Выбор Проклятого - Юрий Соломин
— Хорошо.
Ира вышла в коридор. Аня возилась с малышом, не пускала его к маме, но делала она это настолько забавно, что Валик смеялся, а не злился. Она немного понаблюдала за ними, отметила напряженность девочки, вздохнула. У нее не получалось злиться на этого ребенка.
— Аня, — начала она.
— Тетя Ира, — вздохнула девочка, — я все понимаю и никому не скажу про вашего мужа-гнома.
Ира с трудом сдержала смех, услышав такое определение.
— Хорошо, — немного успокоившись сказала она — если кто-то узнает о Мише, то к нам могу прийти очень плохие люди, — добавила Ира и внимательно посмотрела на девочку.
— Вы прячетесь? — та подняла голову.
— Можно и так сказать. Никто не должен знать, ни о моем муже, ни о нашей общей тайне.
— Обещаю, тетя Ира.
И в этот момент, Ира поняла, что девочка действительно не выдаст их.
— Зови меня просто Ирой, какая я тетя?
— Ладно, — Аня полностью успокоилась, — попробую.
— Вот и молодец! Можешь идти домой, ты ведь про уроки говорила?
— Ага, — малышка погрустнела, но потом снова улыбнулась, — у меня еще вопрос.
— Какой?
— А правда, что вашего мужа нельзя трогать руками?
Миша, внимательно слушавший весь этот разговор, мысленно застонал.
***
Вышло. У него получилось выйти наизнанку в Шаарне, затем быстро перейти в горы, и снова вернуться наизнанку. Но само по себе это еще нельзя было считать успехом, и Проклятый решился рискнуть. Сыграло свою роль еще и то, что его увидели посторонние на Земле, появилась сильная смесь стыда, здоровой злости, и чего-то похожего на облегчение. Взрывоопасный коктейль эмоций. Прорываясь через бесконечность, он постоянно думал о том что произошло. Внутренний взор возвращался в кабинет к тому, как он суетился перед любопытными глазами девочки. Вот он мелкий и голый тянется к накидке — стыд. Как же надоело его состояние там — моментальный переход от стыда к злости, затем воспоминание о вечернем разговоре с женой — и облегчение.
Валик уснул, Ира пришла к нему.
— Извини, что так вышло. Если бы я запретила ей...
— Думаешь это бы остановило маленького чертенка?
— Не знаю. — Она вздохнула, села на пол. Теперь их головы были на одном уровне. — Не знаю, кот, — повторила она.
— Как думаешь, она будет молчать?
— Почти уверена.
— Согласен. И мне так показалось. Поэтому не переживай, один плюс во всем этом точно есть.
— Какой?
— Теперь есть кому посидеть с Валиком.
— Нуу... — задумчиво протянула она, — до конца не уверена. Мне как-то неловко.
— Брось, — отмахнулся он, — малая тут явгл балдеет.
— А ты не боишься? — вдруг улыбнулась Ира.
— Чего именно?
— Что она, в мое отсутствие, все-таки попробует потискать гнома?
— Опасаюсь немного. Как думаешь, она сильная? — он решил сменить тему.
— Ты про колдовство?
— Ага.
— Не знаю. Ей, как я поняла, запрещали что-то пробовать. Мать, по всей видимости, избивала за любые попытки.
— Вот сука! — неожиданно выругался он, и Ира удивленно посмотрела на мужа.
— Ты чего? Это норма для села, тут люди в своем большинстве, до сих пор в приметы верят.
— Ненавижу когда из-за своего страха ломают детей.
— Мишка, успокойся.
— Все, проехали. В любом случае, она очень быстро забыла про, так сказать, материнские наставления.
— Да, тут я немного удивлена, — покачала головой Ира, — чаще всего, все эти табу, вбитые с детства запреты, они очень сильны. Я думала, она очень долго не решится попробовать свои возможности. — Они помолчали. — Но в любом случае, ничего не могу сказать о ее силе. Диагностике меня Магрес не обучал.
— А он не разрешал тебе что либо рассказывать? О твоих успехах?
— Пока нет.
— Жаль. Ладно Ириш, — он зевнул, — давай спать. Мне тебя еще вести к учителю, и лазить по этим бесконечным скалам.
— Уснешь-то? — подмигнула она. После стресса?
— А ты мне принеси успокоительного. Такого желтого и градусов под сорок.
— Ладно, — она поднялась, — действительно пора баюшки.
***
И сейчас, думая обо всем происшедшем, он брел по изнанке не обращая внимания на то, как окружающий пейзаж меняется, словно в калейдоскопе. Пока вдруг при следующем шаге, под ногой не оказалось никакой опоры. И Проклятый, нелепо взмахнув руками, грохнулся. Повезло, что падать было невысоко, не более полуметра. Но все равно, руки, принявшие на себя основной удар, с трудом удержали его голову, не давая ей соприкоснуться с твердой как камень землей. Он зашипел от боли в содранных ладонях, поднялся и осмотрелся. Местность была незнакомой, но в одном Миша не сомневался — сейчас он в Этании, а не на изнанке, в совершенно незнакомом месте.
— Так, спокуха, — пробормотал он и повертел головой. — Рано или поздно, это должно было произойти.
Проклятый оказался около какого-то полуразрушенного здания. Упал он с крыльца, с нижней ступеньки. Все вокруг, включая эти каменные ступени, поросло травой. Буквально в паре метров от места его падения начинался лес. Тишина. Очередное заброшенное место, хотя кто знает эту Этанию? Может тут живут какие-нибудь Али Баба и пара сотен разбойников? В любом случае за грибами идти не хотелось, и потому лес его пока не заинтересовал.
Он поднялся по ступенькам, их было всего четыре, и оказался перед входом. Дверей не было, внутри, насколько он увидел было пусть и грязно. Камни, какой-то мусор. Тут вряд ли кто-то жил. Сейчас, похоже, дом постепенно разваливался от старости. Но все равно Миша ощущал тревогу.
Проклятый спустился по ступеням и сделал шаг в сторону леса. Высокие деревья, с толстыми стволами, очень густой подлесок. Заросли были настолько густыми, что скорее напоминали стену чем кустарник. Без чего-то похожего на мачете, там явно было нечего ловить. Да и по правде говоря, Мише вообще не нравился этот лес. И тут, как бы подтверждая его опасения, подул ветер. Он всколыхнул деревья, но вместо шума листвы, раздался металлический скрежет, который болезненно резанул по ушам, Проклятого буквально передернуло, это был один из ненавидимых им звуков. Если у Высоцкого это было «железом по стеклу», то Мишу выворачивало от скрежета железа по железу.
— Нафиг — нафиг — пробормотал он, отходя в дому.
Надо выбираться. Лес
