Ульяна Соболева - Позови меня 1 и 2 (сборник)
«Что это значит?»
«Будем надеяться, ты никогда об этом не узнаешь»
«Как я пойму, что пришло время?»
«Я приду к тебе, и ты поймешь. Боль прекратиться, когда научишься управлять крыльями, найди способ заставить их исчезнуть, силой воли. А теперь прощай»
Аонэс исчез так же внезапно, как и появился. Закусив губы, Марианна проползла к креслу, схватилась за ножку, вцепилась с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
Теперь кожа под лопатками натянулась с такой силой, что от боли Марианне показалось - она теряет сознание. Ее стошнило. Ползком подвинулась к зеркалу, хотела приподняться, но новый приступ опрокинул ее на пол. По спине потекло что-то горячее. Марианна тронула ткань ночной сорочки, и в ужасе отдернув руку, посмотрела на окровавленные пальцы. Под кожей вспыхнуло пламя, и Марианна услышала треск разрываемой плоти и ткани. Захлебнулась стоном, впилась пальцами в пол, ломая ногти. В этот момент сквозь кровавую пелену страданий, она увидела, как открывается дверь и темные, начищенные до зеркального блеска туфли, переступают порог ее комнаты.
- Дьявол!
Голос Николаса прозвучал тихо, но Марианне показалось, что он взрывной волной ударил ее по барабанным перепонкам.
- Какого черта здесь происходит? Марианна?!
В этот миг что-то со свистом пронеслось у нее над головой и рвануло ее истерзанное тело вверх. Она оказалась поднятой на ноги невероятной силой. Вспышка боли была оглушительной, ее руки повисли как плети. Марианна видела расширенные от удивления глаза Ника. Он побледнел и заворожено смотрел на нее. С трудом повернув тяжелую, свинцовую голову, Марианна увидела свое крыло. Белоснежное, осязаемое, невероятно прекрасное. Перья перепачканы ее кровью. В тот же миг она рухнула на пол, и крылья укрыли ее как покрывало.
Ник бросился к ней, упал на колени и осторожно приподнял.
- Ты…ты…ангел, – прошептал он с каким-то мрачным благоговением, – Посмотри на меня, малышка, посмотри. Скажи, хоть что-нибудь.
- Мне больно, – простонала Марианна, - Невыносимо больно.
В руке Николаса появился сотовый, но он передумал. Выругался. Сунул его в карман.
- Что мне сделать? Как мне тебе помочь? – хрипло спросил Ник, убирая влажную прядь волос с ее лица. Марианна увидела, что его руки в крови и у нее закружилась голова.
- Я не знаю. Он сказал, что так будет в самый первый раз.
- Кто он?
- Аонэс.
Простонала Марианна, и слезы покатились у нее по щекам.
- Как ты это сделала? Как ОНИ появились?
- Н…н…незнаю, – несмотря на адские страдания, кровь прилила к ее щекам.
«Я думала о тебе»
Он прижал ее к себе и вытер пот с ее лба. Потом тихо прошептал ей на ухо:
- Представь, как они исчезают. Давай. У тебя получится. Только сконцентрируйся. Это должно сработать.
Марианна заплакала, тихо, едва слышно.
- Не выйдет…
Николас заставил Марианну поднять голову. Обхватил ее лицо ладонями. В его синих глазах беспокойство, тревога. Ради этого можно терпеть все муки ада.
- Выйдет, малышка, все выйдет. Представь, как крылья прячутся обратно. Ну же. Если кто-то из Вудвортов узнает, – тебе не жить. Даже я не спасу тебя.
- Спасешь…ты…ты такой сильный. С тобой ничего не страшно.
Легкая улыбка скользнула по его губам. Он погладил указательным пальцем ее щеку.
Марианна зажмурилась. Она молила бога, чтобы эта пытка прекратилась, она изо всех сил представляла себе, как крылья постепенно поглощаются ее телом. Прячутся под кожу. Голова заболела от напряжения. Холодный пот заструился по лбу.
Боль вернулась, Николас закрыл ей рот ладонью, и прижал к себе еще сильнее. Энергия вливалась в ее тело вместе с каждым пером, исчезающим в кровавых ранах на спине. Вскоре боль прекратилась, лишь ее отголоски заставляли тело подрагивать и трястись. Николас поднял ее на руки, отнес на постель. Он осторожно уложил ее на живот и сел на краешек кровати. Ник молчал, потрясенный произошедшим. А Марианна тяжело дышала и кусала губы.
- У тебя получилось, – прошептал он и погладил ее по голове, – Все получилось. Ничего не говори. Здесь нельзя. Я увезу тебя сегодня после приема, и ты мне все расскажешь, но не сейчас. Дай сниму с тебя сорочку. Она вся в крови.
Его пальцы бесконечно нежно приподняли материю на спине и с легкостью разорвали.
Она услышала, как он тихо вскрикнул. Но сейчас ей уже наплевать на боль. Он рядом с ней. Он прикасается к ее измученной коже, Ник заботиться о ней. Пусть эти раны никогда не проходят. Николас вытер слезу с ее щеки.
- Полежи здесь, я скоро вернусь, раны нужно обработать, они слишком глубокие.
Он исчез, а Марианна закрыла глаза и улыбнулась сквозь слезы. Какая ирония. Ее крылья появились от мыслей о нем. Первое воплощение в ангела состоялось благодаря вампиру. Темному князю. Исчадию ада. Он же помог ей справиться с болью. Сколько еще тайн таит в себе эта темная душа. В ней есть свет, тепло, Марианна чувствует его доброту. Да, ради его прикосновений, ради этого нежного взгляда, она позволит крыльям висеть у нее за спиной бесконечно.
Николас вернулся через несколько минут. Быстро прошел по комнате и сел рядом с Марианной. Он запретил себе сейчас задавать вопросы. Запретил думать обо всем, что увидел. Он разберется с этим позже. Единственное, что волновало его сейчас это страдания девушки. Его сердце обливалось кровью от жалости. Казалось, ему самому до мяса изувечили спину. Но как же стойко она держится. Такая хрупкая, нежная и вместе с тем отважная. Безупречная обнаженная спина покрыта мелкими бусинками пота. Округлые плечи плавно перетекают в узкую спину и тоненькую талию. Наверно ее можно обхватить ладонями. Под лопатками зияют глубокие раны, кровь уже не сочиться. Николас скептически посмотрел на бутылку виски у себя в руке. В этом проклятом доме нет даже аптечки. Ну, вот как он сейчас выльет ей на спину этот спирт, она же от боли потеряет сознание. Ник поставил бутылку на пол и задумался.
- Если я сейчас продезинфицирую раны, ты будешь орать на весь дом, – мрачно подытожил он.
- Не буду, – возразила Маняша, – я терпеливая. Обещаю.
Ник все еще раздумывал, потом все же решился. Он склонил голову и, призвав на помощь все свое самообладание, коснулся раны языком. Вкус ее крови тут же опалил десна словно ядом. Клыки стремительно рванулись наружу. Ник глубоко вздохнул, но не остановился. Очень осторожно его язык касался рваных краев.
- Что ты делаешь? – шепотом спросила Маняша.
- Применяю самое испытанное лекарство. Не шевелись и молчи. Мне и так стоит огромных усилий не разорвать тебя на куски.
Его ладони легли ей на плечи, и он почувствовал, как она дрожит.
- Ты меня боишься? – Спросил он и тут же пожалел о глупом вопросе. Конечно боится. Что еще может чувствовать невинный ангел, когда его дерзко облизывает вампир?
- Нет. Я тебя не боюсь. У меня странно пощипывает в тех местах, где ты касаешься меня пальцами. Ты такой осторожный.
Он усмехнулся.
- Это не пальцы.
Ник почувствовал, как она напряглась. Наверняка сейчас взвоет о своем целомудрии. Теперь ведь пропасть между ними стала совершенно необъятной. Чтобы сказал ее ангел-хранитель о том, что сейчас проделывает с ней самый страшный из демонов преисподней?
- Тогда чем ты ко мне прикасаешься? – тихо спросила она и слегка повернула голову.
- Это мой язык. Слюна вампира имеет целебные свойства, она возвращает к жизни мертвую и израненную плоть. Твои раны исчезают на глазах. Кстати ты безумно вкусная. Даже не знаю, каким чудом я сдерживаюсь.
Марианна замерла. Он даже перестал слышать ее дыхание.
- Не волнуйся, сегодня я тебя не съем.
Усмехнулся он и с удовлетворением посмотрел на свою работу. Нет даже шрамов.
-Ну как? Пошевели руками. Болит?
Марианна пошевелилась.
- Нет, – тихо ответила она, – отвернись, я оденусь.
Николас удивился. Никаких вопросов, никакого жеманства. Он отвернулся и скрестил руки на груди. Губы скривились в ироничной усмешке, когда понял, что видит ее отражение в полированной дверце шкафа. Хотел опустить глаза и не смог. Смотрел как завороженный. Она встала с постели сбросила ночную рубашку. Она стояла боком, и Ник различал очертания юного тела. Высокая, тяжелая грудь, плоский живот, округлые бедра. Он зажмурился и стиснул зубы. Это наваждение. Даже такой беспринципный вампир, как он, не имел права на подобные грязные желания. Но если разум кричал жестокие слова упреков, тело сопротивлялось и отвечало самым примитивным образом. В паху требовательно заныло, словно у него не было женщины долгую сотню лет. Наконец он не выдержал.
