: — Стоит увидеть остальных, вот уж кому пришлось вызвать скорую! И я нифига не шучу!
Чудик недовольно покачивает головой, растрепав длинную чёлку.
— Ангел, — прервал молчание Ган, — в какую переделку ты угодила на этот раз?
Серьёзный парень не сдался и ему нужно отвечать что-то конкретное, а врать совсем не хочу. Лучшая защита — нападение.
— Ты… Солгал!
Тёмные стёкла уставились в прищур карих глаз. Парень непонятливо прячет брови под чёлкой, сбавив напор.
— В Пусане ко мне прицепилась полиция! Крайне настойчиво, — нагло ухмыляюсь и требую с напряжением в голосе: — Случаем не подскажешь, почему они ищут меня, вместо одного пьяного кренделя, решившего хулиганить на борту «Корея Эйр»?
Красавчик напротив отводит взгляд. Лицо выражает сожаление, возможно, даже раскаяние.
— Нам пришлось так поступить, — тихо сообщил Ган.
— Пришлось?! — повышаю хриплый голос. — А меня долбанули шокером и отправили в больницу! — громко фыркаю носом. — Ничего себе расклад?!
Красавчик хмурит брови и опустил взгляд. Ему действительно неудобно. Смутился, милашка фигов! Если сестрица ситуацию только запутала, то чудик сожалеет. Но про китайцев забывать не стоит! Поэтому абсолютно всех Паков списывать со счетов слишком рано.
— После скандала на рейсе пришлось действовать в спешке, — тихо начинает объяснять Ган, — нужно было отвести любые подозрения от нашей семьи. Твоя кандидатура выглядела вполне подходящей… — парень примирительно улыбнулся, — и мне так казалось, пока мы не познакомились.
— Что случилось с признанием собственной вины и ответом за свои действия? — заявляю иронично. — Или среди богатых такое не практикуется?
— Нельзя поставить под угрозу переходный период во время крупного слияния, — Ган вяло пожал плечами. — Не вправе вдаваться в подробности, важно другое, пока контракты не подписали и договорённостей не достигли, в высоких кабинетах идёт торг. Любая мелочь или происшествие в аэропорту способна повлиять, бросив тень на одну из договаривающихся сторон. Под микроскопом изучают действия всех причастных и семья имеет огромное значение, а пошатнувшаяся репутация станет большой выгодой, позволив выторговать уступки, — красавчик хмыкнул, — пойми, речь не о сделке мелких фирмочек. Разговор о гораздо более крупных финансовых потоках и вершинах корейского бизнеса.
Парень задумчиво потирает подбородок. Снова вижу Ролекс на запястье, матово блестящий сапфировым стеклом.
— Такая вот причина, — оправдываясь, кивнул Ган, — всё остальное следствие. Меня траванули гадостью, тебе выпала честь поучаствовать, а затем внезапно сорвало в Пусан, но ролики уже закрутились и всё пошло наперекосяк, — чудик недовольно вздохнул и смотрит обвиняющим взглядом: — Мы же договорились о встрече, Ангел.
— То есть вину в угоне самолёта валят на меня? — требовательно уточняю, пропуская неудобный вопрос мимо ушей.
— Идёт следствие, это закрытый процесс. Угон самолёта? — Ган насмешливо улыбнулся. — Что за бред! Результатом станет наказание за неподобающее поведение на борту и временный запрет на использование авиатранспорта. Даже воздушный маршал признает свою безалаберность, чтобы сохранить выслугу лет!
Простите, часовню тоже я? Какого, нафиг, фига! Они решили на меня всех собак повесить? Кроме тех, которых перебили и сожрали?! Дурацкая Корея и в край оборзевшие корейцы! Чего делать то? Едри-и-ить…
— Сто тысяч, — Вынь да положь!
Красавчик прищурил внимательные глаза.
— Откуда такая меркантильность, Ангел, — напрягся Ган. — Так дёшево себя оцениваешь…
— Кто бы говорил, — нагло ухмыляюсь в ответ, — есть знакомый, утопленник, который оценил свою жизнь в миску лапши. Напомнить его имя?
— На сто тысяч купишь с десяток мисок, — сердито возражает Ган, — не сильно больше.
Не отказывается, нормаль. Вот и деньга на организацию выступления подвалила! Получите, распишитесь…
— Интересует более твёрдая валюта, — важно киваю чёлкой, — доллары меня устроят, на данный момент.
— Сто тысяч американских долларов, — хмыкнул Ган. — Зачем такие деньги, Ангел?
— У меня грандиозные планы! — весело улыбаюсь и выставляю большие пальцы рук.
Ган недоверчиво покачал головой и… тоже улыбнулся!
От разговора отвлекает возникшая рядом миска с необычным супчиком. Угощение принес знакомый парень, раньше помогающий за барной стойкой. Он добавляет ложку к салфетке и поощрительно кивает, пока Ган склонил вихрастую голову, нюхая содержимое мисочки.
