Истинная для Ледяного Дракона. Драконы Айсгарда.

Летать на последнем месяце беременности гораздо легче, чем ходить по земле с огромным животом. Но тут главное, чтобы Айварс не знал. Он боится, что роды могут начаться прямо в воздухе, и я обернусь неожиданно для себя.

У меня своя теория. Просто мечтаю во время начала следующих схваток переместиться в горы, где у меня есть любимая пещера. А ещё драконица нашёптывает, что в её ипостаси всё пройдёт легче. Но с мужем лучше не спорить. Поспорить, конечно, можно. Но смысла нет. Всё равно всё сведётся к тому, что он меня любит и беспокоится только обо мне. А я, как всегда, растаю.

Осторожно опускаюсь на балкон и принимаю человеческий облик. Вот и всё, я дома, а Айв ещё не вернулся.

– Крис, – доносится снизу знакомый рык, и я невольно приседаю за балюстрадой.

Кажется, я ошиблась, Айварс сегодня вернулся раньше, чем обычно. Хорошо, что наши мальчишки задержали его, и у меня есть шанс скрыть сегодняшний полёт.

– Как ты смотришь за братьями? – продолжает муж воспитывать нашего старшего сына. – А если они обернутся прямо в воздухе?

Поднимаюсь на ноги и выглядываю.

Близняшки Рингилейв и Рагнар кружатся на уровне верхушки цветущей сливы, гоняясь за белкой-летягой. В самом деле, а что, если обернутся?

– Пап, – тянет наш старшенький. – Неужели думаешь, я не успею их поймать? Да и не потребуется, у них уже давно не было спонтанных оборотов.

Словно опровергая его слова, Рагнар догоняет-таки белку и ловко опускается на толстую ветку, на лету оборачиваясь симпатичным белокурым мальчишкой. Я ахаю. Но Айварс уже в воздухе.

Шустрый Кристер опережает отца, перехватывает в полёте Рингилейва и вместе с ним занимает место на соседнем суку.

А я выдыхаю с облегчением. Нет, лучше мне не смотреть за мальчишескими играми. Так и родить преждевременно можно прямо здесь, на балкончике. А я ещё не оставила идею о родах в драконьей ипостаси. Ну и жарко очень, всё-таки мы в Южном пределе. Здесь зимы тёплые и короткие. А сейчас вроде весна, но солнце уже палит как летнее.

Ухожу в прохладную. спальню, ложусь и закрываю глаза. Делаю медленные вдохи и выдохи, прислушиваясь к тому, что творится внутри.

– Как ты себя чувствуешь? – Айварс присаживается на край кровати.

– Хорошо, – протягиваю руки. – Иди сюда.

Но Айв уже ведёт носом в сторону открытой двери на балкон:

– Опять летала? – хмурится он. – Ну и как воспитывать послушание в сыновьях, если мать подаёт им такой пример?

Ну всё, завёлся. Режим ворчания включён надолго. Или нет? Уже через мгновение чувствую, как прогибается кровать под тяжёлым телом, и на живот ложится ладонь.

– Как ты думаешь, на этот раз получится у нас девочка? – спрашивает муж.

– А ты хочешь девочку?

– Ну да, такую же красивую, как ты.

– И такую же послушную?

– Аррр! – Айварс прикусывает мочку моего уха.

А у меня по всему телу бегут мурашки. Погружаюсь в его синие глаза. Всё, как в первый раз.

– Айв, – выдыхаю я со стоном и марширую пальчиками по его животу вниз, как бы между прочим расстёгивая одну за другой пуговицы.

Он перехватывает мою кисть:

– Ты провоцируешь, Адриана.

Облизываю губы медленно.

– Тебе уже, наверное, нельзя.

– Тебя не учили, что желания беременной женщины нужно исполнять?

Вижу, как он борется с собой, и придвигаюсь ближе.

«Он не пр-ротив», – заявляет моя драконица.

«Мой или твой?»

«Оба», – уверенно заявляет она.

Я осторожно приподнимаюсь на руках и потихоньку, продолжая удерживать взгляд темнеющих глаз, устраиваюсь верхом.

Да, мой муж готов. Начинаю провоцирующие движения вдоль напряжённой плоти и ноготками подцепляю пояс штанов, а затем нетерпеливо тяну их вниз.

На этом терпение моего мужа заканчивается.

– Р-рия, – не выдерживает он.

Его ладони подхватывают меня, приподнимают и бережно, словно сиянскую фарфоровую вазу, опускают вниз. Он проникает в меня так осторожно и так медленно, что теперь уже не выдерживают мои нервы. И я подаюсь навстречу, ловя волну неги от невыносимо сладкого ощущения, распирающего низ моего живота, от прохладных волн, поднимающихся в моё солнечное сплетение, от жарких языков пламени, стремящихся навстречу. Холод и жар переплетаются в знакомом танце стихий.

Ловлю дрожь сильного тела Айва, который не решается на более быстрые и глубокие проникновения. И перехватываю инициативу. Измучиваю мужа медленными движениями. Чувствую свою власть над ним. Почти торжествую победу над сильным мужчиной. И спохватываюсь, ощутив прикосновение его пальцев к своему самому чувствительному узелку. Хищник и жертва опять меняются местами. Огонь и лёд теперь в его власти, каждое движение нежных и настойчивых пальцев высекает искры.

– А-ах, – пытаюсь вцепиться в его руку, остановить хоть на мгновение, чтобы продышаться, но волна наслаждения уже поднимается из самых глубин, останавливая дыхание, ослепляя яркостью красок.