Ольга Куно - Голос моей души
Я поднялась на ноги и отодвинула стул.
– Не посмеете, – хорохорясь, заявил пленник, но в его глазах появился страх.
Я подошла и, резко выбросив вперед руку, надавила пальцами ему на живот, немного ниже ребер. Не такая уж болезненная процедура, но Реддок задергался изо всех сил и заорал так, словно ему отрезали палец. Вот так-то, и нечего морочить мне голову. Уж я-то знаю, каково это – ощущать собственную беспомощность. И знаю это по вине твоего обожаемого альт Ратгора.
Возвратившись к столу, я стала неспешно рассматривать разложенные на нем предметы, периодически поглядывая на пленника, как бы для того, чтобы подобрать оптимальный инструмент. Наконец остановилась на достаточно крупных щипцах и, крепко перехватив их пальцами правой руки, снова подошла к кровати. Реддок стал извиваться всем телом, тщетно пытаясь высвободиться из веревок.
– Нет!
Этот крик раздался вовсе не со стороны кровати. От противоположной стены отделился белый как мел Вито.
– Не надо, не начинайте, – с придыханием, выдававшим сильное нервное напряжение, попросил он. – Я не могу на это смотреть. Правда, я много чего могу – и убивать, и помогать в лечении раненых. И крови много видел. Но вот на такое смотреть не способен.
– Не способен – отвернись, – холодно бросил ему Воронте.
– А толку? – горячо возразил Вито. – Он же будет кричать! Вы представляете, как он будет не переставая вопить? И сколько это продлится? Часа два? Три?
– Если ты такой нежный, – рявкнула я, впервые позволив себе потерять хладнокровие, – то убирайся отсюда прямо сейчас! Иди на верхний этаж и на всякий случай заткни себе чем-нибудь уши. Возможно, он будет кричать так громко, что и там услышишь.
Вито бегом, спотыкаясь от спешки, выбежал за дверь, а я грозно обернулась к остальным.
– Еще кто-нибудь чувствительный здесь есть? – строго спросила я, умышленно игнорируя попытки пленного сообщить, что да, он чувствительный и был бы очень не против немедленно уйти.
Больше никто не шелохнулся.
– Тогда начнем.
Я потянулась щипцами к некой зоне, расположенной у пленника между ног. Краем глаза могла увидеть, что присутствующим мужчинам стоило некоторого труда поддерживать отстраненно равнодушный вид. Кто-то отвел взгляд, кто-то скривился, вжав голову в плечи.
– Стойте! – заорал Реддок, когда щипцы почти достигли своей цели. И, задыхаясь, выкрикнул: – Я все расскажу!
Выражение моего лица осталось равнодушным.
– Уверен? – подняв брови, спросила я.
– Уверен, – быстро подтвердил он.
Я поглядела на щипцы, потом пожала плечами и отошла к столу.
– Ладно. Тогда так. – Теперь я обращалась не к Реддоку, а к подпольщикам. – Вы знаете, что меня интересует. Возьмите у него показания. Максимально подробные. В случае отказа отвечать на вопросы или малейшего пробела в памяти зовите меня. Доведем дело до конца.
Напоследок посмотрев на пленного так пристально, что у него едва не случился сердечный приступ, я вышла из помещения. Андре и Воронте последовали за мной, остальные остались, чтобы провести допрос. Плотно закрыв за собой дверь, мы поднялись на один этаж.
Здесь нас поджидал Вито. От былой бледности не осталось и следа; парень развлекался, быстро вертя в пальцах рукоять короткого ножа.
– Ну что, раскололся? – поинтересовался он.
– А куда бы он делся? – отозвался Воронте.
– И как, хорошо я сыграл слабонервного? – с гордостью спросил Вито, обращаясь почему-то именно ко мне.
– Хорошо-хорошо, – устало подтвердила я. – Кто же мог в тебе усомниться? Потому я и договорилась об этом именно с тобой.
Все потихоньку разбрелись по дому кто куда, и мы с Андре остались наедине. Я утомленно прислонилась к стене.
– Удовлетвори мое любопытство, – произнес Андре, склонив голову набок. – Если бы он продолжил упираться, ты действительно стала бы его пытать?
Я тяжело вздохнула.
– Да, Андре, – тихо ответила я, поднимая на него глаза. – Если бы это было по-настоящему нужно для дела, стала бы. Потом я бы, конечно, ушла куда-нибудь биться в истерике. Но необходимое все равно сделала бы.
Больше мы на эту тему не говорили.
Вечером, сидя в гостиной нашего дома в Телдо, мы дружно, всей компанией, изучали записи допроса Реддока. По очереди читали вслух текст, заполнивший многочисленные листы. Как ни крути, круг общения у альт Ратгора был широкий.
Часы совсем недавно пробили десять. Тони зевала, с трудом заставляя себя прикрывать рот рукой, дабы отдавать дань приличиям. Однако уходить к себе в спальню не намеревалась. Игнасио отчаянно тер глаза, но тоже не сдавался. Мы с Андре ведрами хлебали кофе. Вито, по-моему, все было нипочем. Сейчас именно он, третьим в очереди, зачитывал записи.
– Граф Альберт Горток… Виконт Делиньон… Томас Толл, сапожник из Тонгута…
– Сапожник-то с какой стати?
– Вроде бы свидетель по какому-то делу, в котором альт Ратгор лично хотел разобраться…
Словом, список был длинным и включал в себя представителей самых разных сословий, от герцогов – и до сапожников. Не все встречи, конечно, проводились с глазу на глаз, но и таких хватало. Глава магического ведомства не слишком любил вести дела при всем честном народе. В чем был абсолютно прав.
– …Джером Вервик, – продолжал читать Вито, глотнув из кубка немного вина, дабы прочистить горло. – Артист, постоянного места жительства не имеет, в интересующий нас период проживал в столице.
– Артист? – Я резко вскинула голову и вытянула руку, призывая всех разогнать сон. – Ну-ка читай дальше, во всех подробностях!
– Не так уж их и много, – отозвался Вито, просматривая лист. – Были встречи один на один, сколько именно, Реддок не знает. В период с ноября позапрошлого года по март прошлого. Потом встречи прекратились, артист предположительно продолжил колесить по стране. Фигура не слишком значительная, так что никто этого не проверял.
Андре, цокнув языком, подался вперед, Воронте нахмурился, а сам Вито, прежде полулежавший на кушетке, принял более пристойное положение.
– Ну что ж, – потерла руки я, – думаю, дальше читать не обязательно. Профессиональный артист. Встречался с альт Ратгором регулярно и наедине. А в марте месяце исчез из города, только его и видели… Мы нашли того, кого искали.
Похоже, все были согласны. В вечерней тишине застучали чашки и кубки, зашуршала одежда, скрипнули отодвигаемые стулья. Все разгоняли сон доступными средствами.
– Хорошо бы все-таки выяснить, кто такой этот Вервик, и удостовериться, что он действительно пропал, а не всплыл где-нибудь в Заппе, – заметил Воронте.
Не потому, что считал мое предположение неверным. Просто он совершенно справедливо полагал, что в столь важном деле, как наше, необходимо базироваться на чем-то большем, чем логические рассуждения.
– И еще одна проблема, – внес свой вклад в перечисление сложностей Антоин. – Как мы найдем человека, который сможет опознать Вервика? Можно, конечно, поискать друзей или родственников, но с бродячими артистами это бывает непросто.
– Не беда, – улыбнулась я, обменявшись многозначительным взглядом с Андре. – Бродячий артист, который находился в столице непосредственно перед переворотом? Пожалуй, мы найдем тех, кто наверняка сумеет его опознать. Ну что ж, самое главное мы сделали, теперь можем отправляться спать.
Я хотела обсудить с Андре, как лучше подойти к поиску наших знакомых артистов, но это совершенно не обязательно было делать при всей компании.
– Ура! – без малейшего стеснения выкрикнул Вито.
Остальные просто с облегчением улыбались и потягивались. Все уже знали свои комнаты, предназначенные в этом доме для постоянных гостей. Мы с Андре начали подниматься вверх по лестнице.
– А завтра, – добавила я, остановившись на последней ступеньке, – мы отлучимся по делам в город, а вы продолжите чтение записей допроса.
– Как?! – разочарованно воскликнул Вито. – Ты же сама сказала, что мы вычислили этого парня и дальше читать не нужно!
– Сказать сказала, – пожала плечами я. – Скорее всего, вычислили. Но на всякий случай прочитать остальное все равно придется. И очень внимательно, Вито! А вдруг там что-то важное?
Послав присутствующим чарующую улыбку, я развернулась и отправилась в спальню, проявляя равнодушие к страдальческому стону, который раздался у меня за спиной.
Два дня спустя мы снова собрались в Телдо в том же составе. На сей раз встреча была инициирована графом Воронте. Он приехал к нам вместе с Антоином и еще двумя подпольщиками, посвященными в наши дела. Вид у него был более чем серьезный. Едва мы расселись в гостиной и каждый получил свой кубок с вином или чашку кофе – кто что предпочитал, – Воронте перешел к делу.
