Елена Ковалевская - Записки средневековой домохозяйки
Кларес удивленно попытался что-то сказать, но раздался лишь булькающий звук. Изо рта полилась темная кровь, он зашатался, а затем изломанной куклой повалился на пол.
Женщину затрясло. Она несколько секунд не веря смотрела на дело рук своих, а когда из-под головы упавшего начало растекаться пятно, показавшееся в лунном свете черной кляксой, она не выдержала и, не оглядываясь, со всех ног побежала к дверце для слуг.
Невероятно устав за кажущуюся бесконечной ночь, Себастьян кинул поводья какому-то лакею и кратчайшим путем – для слуг – поспешил в королевские апартаменты.
Крутая лестница, выделывая немыслимые спирали и повороты, оказалась настолько тяжела для подъема, что, утомившись на пожаре, мужчина вынужден был остановиться на широкой площадке перед очередным крутым витком и перевести дух. Но едва он отдышался и уже собрался двигаться дальше, как тишину вспорол дробный стук каблучков. Кто-то явно в спешке спускался по кованой лестнице. Себастьян отступил чуть назад, в темноту, куда не падал тусклый свет лампы, и затаился.
Он почти не удивился, когда на него вылетела взъерошенная Вивьен. Она, глядя лишь под ноги, чтобы не споткнуться, выскочила на площадку и уже хотела было понестись дальше, как Себастьян схватил ее за кисть и, резко крутанув, развернул и прижал к себе спиной. Удерживая женщину поперек бурно вздымающейся от дыхания груди, он тихо задал вопрос на ушко:
– И куда мы так торопимся?
Вивьен тут же признала по голосу Себастьяна. Пытаясь освободиться, она рванулась, потом расслабилась, чтобы в следующее мгновение вновь дернуться в сторону. По метаниям было понятно, что она не ожидала встречи с мужчиной и явно не знала, что еще предпринять.
– Ну так как? – поинтересовался Себастьян, по-прежнему прижимая ее к себе.
– Я… Я убегаю от Хольгрима, – попыталась отвертеться она.
– Правда?.. – с иронией протянул Себастьян и предложил: – А если еще подумать? – И для ускорения эффекта еще сильнее притиснул к себе одной рукой, а другой начал охлопывать, проверяя на предмет скрытого оружия или еще чего.
В тиши лестницы, наполненной лишь бурным женским дыханием, отчетливо послышался хруст бумаги. Вивьен обмерла от страха.
– Значит, от Хольгрима… – как-то многозначительно протянул Себастьян. – А там тогда что? – И, нисколько не смущаясь, запустил руку за корсаж платья.
Женщина заметалась, силясь вырваться, но Себастьян держал ее крепко. Даже сквозь плотную ткань платья и корсет он чувствовал, как в сумасшедшем ритме стучит ее сердце.
– Пусти! Пусти! – пыталась вырваться Вивьен, но, несмотря на все ее метания, мужчина уверенно вытянул из декольте сложенные вчетверо королевские документы.
Себастьян опознал их сразу и удивленно присвистнул:
– Ничего себе! Так вот, оказывается, за чем охотилась наша госпожа шпионка?! Интересно, ты вытащила их все? – И, встряхнув, чтобы развернуть, попытался просмотреть, все ли на месте.
Себастьян по-прежнему держал ее одной рукой, да к тому же отвлекся, и женщина не преминула этим воспользоваться. На мгновенье обмякнув, она соскользнула вниз, чтобы в следующую секунду вцепиться зубами ему в руку. Себастьян, не отпуская ее запястья, оттолкнул, чтобы оторвать от себя. По руке, в которую впилась Вивьен, тонкими струйками текла кровь. Женщина ударилась спиной о перила, но, словно не замечая боли, на миг исказившей лицо, резко выбросила ногу вперед и вверх. Удар острым носком туфельки пришелся мужчине прямиком в пах. Себастьян, не ожидавший такого подлого приема, разжал от боли руку, и Вивьен этим мгновенно воспользовалась. Даже на секунду не задерживаясь, чтобы подобрать бумаги, она козой перескочила скрючившегося от боли мужчину и помчалась вниз.
Когда Себастьян обрел способность слышать, на лестнице давно воцарилась тишина. Поняв, что пускаться в погоню глупо, да и не сможет он в таком состоянии, сжав зубы от боли, на корточках, он подобрал рассыпавшиеся по площадке чертежи, а потом, по-прежнему не выпрямляясь, утиными шажками стал подниматься наверх, чтобы тихонечко известить его величество и охрану уже о двух происшествиях. Поднимать на дыбы сразу всех и устраивать переполох он не стал – во дворце так некстати находилось большое посольство из «дружественного» Соувена. А поскольку Вивьен как раз работала на одного из советников этого государства (Себастьян уже знал, на кого именно), им бы это доставило дополнительное удовольствие, а то и вызвало бы ненужные расспросы или, того хуже, подтолкнуло бы к нежелательным для его государя выводам.
Поэтому Себастьян, стараясь не торопиться, перешел по коридору, ведущему с лестницы для слуг на другую лесенку, поднялся и, открыв дверцу, вышел в приемной его величества.
Там на страже стояли четверо гвардейцев. Они мгновенно вскинули оружие, беря Себастьяна на мушку, но тут же опустили револьверы, узнав его. Чтобы не уронить достоинства в глазах гвардейцев, Себастьян, стиснув зубы, с трудом выпрямился и, стараясь не горбиться, прошел во внутренние королевские покои, где в предбаннике у стены на кушетке дремал один из камердинеров.
Себастьян разбудил его, осторожно коснувшись плеча. Мужчина вскинулся и мутными со сна глазами уставился на маркиза.
– Мне срочно нужно к королю, – тихо проговорил Себастьян.
– Но его величество… – попытался возразить тот, но маркиз лишь покачал головой:
– Утром уже будет поздно.
Тогда камердинер поднялся и, стараясь ступать как можно тише, прошел через кабинет в спальню его величества. А Себастьян, едва тот скрылся за дверью, с облегчением согнулся пополам, приняв прежнюю позу, в которой передвигался по лестнице.
Вот в таком положении его и застал король.
– Что стряслось? – Это были первые слова, что произнес его величество.
Он, кутаясь в длинный шелковый халат, сонно щурил глаза на свет свечей.
– Диверсия на фабрике. С пожаром уже справились. И вот… – Себастьян лишь протянул бумаги королю.
Тот взял, но даже разглядывать не стал, поскольку сразу узнал документы, подписанные рукой его бабки.
– Кто? – хмуро спросил его величество.
Себастьян перед ответом попытался принять более приличествующую позу, на что государь лишь отмахнулся, мол, не стоит, и тот, по-прежнему не выпрямляясь, начал рассказывать сперва о Вивьен, а после о пожаре.
– …А вот кто устроил взрывы, пока установить не удалось. Но я там Фредерика оставил, надеюсь, он узнает. Так что посольству из Соувена нам показывать пока нечего. Не раньше чем через неделю им удастся довести до ума испорченную партию, и лишь только тогда мы сможем провести показательные стрельбы.
– Послов придется еще помариновать… – скривился король. – А они мне и так все нервы вытрепали. Ладно, еще засветло завалю заботами нового канцлера, пусть голову поломает. Он верен нам, так что эту тайну ему знать можно. А по поводу девицы… Эм… Бенжамен, – обратился он к замершему у стены камердинеру. – Так вот, Бенжамен, ты девицу Вивьен Клерво, сводную сестру мужа моей дочери, видел? – Тот кивнул. – Хорошо помнишь? Описать сможешь? – Камердинер вновь кивнул. – Так вот, бегом в тайную канцелярию, и чтобы к утру ее арестовали. Все ее связи мы выявили, продолжать шпионские игры смысла не имеет.
Камердинер поспешил прочь из приемной, чтобы выполнить приказ. А когда Себастьян и его величество остались одни, король сочувственно спросил:
– Это она тебя так?
Маркиз лишь скривился.
– Я думал, ее просто завербовали. А оказывается, она ученая: и как правильно из захвата выскальзывать, и как действовать в необычных для нормальной девицы случаях… Похоже, вся ее любвеобильность и женская слабость – лишь ширма, прикрытие. А на самом деле она опытная шпионка. Нужно спешно, но по-тихому отправить людей осмотреть покои леди Иннес. Я ее бегло обыскал – при ней, кроме этих бумаг, ничего не было, но мало ли.
– Тогда распорядись, – приказал король, – а потом…
Но Себастьян вскинулся:
– Ваше величество, я хотел бы у вас попросить…
– Говори.
– Мой кузен Кларенс, муж Аннель, напился и избил ее. Его скрутили, но боюсь, к утру он протрезвеет, и как бы не случилось еще более страшного. Я…
– Да иди уж! – мгновенно все поняв, разрешил король и, спрятав улыбку, добавил: – Влюбленный! – Себастьян смутился. – Иди! Только… – Маркиз вопросительно посмотрел на его величество. – Мы с леди Иннес и моя дочь с мужем на неделю уедем в Шроп: как раз послов ожиданием помучаем, и я обещание отдохнуть, данное моим девочкам, немного выполню. Так что обо всем докладывай новому первому канцлеру. А теперь иди уж, герой-любовник! Только перед уходом вели кому-нибудь из гвардейцев зайти сюда.
Себастьян осторожно спустился по лесенке и, взяв жеребца под уздцы, пешком отправился домой.
Уже светало, когда он наконец добрался до особняка. Самостоятельно поставив коня в стойло, он, никем не замеченный, поднялся к себе в комнату. Аннель все еще спала, свернувшись клубочком и уткнувшись носом в подушку. Скула у нее по-прежнему была припухшей, а на щеке еще виднелись следы до конца не оттертой крови. У Себастьяна защемило в груди. Господи, почему же он не успел вовремя, не защитил ее?!
