Портрет с девятью неизвестными - Алексей Небоходов
– Это невозможно, – наконец произнесла она, её голос звучал хрипло. – Он не выглядел сломленным. Это не похоже на него.
Пьер отвернулся, прикрыв глаза рукой.
– Комната была заперта изнутри, – повторил он глухо. – Никто не мог войти.
Жанна вдруг шагнула вперёд. Её взгляд приковался к телу, но руки едва заметно двигались, будто что-то ощущая.
– Здесь есть что-то ещё, – тихо произнесла она, словно обращаясь к невидимому собеседнику. – Здесь остался его страх!
Антуан вспыхнул:
– Что вы хотите этим сказать? Это не время для загадок!
Жанна спокойно обернулась:
– Это не похоже на обычное самоубийство. Здесь что-то незавершённое.
Софи ахнула и отступила назад. Её руки дрожали, сжимая плечо мужа.
Катрин подошла к столу, задержавшись глазами на блокноте. Её пальцы пробежали по страницам, испещрённым угольными набросками. Среди них был рисунок – грубый и торопливый, но узнаваемый. На листе изображалась картина из вестибюля: Маркиз де Сад и девять безликих фигур. Теперь одна из них обрела лицо. Лицо Леона.
– Вы только посмотрите, – сказала Катрин, поднимая блокнот так, чтобы остальные могли видеть.
Филипп шагнул ближе и, едва взглянув на рисунок, вздрогнул.
– Нет, это не может быть… – он нервно облизнул губы. – Это просто совпадение. Он рисовал это вчера… или раньше. Мы же все видели эту картину.
– Но почему он добавил себя? – хрипло спросила Катрин, встретившись взглядом с глазами Пьера.
Он промолчал, но его лицо стало ещё бледнее.
– Это ничего не значит, – наконец сказал он, но теперь его голос звучал жёстче, чем обычно. – Леон был эмоциональным человеком. Возможно, картина произвела на него сильное впечатление. Не стоит делать поспешных выводов.
– Это не просто впечатление, – холодно возразила Жанна. – Здесь всё сложнее. Его смерть – не случайность. И уж точно не решение, которое он принял сам.
Комната погрузилась в тишину. Никто не решался ни согласиться, ни возразить. Взгляды метались, как если бы гости искали друг у друга поддержку или объяснение. Зеркало, покрытое временем, отражало эту сцену, будто наслаждаясь тайной, которую никто не мог разгадать.
Гости молча покинули комнату Леона. Коридоры отеля, казалось, удлинились до бесконечности, а шаги гулко звучали в гнетущей тишине. Каждый был погружён в свои мысли, словно сражаясь с невидимым врагом, притаившимся в стенах.
Когда они спустились в вестибюль, воздух там показался ещё тяжелее. Пьер обернулся к собравшимся. Его лицо, казалось утратившим уверенность. Он выпрямился и произнёс голосом, который звучал слабее, чем ему хотелось:
– Прошу всех остаться здесь. Нам нужно поговорить и решить, что делать дальше. Я не могу оставить это просто так.
– Поговорить? – переспросил дрожащим от ярости голосом Филипп. – О чём тут говорить? Это было самоубийство… Или нет? Мы что, будем расследовать это сами?
Катрин стояла чуть в стороне, неподвижная, встревоженная. Она медленно подняла взгляд.
– Леон не выглядел как человек, который мог наложить на себя руки. Я не верю, что он сделал это добровольно.
– Ты не веришь? – резко вмешалась Софи, вложив в крик все свое отчаяние. – А если это ты?
Эти слова ударили, как гром. Тишина в вестибюле стала ещё гуще. Катрин медленно повернула голову, замораживая Софи ледяным взглядом:
– Что ты сказала? – спокойно, не скрывая угрозы, спросила она.
– Я видела тебя, – твёрдо заявила Софи, пылая от страха и гнева одновременно. – Сегодня ночью. Я слышала, как ты вышла из своей комнаты. Я посмотрела в коридор. Ты шла к его двери. Ты зашла к нему.
Резко брошенные слова вызвали шквал недоверия. Все взгляды устремились к Катрин, в них читалось обвинение. Но она осталась неподвижной, даже выпрямилась, а голос зазвучал холоднее льда:
– Это ложь, – сказала она бесстрастно, но в её тоне ощущался гнев. – Я никуда не выходила. Ты ошибаешься.
– Ты называешь меня лгуньей? – голос Софи дрогнул, но она не отступила. – Я видела тебя своими глазами.
– Возможно, ты видела не то, что думаешь, – твёрдо произнесла Катрин. – Может, это была тень. Или кто-то другой. Но это была не я.
– Хватит, – резко вмешался Антуан, положив руку на плечо Софи. – Мы все на грани. Не нужно превращать это в фарс.
– Фарс? – жестко усмехнулся Филипп. – Один из нас мёртв. Теперь мы обвиняем друг друга. Что дальше?
Пьер поднял руку, жестом призывая к тишине. Его голос вновь звучал мягко, но настойчиво:
– Я понимаю, что сейчас непросто, – сказал он. – Но обвинять друг друга без доказательств – это не решение. Мы должны быть осторожны.
Жанна, молчавшая до этого, шагнула вперёд. Её взгляд задержался на Катрин. Она не собиралась обвинять, только преследовала свой странный интерес.
– Ты уверена, что не выходила из своей комнаты?
– Я спала, – холодно отрезала Катрин. – Это просто совпадение. Или игра воображения, Софи.
– Совпадение? – Жанна слегка наклонила голову, её взгляд стал пристальным. – Ты же понимаешь, что в таких местах, как это, совпадений не бывает.
Слова повисли в воздухе, как невидимая сеть, ловя мысли каждого гостя. Никто не решался их опровергнуть или поддержать. Но напряжение в вестибюле стало почти осязаемым, словно густой туман, медленно окутывающий их, изолируя каждого в его страхах и сомнениях.
Тишина была почти оглушающей. Каждый из гостей погрузился в свои мысли, пытаясь осмыслить происходящее. Взгляды скользили по углам комнаты в поисках чего-то зловещего.
Филипп вдруг остановил взгляд на картине над камином. Он выпрямился, его глаза расширились от ужаса.
– Господи… – выдохнул он. Его голос был едва слышен, но этого хватило, чтобы привлечь внимание остальных.
Все разом повернулись к нему, следуя за его взглядом. Их лица побледнели, словно из них выкачали кровь. Картина, где ещё утром были девять безликих фигур, изменилась. Теперь одно из лиц стало человеческим. Лицо Леона Буше. Оно выглядело таким же спокойным, как в комнате, но это спокойствие казалось чужим, почти насмешливым. Черты его лица – тонкие линии, угловатая форма скул – были точными, как на портрете, созданном при жизни.
– Нет… – прошептала Софи, хватаясь за руку Антуана, словно он мог защитить её от ужаса. – Это невозможно…
– Что это значит? – резко спросил Филипп дрожащим голосом. – Это какой-то трюк? Кто это сделал?
Катрин шагнула ближе. Она прищурилась, пытаясь найти в картине следы вмешательства, но изображение было безупречным.
– Это
