Р. Стайн - Ночь ожившего болванчика
Крис всегда поражалась внешнему сходству Миллеров. У обоих — худощавые розовые лица, увенчанные шапкой белоснежных волос. Оба носили очки в серебристой оправе, постоянно съезжавшие на самый кончик совершенно одинаковых заостренных носов. Даже улыбались они совершенно одинаково. У мистера Миллера под носом имелись седые усики. Линди нередко шутила, что он отпустил их исключительно для того, чтобы люди могли хоть как-то отличить мужа от жены.
Крис поймала себя на мысли: неужели так всегда бывает после долгих лет брака? Становишься копией супруга?
Даже одевались Миллеры одинаково — в просторные шорты-бермуды и белые хлопчатобумажные спортивные футболки.
— Линди и Крис занялись чревовещанием пару недель назад, — сообщила сидевшая в кресле миссис Пауэлл. Жестом она велела сестрам выйти на середину комнаты. — И они, пожалуй, не лишены таланта.
— Вы, девочки, слыхали когда-нибудь о Бергене и Маккарти? — с улыбкой спросил мистер Миллер.
— О ком? — в один голос переспросили Линди и Крис.
— Это было задолго до вашего рождения, — усмехнулся мистер Миллер. — Они выступали с чревовещанием.
— Можете нам что-нибудь показать? — спросила миссис Миллер, взяла со столика чашечку с кофе и поставила себе на колени.
Мистер Пауэлл притащил из столовой стул и поставил его в центре комнаты.
— Вот. Линди, почему бы тебе не выступить первой? — Он повернулся к Миллерам. — Они очень хороши. Вот увидите.
Линди села и пристроила Слэппи у себя на коленях. Миллеры зааплодировали. Миссис Миллер чуть не пролила кофе, но вовремя удержала чашку.
— Не надо оваций — гоните ваши денежки! — воскликнул Слэппи. Все засмеялись, словно впервые слышали эту шутку.
Крис наблюдала с лестницы, как сестра отыгрывает свою репризу. Линди действительно хороша, вынуждена была признать она. Представление шло как по маслу. Миллеры так хохотали, что лица у них сделались пунцовыми. Причем совершенно одинакового оттенка. Миссис Миллер все время сжимала колено мужа, когда смеялась.
Линди закончила под шум аплодисментов. Миллеры рассыпались в похвалах ее мастерству. Линди сказала им, что ее пригласили на телешоу, и Миллеры заверили ее, что ни за что его не пропустят.
— Мы его запишем, — пообещал мистер Миллер.
Крис уселась на стул и посадила Мистера Вуда себе на колени.
— Это Мистер Вуд, — сообщила она Миллерам. — Завтра вечером мы с ним будем вести в школе весенний концерт. Поэтому я устрою для вас, так сказать, показательное выступление.
— Очень симпатичный болванчик, — сказала миссис Миллер.
— Ты тоже симпатичный болванчик! — прорычал Мистер Вуд хриплым и грубым голосом.
Мать ахнула. Улыбки Миллеров поблекли.
Мистер Вуд подался вперед и вперил взгляд в мистера Миллера.
— Эт че, усы, или ты крысу жуешь? — нагло спросил он.
Мистер Миллер растерянно взглянул на жену, после чего выдавил смешок. Жена засмеялась тоже.
— Нечего ржать. А то вставные зубы вылетят! — рявкнул Мистер Вуд. — И как ты умудрился придать им такой мерзкий желтый оттенок? Или это от несвежего дыхания?
— Крис! — возопила миссис Пауэлл. — Довольно!
Миллеры побагровели, и лица у них сделались растерянные.
— Это не смешно. Извинись перед Миллерами, — потребовал мистер Пауэлл, пересекая комнату и нависая над Крис.
— Я… я ничего этого не говорила! — залепетала Крис. — Честное слово, я…
— Крис, извинись немедленно! — рявкнул отец.
Мистер Вуд повернулся к Миллерам.
— Простите великодушно! — прохрипел он. — Простите великодушно, что вы такие уродливые! Простите великодушно, что вы вдобавок такие дряхлые и тупые!
Миллеры с несчастным видом поглядели друг на друга.
— Не понимаю я ее юмора… — сказала миссис Миллер.
— Это самое обыкновенное хамство, — спокойно ответил мистер Миллер.
— Крис, да что с тобой такое? — воскликнула миссис Пауэлл. Она тоже пересекла комнату и встала рядом с мужем. — Сейчас же извинись перед Миллерами! Я ушам своим не верю!
— Я… я… — Обхватив Мистера Вуда за талию, Крис поднялась на ноги. — Я… я… Она пыталась извиниться, но слова не шли с языка.
— Простите! — выкрикнула она наконец. После чего разрыдалась от стыда и, обливаясь слезами, бросилась вверх по лестнице.
17
— Ты должна мне поверить! — срывающимся голосом кричала Крис. — Я правда ничего этого не говорила! Мистер Вуд говорил сам!
Линди закатила глаза.
— Придумай чего получше, — ехидно сказала она.
Линди поднялась в комнату вслед за Крис. Внизу, в гостиной, родители до сих пор извинялись перед Миллерами. Крис сидела на краю своей кровати и вытирала слезы. Линди стояла возле туалетного столика, скрестив на груди руки.
— Я так мерзко никогда не шутила, — заявила Крис, бросив взгляд на Мистера Вуда, который бесформенной кучкой валялся посреди комнаты, где она его и бросила. — Ты же знаешь, у меня чувство юмора совсем не такое.
— Зачем же ты это сделала? — допытывалась Линди. — Зачем тебе понадобилось доводить всех до белого каления?
— Да не делала я этого! — взвизгнула Крис, отчаянно дергая себя за волосы. — Эти гадости говорил Мистер Вуд! А не я!
— Как можно быть такой обезьяной? — презрительно бросила Линди. — Я так уже шутила, Крис. Ты вообще можешь придумать хоть что-то оригинальное?
— Это не шутка, — настаивала Крис. — Почему ты мне не веришь?
— Вот еще, — ответила Линди, качая головой и по-прежнему держа руки скрещенными на груди. — Стану я ловиться на свой же прикол!
— Линди, пожалуйста! — взмолилась Крис. — Мне страшно. Мне правда страшно.
— Ага. Конечно, — издевалась Линди. — Я прям тоже вся дрожу. Ого, Крис, ты и впрямь меня околпачила. Надо же, у тебя и чувство юмора есть!
— Заткнись! — взревела Крис, и глаза ее вновь наполнились слезами.
— Натурально как плачешь, — прокомментировала Линди. — Но меня этим не проведешь. Так же как и маму с папой. — Она отвернулась и взяла на руки Слэппи. — Пожалуй, нам со Слэппи нужно еще попрактиковаться в некоторых шутках. Кстати, после твоего сегодняшнего выступления мама с папой могут и не позволить тебе выступить на концерте.
Она перекинула Слэппи через плечо и, перешагнув через Мистера Вуда, выбежала из комнаты.
* * *За кулисами было жарко и шумно. У Крис пересохло в горле; то и дело она бегала к питьевому фонтанчику и делала глоток теплой воды.
Голоса зрителей по другую сторону занавеса эхом разносились в просторном зрительном зале. Чем больше они шумели, тем больше Крис нервничала.
Как же я буду выступать перед всеми этими людьми? — спрашивала она себя, отодвигая краешек занавеса и выглядывая в зал. Ее родители сидели слева, в третьем ряду.
При виде их на Крис снова нахлынули воспоминания о вчерашнем. В наказание за то, что она оскорбила Миллеров, родители наказали ее на две недели. И чуть не запретили ей идти на концерт.
Крис смотрела на детей и взрослых, заполнявших зрительный зал — большинство лиц были ей знакомы. Она вдруг осознала, что ее руки сделались ледяными. В горле опять пересохло.
Не воспринимай их как публику, сказала она себе. Воспринимай их как обыкновенных ребят и их родителей, большинство из которых ты знаешь.
От этого ей почему-то еще сильней поплохело.
Она выпустила из рук занавес, сбегала к фонтанчику глотнуть воды напоследок, после чего вытащила Мистера Вуда из-за столика, за который его посадила.
Внезапно по другую сторону занавеса воцарилась тишина. Концерт вот-вот начнется.
— Ни пуха ни пера! — крикнула ей Линди и поспешила к другим участникам хора.
— Спасибо, — слабым голосом отозвалась Крис. Она приподняла Мистера Вуда и тщательно разгладила ему рубашку.
— У тебя руки потные! — произнесла она за него. И уже своим голосом строго добавила: — Чтобы сегодня без оскорблений!
К ее ужасу, болванчик мигнул.
— Эй! — вскрикнула она. Она не управляла его глазами.
Она почувствовала укол страха, гораздо сильнее обычной боязни сцены. Может быть, мне не стоит выходить с ним на сцену, подумала она, пристально глядя на Мистера Вуда и ожидая, что он снова мигнет.
Может быть, нужно сказаться больной и отменить выступление.
— Нервничаешь? — прошептал кто-то.
— А?! — сперва ей показалось, что это был Мистер Вуд. Впрочем, она быстро сообразила, что это была миссис Берман, учительница музыки.
— Ага. Немножечко, — призналась Крис, чувствуя, как лицо наливается жаром.
— Ты будешь великолепна, — заверила миссис Берман, сжимая ее плечо потной рукой. Дама она была весьма дородная, с пышными темными волосами, имела несколько лишних подбородков, губы красила ярко-красной помадой. На ней было длинное платье свободного покроя в красно-голубой цветочек.
