Aniri Yamada - Личный фотограф смерти (СИ)
Вызовов не было, и Луис всю первую половину дня провалялся в постели. Это было не сложно, если учесть, что проснулся он после полудня.
В четыре часа дня желудок уже вовсю требовал еду, но вставать не хотелось.
В дверь постучали. Луис недовольно поморщился и попытался зарыться в одеяло. Не помогло, стук перешёл в барабанную дробь, разве что ногами не стучали.
— Это уже начинает надоедать, — прорычал фотограф, сползая с постели. – Такое впечатление, что за стеной живет родня, которой я должен!
Рывком распахнув дверь, он, как и ожидалось, увидел за ней Денниса.
— Здрасьте! Меня мама послала! – выпалил тот, прямо светясь от радости.
«И я о том же мечтаю», — кровожадно подумалось Луису.
— Куда? И за что?
— А? Да нет, она послала меня сюда, сказать, что мы ждём тебя сегодня на ужин, — огорошил нежданный визитер.
— За… зачем? – икнул Луис. Ему вдруг остро захотелось захлопнуть дверь перед носом мальчишки.
— Просто, когда мама увидела твои руки, то решила, что одним пирогом отделаться будет просто свинство, —пояснил сосед. – Так ты придёшь?
Заметив, что Луис колеблется, быстро добавил:
— Мама велела передать, что ничего экс-тра-орди-нар-ного, —выговорил он по слогам, – не будет. Простой домашний ужин. Без выкрутасов, — добавил уже от себя.
— Хм... — ответил Луис.
— И ещё она сказала, правда я не понял, что это значит, что у тебя, наверное, всё равно проблема с кладом? – увидев улыбку Луиса, Деннис сразу оживился.
— А о чем это она?
— Неважно. Так во сколько мне надо явиться? – Решиться на согласие, скорее всего, его толкнул бурчащий желудок.
— В семь. Ну, я пошёл, я буду помогать. — Деннис вприпрыжку умчался. Он был донельзя счастлив и Луис подумал, что это видимо от того, что в кои-то веки у матери выходной. Ему не слишком хотелось влезать в их тихий семейный уют, но искушение отведать горячей домашней еды, вместо заказанной и разогретой, победило.
Он прошёл в кухню, уселся за стол и, взявшись за ложку, прямо с блюда начал есть пирог. И не успокоился пока не истребил весь до последней крошки. После чего со вздохом оглядел раковину и отправился мыть посуду. Ведь блюдо надо было вернуть чистым, а подступиться к мойке не истребив грязные столовые принадлежности, не было никакой возможности.
Ужин и вправду оказался без излишеств. Салат из свежих помидоров, бифштекс с картошкой и десерт в виде черничного пирога с мороженным.
Всё было настолько мило и по-семейному, что Луис всерьёз занервничал, чувствуя себя не на своем месте. Изредка общаться с людьми ему, конечно, приходилось, тем более что и Трейси и Деннис ему нравились, но такое плотное общение, заставляло ощущать себя не в своей тарелке. Захотелось побыстрее вернуться домой и все-таки встречаться с соседями, но не столь плотно. И, когда за Луисом наконец закрылась дверь собственной квартиры, глубоко внутри окопались две созвучные эмоции. Первой было облегчение, что вечер закончился, а второй – удовлетворение от очень вкусного и по-настоящему домашнего ужина.
Приятным дополнением оказалась тарелка с большим куском пирога, которую он держал в руках.
В зоопарке почти никого не было. Причин тому было две. Первая заключалась в противной дождливой погоде, мелкая водная взвесь то исчезала, то вновь появлялась в воздухе, иногда сменяясь кратковременным дождем. Второй причиной являлся понедельник.
Луис неторопливо прохаживался мимо вольеров и клеток, рассматривая животных. Больше всего ему приглянулись зебры и пара тигров альбиносов. Он сделал пару десятков фотографий, а потом попытался вспомнить, когда он последний раз делал снимки не связанные с вызовами, и не смог. Он уже отвык от этого ощущения, когда смотришь в объектив и не видишь, как по другую его сторону кто-то умирает. Ему в голову пришла неожиданная мысль о том, как приятно будет показать эти фотографии Деннису.
Луис дошёл до большого вольера с бурыми медведями, несколько минут понаблюдал за животными и перешёл по мощёной дорожке на противоположную сторону, там за решеткой висели на деревьях ленивцы.
В этой части зоопарка вообще никого не было, вдалеке несколько человек с детьми и неясной мотивацией, потащившей их в такую погоду прочь из дома, наблюдали за недовольными обезьянами, мокнущими под дождём.
Луис повыше поднял воротник плаща и в очередной раз проверил, не намокла ли камера. Морось с неба уже в который раз прекратилась, и даже небо немного посветлело.
Фотограф повернулся спиной к ленивцам и снова окинул взглядом медведей. Их вольер располагался в нескольких метрах от дорожки. Сначала шёл невысокий, чуть ниже пояса взрослого человека, бетонный заборчик, за ним полоса заросшей аккуратной травкой земли, и уже потом решётка, за которой сидят животные. Защита от дураков, любящих совать руки сквозь прутья, предлагая милым зверькам угощение. Не самый лучший способ, но он работал. По крайне мере до сегодняшнего дня. Через несколько минут должно произойти то, что обеспечит рекламу для зоопарка на много недель вперед. То из-за чего Луис сюда и приехал.
Он поежился, представив себе будущую картину. Иногда, очень редко, ему приходило видение того, как всё произойдет. Сначала Луис не понимал, почему в одних случаях это происходит, а в других нет. Но потом, выявил три закономерности. Во-первых, он, заранее зная, что будет, мог встать там, где безопасно, например, в случае автомобильной аварии. Во-вторых, он мог занять место, откуда могут получиться не просто самые лучшие снимки, а вообще хоть какие-то. Как в прошлом месяце случилось со строителем, упавшим в котлован, а Луису пришлось забираться на забор, чтобы сделать фотографии. Третьей закономерностью было, видимо, то, что должно случиться с минуты на минуту в зоопарке. Это те случаи, когда смерть выходила настолько нелицеприятной, что Луис заранее морально готовился, выхватывая отдельные куски того, что будет из своего подсознания.
Насмотревшись на будущую картинку, он решил, что просто отлично, что в зоопарке почти нет людей, а особенно детей с неокрепшей психикой. Сегодня у медведей здорово поубавится поклонников.
Началось. Луис, уйдя в свои мысли, пропустил появление явно нетрезвого субъекта. Тот шёл шатаясь, держа в руке бутылку с пивом. Ярко-синяя футболка, промокшая насквозь и в нескольких местах измазанная грязью, привлекала внимание. На голове у мужика красовалась козырьком назад, чёрная кепка. Пьяница остановился напротив вольера с медведями и, опершись о бетонный заборчик, принялся их рассматривать.
Луис уже приготовил фотоаппарат, зная, что дальнейшее будет развиваться стремительно. Животные, видимо, тоже что-то почувствовали, из трёх медведей спокойно сидеть остался только один, двое других начали нервно курсировать вдоль решетки.
Неизвестно о чём думал пьяный, но вот он уже с грацией бегемота перемахнул через ограждение, и направился, поминутно оскальзываясь на влажной траве, к животным.
Заранее Луис не стал снимать, чтобы не возникло проблем с полицией. Трудновато будет объяснить им, почему он ничего не делал, а просто фотографировал. Тем более с учётом того, что иногда он и себе этого объяснить не мог. Особенно в последнее время.
Мужик тем временем прижался к решётке, медведи заинтересованно направились в его сторону, после чего он просунул сквозь прутья руку с бутылкой и ткнул ею в морду ближайшего зверя. Расплата последовала незамедлительно, самый крупный из медведей, под чьим носом оказалось пиво, явно оказался не в восторге от подношения. Он поднялся на задние лапы, а одной из передних, правой, схватил руку человека. Острые когти пропороли кожу и, впившись в неё как крючки, не позволили бедняге отдёрнуть конечность. Медведь дёрнул мужика на себя и через мгновение, уже просунув обе лапы сквозь решётку, обхватил его вокруг туловища. Получились своеобразные объятия. Тут у пьяного наконец сработал инстинкт самосохранения и, одновременно, прорезался голос: он сообразил, во что вляпался и дико заорал.
Медведю не понравилось, что ему орут перегаром прямо в морду, и он, сунув её между стальными прутьями, сжал челюсти на шее у мужика. В том месте, где она соединяется с плечом. Мужик судорожно задергался, продолжая вопить уже значительно тише, а зверь, на секунду разжав пасть, сомкнул её с ещё большей силой, захватив больше плоти. Крик резко стих, а потом пьяница совершил очередной шаг к смерти. Быть может, если бы он просто замер, медведь выпустил бы его из смертельных объятий. И прибывшие спасатели успели бы спасти ему жизнь.
Но он поднял руку, в которой все ещё продолжал сжимать бутылку, и со всего маху ударил своего убийцу по заросшей густым жестким мехом голове. Бутылка разбилась, и мгновенно вспенившиеся остатки пива с шипением залили медведю глаза. Зверь вздрогнул, взревел и отшатнулся от решётки. Всё это он сделал, не разжимая челюсти, а потому в его зубах остался окровавленный кусок мяса, ещё недавно бывший частью шеи жертвы. Пока медведь тер лапой глаза, мужик рухнул на землю пытаясь зажать рану руками. Проблемой было то, что рану нащупать было сложно, в неё превратилась вся левая сторона шеи и часть примыкающего к ней плеча. Почти то же самое, что пытаться остановить кровотечение после отрубания головы, шансы одинаковые.
